Читать интересную книгу Друд, или Человек в черном - Дэн Симмонс

У Друда все тот же нос — две вертикальные щели на черепообразной физиономии — и все те же безвекие глаза, но сейчас они густо обведены темно-синими, почти черными, вытянутыми к вискам стрелками, воспроизводящими кошачий разрез глаз. От переносья через лоб и выше тянется кроваво-красная полоса, делящая пополам лысый, белый, словно лишенный кожи череп.

В руке Друд сжимает кинжал с усыпанной драгоценными камнями рукоятью. Острие клинка недавно было обмакнуто в красную краску или свежую кровь.

Я пытаюсь заговорить, но не могу издать ни звука. Я не в силах даже открыть рот и пошевелить языком. Я чувствую свои руки и ноги, но они меня не слушаются. Только глаза и веки подчиняются моей воле.

Друд поворачивается направо.

Ун ре-а Птах, уау нету, уау нету, ару ре-а ан нетер нут-а,

И арефм Джехути, мех апер ем хека, уау нету, уау нету, ен Сути сау ре-а,

Хесеф-ту Тем утен-неф сенеф саи сет.

Ун ре-а, апу ре-а ан Шу ем нут-еф туи ент иффе ен пет енти ап-неф ре ен нетеру ам-ес.

Нук Секхет! Хемс-а хе кес амт урт аат ент пет.

Нук Сакху! Урт хер-аб байу Анну.

Ар хека неб т'етет неб т'ету ер-а сут. Аха нетеру ер-сен паут нетеру темтиу.

О Птах, даруй мне голос! Сними печать, сними печать, что наложили на мои уста малые боги.

Войди в меня, о Джехути, носитель Хека, исполненный Хека!

Сними печать, сними печать Сути, сковывающую мои уста.

О Тем, изгони прочь всех, кто препятствует мне!

Даруй мне голос! О Шу, отверзни мои уста божественным железным орудием, что наделило богов голосами.

Я Секхет! Я охраняю западное небо.

Я Сакху! Я сторожу души, обитающие в Анну.

О боги и дети богов, услышьте мой голос и восстаньте на тех, кто не желает внимать мне!

Стремительным, плавным движением он чертит в воздухе кинжалом вертикальную линию справа от меня.

— Кебсеннуф!

Добрая сотня голосов, принадлежащих существам, что находятся вне моего поля зрения, хором выкрикивает:

— Кебсеннуф!

Друд поворачивается в сторону, куда обращены мои ноги, и снова чертит в воздухе вертикальную линию.

— Амсет!

Хор бестелесных голосов вторит:

— Амсет!

Друд поворачивается налево и опять чертит в воздухе клинком вертикальную линию.

— Туамутеф!

— Туамутеф! — гремит хор.

Друд направляет острие кинжала на меня и чертит вертикальную линию в воздухе, насыщенном, как я теперь замечаю, дымом и ароматом курений.

— Хапи! Я — огонь, проливающий свет на Открывающего Врата Вечности!

Незримый хор испускает протяжный, заунывный вопль, похожий на вой шакальей стаи в полночь на нильском берегу:

— Хапи!

Друд улыбается и ласково произносит:

— Мис-с-стер Уилки Коллинз-з, теперь вы можете пошевелить головой, но только головой.

Внезапно ко мне возвращается способность движения. Я не могу приподнять плечи, но свободно поворачиваю голову вправо-влево. Очков на мне нет. Все, что находится дальше десятка футов, словно подернуто туманной дымкой: мрамор, уходящие в темноту колонны, шипящие жаровни, десятки фигур в балахонах с капюшонами.

Мне не нравится этот опиумный сон.

Хотя вслух я этого не говорю, Друд запрокидывает голову и хохочет. Золотое ожерелье на тощей шее блестит в свете свечей.

Я отчаянно пытаюсь пошевелить конечностями, но все без толку: одна лишь голова слушается меня. Я плачу от сознания собственного бессилия, перекатывая голову из стороны в сторону, и слезы льются на белый алтарь.

— Мис-с-стер Уилки Коллинз-з, — вкрадчиво мурлычет Друд. — Хвала владыке ис-с-стины, чей храм сокрыт от взоров, из чьих очей вышло человечес-ство, из чьих у-с-ст на свет появились боги. Кто выс-с-сок, как небо, необъятен, как земля, глубок как море.

Я пытаюсь закричать, но челюсти, губы и язык по-прежнему не повинуются мне.

— Теперь можете заговорить, мис-с-стер Уилки Коллинз, — произносит Друд.

Он обошел алтарь и сейчас стоит справа от меня, обеими руками держа кинжал с кроваво-красным острием на уровне груди. Фигуры в балахонах с капюшонами подступают ближе и выстраиваются полукругом за ним.

— Ах ты сволочь! — ору я. — Чужеземный выродок! Вонючий кусок египетского дерьма! Это мой опиумный сон, черт тебя побери! Я тебя не звал!

