— Колтон! — хнычу я, принимая его ненасытный темп, который толкает меня к пропасти. Заполняя до предела, когда я не смогу сдержаться. Соединяя нас всеми мыслимыми способами. В ушах стучит кровь, ощущения фейерверками пронзают тело, когда мы находим единый ритм.
— Держись, Рай! Ещё не время! — приказывает Колтон, ускоряя темп и приближая меня к грани. Из наших лёгких вырываются короткие резкие вдохи, руки сжимают покрытую потом плоть, а рты жадно набрасываются на те части тела друг друга, до которых могут дотянуться.
Я чувствую, как моё тело оживает в предвкушении, в то время как Колтон ужесточает трение внутри меня.
— Колтон! — предупреждаю я, моя плоть сжимается вокруг него.
— Да, детка, да, — выкрикивает он, и я не могу больше сдерживаться ни секунды. Мои бёдра сводит спазмом, я падаю через край, теряясь в забвении от взрыва внутри меня. Интенсивное сокращение моих мышц доводит Колтона до освобождения, и он следует за мной. С его губ слетает рождённая удовольствием мольба, а сам он утыкается в изгиб моего плеча, пока его тело содрогается от разрядки.
Мы остаёмся некоторое время в таком положении, слитые в единое целое и замкнутые друг на друге в этот момент, а потом медленно сползаем на пол. Сидим, сплетясь, моё лицо прижато носом к его горлу, а его руки обвивают меня.
И в этот момент я целиком и полностью его. Поглощённая им. Потерянная в нём и этом моменте настолько, что меня пугает сила моих чувств.
Мы продолжаем всё так же сидеть, запутанные друг в друге, зачарованные, молчаливые. Лишь ленивое поглаживание пальцами охлаждающейся кожи и отзвук наших сердец, стучащих в унисон — вся коммуникация, которая нам сейчас нужна. К тому моменту, когда наше затруднённое дыхание успокаивается, наступает ночь, вокруг опускается темнота, оставляя нас залитыми лунным светом.
Я боюсь говорить. Боюсь испортить глубину момента между нами, помня о двух других эпизодах, когда мы были близки, а потом всё закончилось менее позитивно.
— Ты в порядке, Ас? — спрашиваю я, наконец, моя нога затекла и мне нужно подвигаться. Колтон невнятно что-то произносит, и я смеюсь над ним, довольная, что довела его до такого состояния. Я пытаюсь отстраниться от него и опереться спиной о стекло позади меня, но он просто перемещается вместе со мной так, что теперь его лицо покоится в сгибе моей шеи. Колтон издаёт вздох, полный удовлетворения, пронзая меня этим в самое сердце.
Мне на глаза попадаются мои разорванные трусики, валяющиеся на полу, и я хихикаю.
— Что это на тебя нашло, что ты порвал мои трусики, а? Я бы с удовольствием сняла их для тебя сама, — я маняще провожу по его спине ногтями.
— Это слишком долго, — фыркает он в ответ, при движении щекоча небритой челюстью мою ещё очень чувствительную кожу.
— Это был мой любимый комплект. Теперь у меня нет пары к этому лифчику, — я в притворной обиде надуваю губки.
Колтон отстраняется от меня с порочной улыбкой на губах и смехом в глазах.
— Скажи мне, где они продаются, и я куплю тебе сто таких комплектов, если ты будешь каждый вечер демонстрировать себя в них, как это сделала сегодня, — Колтон склоняется ко мне, оставляя на моих губах томный поцелуй. — А ещё лучше, — произносит он, отстраняясь и проводя пальцем вдоль линии кружев моего бюстгальтера, — если это такой чудесный лифчик, тебе стоит носить только его и ничего другого под одеждой. Это так сексуально, — бормочет он. — Никто и не будет знать.
— Ты будешь знать, — возражаю я, выгибая бровь.
— Да, я буду, — он дьявольски усмехается. — И это будет тяжко — знать и целый грёбаный день думать об этом.
Я смеюсь. Глубоким открывающим душу смехом, потому что меня переполняют эмоции, от которых я буквально захлёбываюсь.
— Мы собираемся вставать с пола? — спрашивает он меня, сдвигаясь и распрямляясь. Затем поднимается, протягивая мне руку и помогая встать на ноги. — Ванная вон там, — указывает он на проход слева от кровати, — если захочешь привести себя в порядок.
— Спасибо, — бормочу я, внезапно осознавая свою наготу и стесняясь, несмотря на то, что только что произошло между нами. Я поднимаю с пола платье, прикрываясь им спереди, и ищу то, что осталось от трусиков.
— Какого…? — вопрошаю я, когда не нахожу их. Поднимаю взгляд и вижу, как Колтон смотрит на меня, натягивая джинсы на голое тело, а остатки моего нижнего белья торчат из его переднего кармана. Он останавливается, когда встречается со мной взглядом.
Оставляя ширинку не застёгнутой, Колтон идёт ко мне, протягивая руку и забирая у меня платье. Я пытаюсь удержать его, но поздно понимаю его намерения.
— Ради Бога, Райли, нет повода стесняться. После того, как только что стояла передо мной в таком виде? — Он качает головой. — Ты чертовски горяча, и уверенность в себе — даже сексуальнее, сладкая — он чувствует беспокойство, которое у меня ещё осталось, наклоняется, оставляя поцелуй на моих губах. — И не то чтобы я не видел тебя обнажённой раньше, — ухмыляется он, держа платье подальше от меня.
Я пристально смотрю на него, голая, за исключением лифчика, стараясь не ёрзать. Его комплимент омывает меня, слегка ослабляя мою неуверенность. Я обычная простушка, а передо мной Колтон чёртов Донован. И он говорит мне, что я сексуальная. Что ему нравятся мои изгибы. У меня возникает желание ущипнуть себя. Но вместо этого я загоняю свою неуверенность подальше и говорю себе, что я могу это сделать. Медленная улыбка приподнимает уголок моего рта, когда я смотрю на платье в руке Колтона, прежде чем весьма осознанно пройти мимо, не делая попытки забрать свою одежду, а уверенно иду в ванную.
Я чувствую его улыбку, хотя не вижу его лица, когда поворачиваю за угол и вхожу в огромную ванную комнату, облицованную гранитом и обработанным камнем. Выдыхаю, позволяя себе больше не задерживать дыхание, и горжусь собой и своей храбростью. Бросаю взгляд на своё отражение в зеркале и приятно удивляюсь своей сумке, лежащей на тумбе. Должно быть, её принесла Грейс.
— Ты можешь воспользоваться одной из моих футболок из стопки в шкафу, — кричит мне Колтон из спальни.
— А… Ладно, спасибо.
— Я пойду принесу нам выпить. Выпущу погулять Бакстера. Я скоро вернусь. Плещись в своё удовольствие.
— Да-да, — отвечаю я, пока брожу по нелепо огромному пространству.
Я иду к открытому дверному проёму, чтобы обнаружить за ним гардеробную, в котором одна сушилка для белья заставила бы Хэдди плакать. Внимательно оглядываю внушительное количество футболок и останавливаюсь на серой. Прижимаю ткань к носу и чувствую запах моющего средства, который составляет, по крайней мере, одну часть аромата Колтона, который я так люблю.