Усекла?
Беспомощность и гнев охватили Ангель. Она не могла понять, зачем Бадди ее так жестоко разыгрывает. Сначала на приеме сказал, что сейчас вернется, и вообще не появился. Теперь просил позвонить, а подослал к телефону Шелли. Если ему нужна Шелли, вот пусть с ней и остается, а с нее хватит. Она с неожиданной силой шарахнула трубкой.
В другой комнате Коко и Адриан переглянулись.
— Видимо, ты был прав, — пробормотал Адриан. — Звонить ей, наверное, не стоило.
Коко глубокомысленно кивнул.
— Я думаю, пора ей посоветовать адвоката.
Монтана ушла из ресторана вскоре после Бадди. С этими людьми ей приходится работать, однако есть с ними вовсе не обязательно.
Домой она ехала в «Мазерати» Нийла. Быстроходные машины больше подходили под ее настроение. «Фольксваген»— для старых времен. «Мазерати»— ее будущее. Проворный и глянцевый, оставит позади любую машину. Ей было по-настоящему хорошо. Кое-какие тревоги еще остались, но в общем она взяла себя полностью в руки. Ждет не дождется, когда начнутся съемки, хотя с Джиной все время будут проблемы — судя по тому, как она вела себя сегодня. О чем думал Нийл, когда с такой ложился в постель?
Она ненавидит его за то, что у него совсем нет вкуса. С трудом заставляет себя звонить ему в домик на пляже. Ужас в том, что ей, по правде говоря, теперь в высшей степени наплевать. Кончатся съемки, кончится и их брак.
Втайне она надеялась, что не настолько он окрепнет, что сможет взять на себя постановку фильма. Теперь это ее детище. Ей нравились власть и напор, какие дает полный контроль. Пока ее сдерживает Оливер, но как только начнутся съемки… берегись, говнюк! Спасайся тогда, недоумок!
Она подумала о Бадди и их единственной ночи любви, о которой ни он, ни она старались не упоминать. Он организовал так, чтобы «Фольксваген», помытый, заправленный бензином, отогнали к ее дому и там припарковали, а ключ бросили ей в почтовый ящик. Она рада, что он оказался из тех, кто понимает: между друзьями иногда случаются прекрасные ночи. И после этого по-прежнему можно быть хорошими друзьями и не устраивать дознаний, как да почему. Ей не терпелось начать с ним работу.
Другое дело — Джина. Придется с ней за ленчем кое-что выяснить. Эта баба думает, будто ей сойдет с рук, что она переспала с ее мужем, но трахнуть заодно и ее картину — вот этого Монтана ей не позволит.
Вернувшись домой, она сразу разделась, накинула старенькую рубашку, отыскала затемненные очки для чтения и принялась за сценарий. Картина — вот все, что сейчас ее по-настоящему волновало.
Наблюдать, как снюхиваются Джина и Росс, — от этого Сейди либо изжогу, либо сердечный приступ заработает. Либо одно, либо другое. Она извинилась и ушла.
Пусскинс Малоне ушел сразу за ней. У него было свидание с певицей из кабаре, она исполняла сентиментальные шлягеры и здорово сосала. Не одновременно, правда, но почти.
Итак, они остались втроем. И Оливеру не терпелось дать тягу.
Но Джине с Россом, которые, по-видимому, обрели наконец друг друга, уходить не хотелось.
Росс сказал:
— Я бы заказал еще рюмочку «ирландского кофе».
Джина сказала:
— А я бы еще один «Бренди Александер».
Оливер сказал:
— Я знаю, вы, ребята, меня извините, если сейчас я поеду домой. О счете я уже позаботился.
Да им-то какое дело! Росс старательно заглядывал ей за вырез платья, а она прикидывала, и вправду ли знаменитый елдак Росса такой здоровый, как о том говорят.
Оливер поднялся.
— Спокойной ночи.
Они едва взглянули в его сторону. Он заторопился к парковке и отдал служащему квитанцию. Пока он ждал, когда подгонят машину, перед ним в сумерках выросла Карен.
— Где этот подлый хер? — требовательно вопросила она.
Оливеру могли бы прийти на память многие, кто соответствовал этой характеристике.
— Кто именно? — мягко спросил он.
— А, ладно. — Топая, она зашагала к своему «Феррари»и умчалась в злых облаках выхлопных газов.
