Ведь нельзя никого обвинить в обмане, не уличив его в том, что он сказал неправду, и только тогда обнаруживается вранье. Выдавая ложь за истину, я уверял бы в правдивости своих слов, полагая, что пройдет ведь много времени, пока ложь моя обнаружится, а между тем я могу умереть и, следовательно, вовсе не услышу, как меня будут бранить за ложь. А у живых эта ложь навсегда остается в памяти.
Возвратимся, однако, к плаванию капитана Шпанберга. Отойдя от острова, он плыл по большей части к западу и отчасти к югу и 23 июля увидел впереди справа землю, расположенную на 41°22' северной широты. Были видны также три японских судна, плывшие к западу. Капитан Шпанберг отдал приказание всем своим судам приготовиться к обороне и быть готовыми немедленно вступить в бой в случае, если на них последует нападение.
Он принял эту землю за остров Матсумаи, как это и было на самом деле; ему пришлось ранее слышать, что японцы в этом месте содержат сильный гарнизон и большой флот. На берегу было видно несколько высоких вулканов, а в море много скал, выступающих из воды.
Шпанберг приблизился к берегу и стоял там до 25 июля, когда ему показалось, что он подошел уже очень близко. Он не решился стать там на якорь, но отправился в обратный путь на Камчатку. 15 августа он пришел к устью реки Большой, куда зашел, чтобы дать небольшой отдых своим людям; 20 августа ушел оттуда, а 29-го, как указано выше, бросил якорь в Охотске. Других известий об японской экспедиции я не получал.
Рапорт М. П. Шпанберга В. И. Берингу о плавании в Японию
1739 г., сентября 8.
Высокоблагородному г-ну капитан-командору Ивану Ивановичу Берингу рапорт
По силе ее императорского величества указу и по данным инструкциям о поверенном мне вояже вашему высокоблагородию объявляю:
Об отправлении моем означенного вояжа, что изобретено нами, сколько и каких островов в бытность нашей кампании на море прошлого 1738 года, також что учинено и какое было мною отправление с прибытия моего на Большую реку от 18 августа 1738 года мая по 21 число сего 1739 года вашему высокоблагородию приятно от нас рапортом предложено.
И сего 1739 года мая с 21 числа с Божиею помощью от Большерецкого устья на четырех морских судах под командою моею в море отправились. И в Курильских островах, взяв с собою для толмачества японского и прочих островных жителей языка, и от тех Курильских островов июня 1 числа пошел в путь свой, от которых имел генеральный курс SWtW. И того же июня 16 числа пришел Божиею помощью и счастьем ее императорского величества, усмотрели берега японской земли, которые от нас лежали R северный угол OtN, южный угол S и StW, расстоянием от северной 10, южной – 15 верст, и лавировали под японскими берегами июня 22 числа, доходив до широты около 37°, а осмотрели жилых мест довольное число и множество людей. И по тем берегам имеются заливы, где можно стоять на якоре большим судам без опасения, також имеются пашни и посеяны хлебом, да из жителей японских было у нас на судах довольное ж число. И от того места пошел к островам, которых нами найдено довольно.
А июля 24 числа прийдя до широты 41°25' к острову Матмаю, который лежал от нас на румбы NNW расстоянием 26́ и на SW – 2́, WtN – 6́, N – 4́, SWtWtSSW – 6́, SSO – 28́. И от реченного Матмая-острова июля 25 числа поворотился и пошел к Большерецкому устью. Имел генеральной курс NOtO1∕2°. И в бытность нашу у японских берегов, так и у Матмая-Острова, видели японских множество судов, а о строении тех судов, так и о жителях, какое у них обыкновение и что мы видели, о том впредь от нас вашему высокоблагородию ясно рапортом объявлено будет. А дубель-шлюп «Надежда», на который определен от нас мичман Алексей Шельтинг, прошедшего июля 31 числа в ширине 44° в 24́ за великим и густым туманом и большим штормом близ Фигурного острова от меня отлучился в правой стороне, а мы были ниже к ветру в левой стороне, и знатно, что он имел опасение от островов, и свалило его к Камчатской Лопатке, и надеюсь, что он пришел на Большую реку или уже обретается в пути к Охотску.
И о вышеописанном, ваше высокоблагородие, соблаговолите быть известны.
От флота капитан М. Spangberg. Корабельный писарь Роман Калугин.Глава 9
О наших приготовлениях в Охотске после отправки японской экспедиции, об отъезде оттуда и переходе на Камчатку и что при этом случилось. Описание Авачинской бухты.
До сих пор я описывал отдельные экспедиции, входившие в состав так называемой Камчатской экспедиции, в той мере, как мне удалось получить сведения о них и в целях лучшего определения задач нашей экспедиции. Перехожу теперь к последней, третьей и главной задаче нашей экспедиции – к плаванию американского отряда ее, с которым я сам лично проделал весь путь от начала и до самого конца.
Я буду поэтому иметь возможность несколько подробнее остановиться на ходе этой экспедиции, на сделанных ею открытиях, происшедших несчастных случаях, испытанных ею бедствиях и опасностях.
После отправления в 1738 году японской экспедиции (о чем рассказано в восьмой главе) мы остались с таким малым запасом продовольствия, что до следующего 1739 года могли оставить у себя для продолжения постройки судов лишь каких-нибудь двадцать плотников, а всех остальных должны были отправить к складу на реке Урак и к Юдомскому Кресту, с тем чтобы перебросить оттуда как можно больше провианта, и таким образом для нас бесплодно пропал целый год.
Все же и с немногими оставшимися в Охотске людьми работа продвигалась вперед, так что большая часть деревянного остова судов, а частично и обшивка были готовы.
Когда же в 1739 году удалось благополучно перебросить по Ураку в Охотск более сорока судов с провиантом под командой капитана Чирикова, а в 1740 году такая же перевозка была выполнена под моей командой, то мы в течение этих двух лет уже могли содержать на месте почти всех наших плотников, в числе около восьмидесяти человек, а кроме того, кузнецов, слесарей, парусников и тому подобных рабочих, и наша работа стала продвигаться очень успешно.
Вместе с тем, мы старались не оставлять в Охотске лишних людей, а направляли всех, кроме необходимых для охраны, на Урак и Юдому, всего в количестве около ста двадцати человек. Они должны были получать продовольствие на месте и понемногу также помогать перевозке провианта в Охотск, так как нашей главной заботой оставалась все время перевозка.
В 1740 году состав нашей экспедиции был усилен еще двумя офицерами, а именно Иваном Чихачевым и флота мастером Софроном Хитрово; они должны были заменить в экспедиции захворавших и уволенных в отпуск офицеров.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});