Друд снова улыбается. Сизый дым от жаровен и курильниц клубится вокруг мертвенно-бледного лица.

— Мис-с-стер Уилки Коллинз, — шепчет он, — надо мной прос-с-стирается Нуит, богиня Неба. Подо мной прос-с-стирается Геб, бог Земли. По правую мою руку находится Ас-ст, богиня Жизни. А по левую руку — Ас-сар, бог Вечности. Передо мной — перед вами — возвышается Херу, возлюбленный С-сын и С-скрытый С-свет. За мной и над всеми нами с-сияет Ра, чьих имен не знают даже боги. А теперь умолкните.

Я пытаюсь закричать, но опять не могу издать ни звука.

— Отныне и впредь вы будете нашим пис-сцом, — говорит Друд. — До с-скончания с-своей бренной жизни вы будете приходить к нам, дабы пос-стигать нашу древнюю религию, древние обычаи и вечные ис-стины. Вы напишете о них на вашем родном языке, чтобы грядущие поколения узнали о нас-с-с.

Я яростно мотаю головой, но не в силах пошевелить языком.

— Говорите, коли хотите, — мягко молвит Друд.

— Твой писец — Диккенс! — визжу я. — Не я! Твой писец — Диккенс!

— Он один из многих, — отвечает Друд. — Но он… с-сопротивляется. Мис-с-стер Чарльз Диккенс-с-с полагает себя ровней жрецу или жрице храма С-сна. Он полагает, что не ус-с-ступает нам с-силой воли. Он решил пройти через древнее ис-с-спытание, чтобы ос-свободиться от обязанностей нашего постоянного пис-сца.

— Какое еще испытание? — выкрикиваю я.

— Надо убить невинного человека на виду у вс-с-сех, — шепчет Друд, снова обнажая в улыбке мелкие острые зубы. — Мис-с-стер Диккенс-с надеется, что пис-сательское воображение с-сос-служит ему добрую службу в этом деле и он сумеет одурачить богов, но пока что он… со с-своим хваленым воображением… потерпел неудачу.

— Нет! — ору я. — Диккенс убил молодого Диккенсона! Молодого Эдмонда Диккенсона. Я уверен!

Теперь мне ясен мотив убийства. Речь идет о предписанном древним языческим культом условии, выполнение которого освобождает Диккенса от беспрекословного подчинения этому гнусному колдуну. Он обменял жизнь молодого сироты на свою свободу от абсолютной власти Друда.

Друд качает головой и знаком подзывает одного из своих последователей. Человек выступает из толпы расплывчатых фигур и откидывает назад темный капюшон. Это молодой Диккенсон. Он обрился наголо, и глаза у него тоже обведены синей краской на языческий манер, но это молодой Диккенсон.

— Мис-с-тер Диккенс-с любезно предложил нашей маленькой общине этого человека, а этому человеку — нашу маленькую общину, — говорит Друд. — Здес-сь рады и деньгам, и религиозным убеждениям брата Диккенс-сона. Приведя новообращенного в наше Братство, мис-с-стер Чарльз Диккенс-с-с заслужил… известную поблажку.

— Проснись! — кричу я себе. — Бога ради, проснись, Уилки! Хорошенького понемножку! Уилки, проснись же!

Диккенсон и толпа фигур в балахонах отступают на несколько шагов назад, в полумрак.

— Теперь можете снова умолкнуть, мис-с-стер Уилки Коллинз, — произносит Друд.

Он наклоняется, тянется за чем-то, что находится на полу у самого алтаря, вне поля моего зрения, а когда выпрямляется, я вижу у него в правой руке непонятный черный предмет. Овальный, довольно крупный, размером с бледную ладонь Друда; на одном конце у него два изогнутых рога чуть покороче несуразно длинных белых пальцев египтянина.

Я напрягаю зрение, предмет начинает шевелиться.

— Да, — говорит Друд. — Это жук. У меня на родине такой жук называется с-скарабей и считается с-священным в нашей религии…

Огромный черный жук часто перебирает шестью своими длинными лапками, пытаясь уползти прочь. Друд сгибает пальцы, и жук соскальзывает обратно в сложенную чашечкой ладонь.

— Наш с-скарабей состоит в родстве с несколькими представителями семейства Scarabaeodae, — сообщает Друд, — но вообще с-скарабеи относятся к обычным навозным жукам.

Я пытаюсь выгнуть спину, взбрыкнуть ногами, взмахнуть руками, но мне удается лишь покрутить головой. На меня накатывает дурнота, и я вынужден расслабиться на холодном камне, борясь с рвотными позывами. Если меня вырвет сейчас, когда я не в состоянии открыть рот, я точно умру от удушья.

— Мои предки с-считали всех жуков с-самцами, — шипит Друд, поднимая руку, чтобы получше рассмотреть отвратительное насекомое. — Они полагали, что шарик, который навозный жук катает перед собой, состоит из его с-семенной с-субстанции — из с-спермы. Они заблуждалис-сь…