— Распределиться по группам и открыть огонь! — скомандовал Фараджи. — Смотреть за всеми направлениями! Нельзя позволить им зайти сзади!
Когда Каззин застрелил приближающегося пешего противника, Фараджи отметил, что видит одно из созданий, с которыми столкнулась почетная гвардия Хиалхи, — шустрая конструкция с длинными и тонкими конечностями, натягивающая на себя кожу мертвых. Рабы прозвали их Освежеванными. По всей видимости, они занимали самый нижний, проклятый слой общества некронов, состоящий из больных или изгнанных, живущих на спрятанных и брошенных областях Борсиды. Выброшенные за ненужностью или сбежавшие рабы становились жертвами этих падальщиков, одержимых облачением в плоть своих биологических жертв. И пусть витавшая вокруг них аура жестокости и ужаса на космических десантников не действовала, их было очень много.
Из сумрака выпрыгнули еще с десяток врагов и промчались прямо по павшему. Паук изверг из себя стаю скарабеев, и кончик его оружия засиял. Между тем с противоположной стороны развилки появилась очередная свора Освежеванных, а за ней отряд конструкций, похожих на рядовых армии Борсиды, но крупнее и с улучшенной броней. И опять же благодаря местным рабам Астральные Рыцари узнали их имя — Бессмертные. Оно напоминало о легионе непобедимых солдат из легенд приграничного мира, на который напала Борсида. Вероятно, в некронской среде они являлись эквивалентом космических десантников, элитными воинами, которые пробивались там, где приходилось труднее всего, и отвечали противнику огнем из тяжелого оружия.
Удерживающие дальний конец развилки Палао и Нилхар принялись оттуда отстреливать Освежеванных. Дробовик Палао вырывал окровавленные куски кожи из жутких одеяний противника, но на такой дистанции больше пользы приносил болтер Нилхара, и Фараджи на короткий миг позволил себе испытать гордость, видя, как скаут плотными очередями стреляет по трем скученным Освежеванным.
Параллельно паук открыл огонь, и хлыст багряной энергии, ударивший по перекрестку, пробороздил фасады усыпальниц и едва не оставил брата Самаля без головы. В ответ тот выпустил несколько зарядов дроби по ползущей к нему массе скарабеев. К нему присоединился и Фараджи, сделавший серию выстрелов из болт-пистолета, чувствуя его приятную отдачу.
Некронов было слишком много, хотя сержант и так это знал еще до начала боевого столкновения. В его отделении не хватало людей, а враг наступал со всех сторон бурным потоком. Скаутам было не выстоять.
— Рахаза! Давай за мной! — выкрикнул он и побежал к вратам гробницы с зелеными прожилками.
Рядом спешил Рахаза с болт-пистолетом в руках.
— Открываем! — скомандовал Фараджи.
Новобранец догадался, что украшения усыпальницы образуют дверь, и попытался найти стык. Насколько Фараджи было известно, дверь была лишь украшением на поверхности усыпальницы, но, если она действительно открывалась, у отделения был шанс на спасение.
Фараджи вцепился в щель между створами и потянул на себя, а Рахаза в другую сторону. Позади слышались крики и выстрелы. Сержант боролся с инстинктом помочь подопечным, которых поклялся вести за собой, но прекрасно понимал, что тогда они все погибнут. Он в этом не сомневался.
— Только троньте сына дома Келвана — и руку потеряете! — заводил себя Нилхар.
Фараджи оглянулся и увидел, как тот убрал болтер за плечо и вытащил два боевых ножа, когда к нему приблизились Освежеванные, готовые пустить в ход свои клинки. Нилхар крутанулся на месте, отбивая нацеленные на него когти и перерезая шею одной конструкции. Какие бы кабели ни связывали мозговой центр в стальном черепе с внутренностями, он их перерубил, и Освежеванный рухнул на пол грудой растопыренных конечностей и изорванной кожи.
Палао попал другому Освежеванному в грудь из дробовика, и одна рука отвалилась вместе с лохмотьями кожи. Космодесантник передернул затвор и снова открыл стрельбу по своре подступающих монстров, которых, как Фараджи видел, было слишком много.
— Палао! — позвал он. — Уходи! Назад!
Освежеванный схватил скаута за шею и погрузил пальцы-ножи в его плоть, но тот отбросил от себя конструкцию и выпустил по ней оставшиеся в магазине патроны, заставив корчиться на полу. После этого Палао побежал к центру развилки, держась за плечо Нилхара. Его белый нагрудник пятнали багровые брызги.
Фараджи потянул опять, и створка поддалась совсем немного. Тогда он просунул в открывшееся отверстие обе руки. То же сделал и брат Рахаза.
Изнутри дохнуло древним сухим воздухом, когда Палао и Нилхар добрались до дверного проема, стреляя на ходу. Раненый Палао одной рукой вел огонь из дробовика, а другой зажимал порезанную шею.
Брат Самаль бил по себе боевыми ножами в попытке скинуть облепивших его скарабеев, которые стальными челюстями жевали керамитовые пластины его облегченного доспеха. Он уже отходил вместе с Каззином, когда могильный паук выпустил очередной разряд и из него посыпались скарабеи, словно в его теле находился бездонный колодец с металлическими насекомыми.
Дверной проем оказался достаточно широким, чтобы впустить бойцов. Фараджи подхватил Палао и протолкнул его первым, а затем повернулся, чтобы помочь остальным отогнать наступающих.
— Назад! — приказал он. — Все внутрь!
Отделение устремилось в гробницу, пока Фараджи отстреливался от толпы некронов. Когда элитные солдаты в задних рядах встали на месте и нацелили свои тяжелые гаусс-винтовки на сержанта, он убедился, что здесь больше не удастся вести бой, и проскочил через врата, готовый закрыть их за собой.
Ему помешала костлявая рука, сомкнувшаяся на его лодыжке. Боль вспыхнула там, где пальцы-ножи разрезали бронесапог. Фараджи упал на живот и, перевернувшись на спину, обнаружил, что прямо над ним стоит Освежеванный с накинутой на голову и грудь человеческой кожей. Внутри у космодесантника все похолодело, когда он узнал лицо брата Вехаала. Влажное и окровавленное, снятое с трупа всего несколько минут назад. За болтающейся прорезью рта скаута сверкала пара глазных линз, покрытых тонким слоем свежей крови.
Фараджи выпустил очередь из болт-пистолета и одновременно схватил запястье техномонстра свободной рукой, прежде чем острые когти вонзились ему в глотку. Астральный Рыцарь боролся, пытаясь перекатиться и оказаться сверху, чтобы пригвоздить противника к земле. Некрон высвободил вторую руку, и Фараджи пришлось выпустить пистолет, чтобы зажать ее локтем и не дать пальцам-ножам исполосовать ему лицо.
Враг был сильнее, чем казался, и дрался, как дикое животное, подчиняющееся только инстинкту и ярости, и Фараджи мог лишь сдерживать его. В узком проеме до него дотягивался только один Освежеванный; остальные толпились рядом, стараясь вцепиться в ногу и вытащить сержанта на открытое пространство.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});