В ресторане Джина хрипло спросила:
— Ко мне или к тебе?
Росс с трудом представлял себе, как можно незаметно провести в отель «Беверли-Хиллз» очень заметную мисс Джермейн. Кто-нибудь увидит, и, надо думать, туристы-полуночники устроят бунт.
— К тебе, — предложил он.
— Чудесно, — сказала она.
Бадди вручил Шелли пузырек с таблетками, полученными по рецепту, и спросил:
— Что же это за врач тебя этим снабжает?
— Вначале их выписывали как лекарства, приятель. Как средство от депрессии или успокаивающее… против стресса… от всякого прочего дерьма. — Она потянулась, и короткая майка задралась, обнажив упругий загорелый живот. — Один врач и в самом деле думает, что у меня депрессия. Другой даст мне рецепт, если решит, что я для него юбку задеру. — Она безразлично пожала плечами. — Третий малый просто любит деньжатки. — Шелли кивнула с мудрым видом. — Всегда должен быть запас дружественно настроенных врачей. Куда как жизнь облегчает.
Он подумал о Рэнди. Ему-то было легко? Когда его шарахнуло наркотиками, когда кокаин, марихуана и героин, все вперемешку, отправили его прямиком на небеса… или в ад. Как знать.
Зазвонил телефон, он подскочил и схватил трубку уже на втором звонке.
— Ангель? — выпалил Бадди в полной уверенности, что это она.
— Кто это Ангель? — желчным тоном справилась Сейди.
— Так, один знакомый парень, — ответил он, не дрогнув.
— Я вне себя от злости, — сердито набросилась она. — А когда я зла, не могу заснуть… вот я и решила, что лучше не буду лишать себя ночного отдыха, а выскажу тебе все, что думаю.
— Эй, Сейди! Если это…
— Заткнись и слушай. Ты пришел ко мне, чтобы я тебя представляла. Явился, имея только сексуальную походочку и туманные обещания роли в картине.
— Эй!..
— Я взялась за тебя. Выбила тебе фильм, особые титры, отличные деньги. Финансирую твои рекламные щиты. Я тебя выбрала, Бадди. И поверь, есть немало других актеров, для которых я могу сделать совершенно то же самое.
— Вы хотите сказать, что я этого не ценю? — вскипел он.
— Я хочу сказать, что мне не понравилось, как ты себя вечером вел. Как ты смеешь уходить в разгар ужина? Так с людьми не обращаются. Особенно со мной, с продюсером, на которого ты работаешь, или с твоим режиссером. Когда станешь Аль Пачино, поступай так, как хочешь. Но я тебе вот что скажу — если собираешься устраивать мне номера, я от тебя сейчас же отказываюсь и отменяю кампанию с рекламными щитами. Ты этого хочешь?
Лучше скажи сейчас, пока не зашло слишком далеко.
— Я виноват, Сейди, — сказал он подобающе скромно. — Была экстренная ситуация. Больше такого не будет.
— Это я все к тому, чтобы мы оба точно знали каждый свое место, — сказала она твердо и повесила трубку.
— Расскажи-ка мне про Сейди, — захихикала Шелли. — Она Сейди — Сейди замужняя леди? Это она тебя тут содержит?
— Сделай одолжение, тяпни еще таблеток и ложись спать. — Он пошел к спальне.
Она не горела желанием отпускать его.
— Тебе и в самом деле не хотелось бы заглянуть к «Бродяге»?
У меня такой упадок сил.
— Спи, Шелли.
Он закрыл дверь. Потом присел на краешек кровати и принялся обдумывать свои дела. Если Сейди так взъелась за то, что он, сбежал с какого-то дурацкого ужина, что же с ней будет, если он вдруг найдет себе жену?
Хуже того. Что, если объявится его мать?
Он никогда о ней не думал. Она являлась ему только в страшных снах, неожиданная и незваная гостья.
Кровосмешение.
Грязное слово.
Каждый раз, когда приходится вспоминать, мурашки бегут по коже. Вся его прошлая жизнь — сплошные неприятности. Имена скачут перед глазами… Макси Шолто, Джой Байрон, Тряпичник, Джейсон Суонкл и сотня безликих женщин, которые могут увидеть его на экране и сказать: «А разве это не тот кобель, которому я платила?»
Все может полететь к черту, если не быть осмотрительным.