И все же накануне нашей операции Брежнев позвонил Л. Свободе и просил его с пониманием отнестись к нашей акции, дать указание войскам не оказывать сопротивления. Это, конечно, в первую очередь и исключило столкновение нашей и чехословацкой армий, а следовательно, предотвратило вмешательство войск НАТО. Но все же оставалось НО! Если наши противники узнают колебания, опасения и замешательство наше, то они могут воспользоваться этим и нанести упреждающий удар, по крайней мере сорвать наши замыслы, а это уже был бы громадный скандал. Политический вопрос, на кого же нам опереться в Чехословакии, так и остался нерешенным, и это впоследствии может вызвать большие осложнения и трудности даже для нашей армии.
Всю ночь с 20 на 21 августа находился на работе в ЦК КПУ, следил за развитием событий.
21 августа. В 00 часов объединенные вооруженные силы Варшавского договора пяти стран вошли на территорию Чехословакии. В 4 часа утра уже были в Братиславе, Кошице, Остраве. В 8 часов утра — в 20 километрах от Праги. В это же время в предместьях Праги был выброшен крупный воздушный десант с боевой техникой, артиллерией, бронетранспортерами, легкими танками и машинами боевой пехоты.
В 7 часов 50 минут было передано заявление ТАСС о вступлении союзных войск на территорию Чехословакии.
В 8 часов утра получено информационное сообщение для членов ЦК КПСС, секретарей нацкомпартий, крайкомов и обкомов от политбюро ЦК КПСС о вступлении наших войск на территорию Чехословакии. Стало известно, что чехословацкой армии не поступало указаний об оказании сопротивления.
В 9 часов утра начали поступать из областей сообщения, что везде все спокойно. Такая же информация поступила от Головченко (МВД) и Никитченко (КГБ). Но окончательные выводы о полном спокойствии у нас и в Чехословакии делать было еще рано и опрометчиво. Кое-кто, и в первую очередь Брежнев, полагал, что с вводом войск положение в Чехословакии «нормализуется» — это было политической иллюзией и чрезмерной самонадеянностью. Предстояла еще большая и сложная борьба. Ведь ясно, что руководящий новый центр в Чехословакии мы не сумели создать, и в этом первейшая вина Брежнева. Он полагался на авось, хотя его неоднократно предупреждали и некоторые члены политбюро ЦК КПСС, а также в особенности Гомулка и Ульбрихт, что в Чехословакии надо готовить из здоровых сил руководство страны и партии.
В середине дня переговорил с Л. Брежневым. Доложил ему, что из докладов секретарей обкомов, органов информации и административных органов обстановка на местах спокойная. Реакция населения и в войсках военных округов, и Черноморского флота положительная на нашу акцию. По радиоперехватам замечено, что в Праге, Братиславе, Будапеште, Бухаресте, Белграде создается мнение о всяческой поддержке Дубчека, Черника, Свободы. Румынское и югославское радио раздраженно злобствуют по поводу вторжения войск Варшавского договора в Чехословакию. По сообщениям из Закарпатской и Черновицкой областей видно, как истерично вопит Н. Чаушеску. Чехословацкие специалисты, находящиеся в Донбассе — в Горловке и Макеевке — на монтаже оборудования, сегодня с утра не вышли на работу: звонят в Москву, в свое посольство, выясняют обстановку.
В приемную ЦК КПУ позвонил какой-то молодой человек, назвался студентом Киевского университета и заявил: «Передайте тов. Шелесту, что мы не верим в правдивость материалов, изложенных в «Правде» по поводу Чехословакии. Мы, молодежь страны, сделаем то, что сделала молодежь Чехословакии. Мы не согласны с тем, что наши войска вторглись в Чехословакию».
Мы перехватили выступление Чаушеску по радио в Бухаресте в связи со вступлением наших войск в Чехословакию. Очень «паскудное», но довольно воинственное, разжигающее политические страсти выступление. Румыния организовывает «народную гвардию», вооружает рабочих, усиливает пограничные заставы и посты. В пограничных районах Румынии и Украины создается во взаимоотношениях большое напряжение. Брежнев попросил написать информацию в ЦК КПСС. Выполнил поручение.
22 августа 1968 года. Из Москвы мне в Киев позвонил А. Кириленко, по поручению руководства, как он сказал, проинформировал меня о положении дел в Чехословакии. Правые действуют организованно и продуманно. Работает против нас несколько передвижных радиостанций, пока что мы их не можем запеленговать и обезвредить. Две радиостанции нами сожжены, но за них был настоящий бой.
Плохо обстоит дело с Пленумом ЦК КПЧ и Национальным собранием: они осудили наши действия и ввод войск. Мы хотим выйти на прямую связь с Дубчеком и Черником, но что из этого получится, толком никто не может сказать. После вступления союзнических войск Дубчек, Черник, Смрковский, Кригель, Шпачек, Млынарж, Славик, по существу, предали интересы КПЧ, интересы чехословацкого народа, международное коммунистическое движение — был предпринят новый «авантюристический» шаг: с 20 на 21 августа Президиум ЦК КПЧ принял и опубликовал заявление, в котором критикуются действия Советского Союза и социалистических стран, войска которых участвуют в операции. Высказывается резкое несогласие с вводом войск и предъявляется требование немедленного их вывода.
Правые силы, прикрываясь решением и заявлением Президиума ЦК КПЧ, открыли широкую кампанию антисоветской истерии. С помощью средств массовой информации дезориентируют народ, сеют невероятную панику. Правительство, Национальное собрание и другие государственные и общественные организации, руководствуясь решением Президиума ЦК КПЧ и под давлением правых, тоже приняли документы с острым антисоветским содержанием. В это время за спиной ЦК КПЧ созван чрезвычайный съезд КПЧ. Правые рассчитывают захватить все ключевые позиции и объявить всестороннюю борьбу против Советского Союза, мобилизовать против нас не только внутренние, но и внешние антисоветские силы. Такова была информация со стороны Кириленко. Он ждал, что я скажу. Не дождавшись моего ответа, Кириленко добавил: «В Югославии происходят подобные действия, как и в Румынии. Итальянская, Французская компартии открыто и резко заявили о своем несогласии с нашими действиями по Чехословакии».
Я высказал свое личное мнение, что для наведения «порядка» и сохранения нашего политического престижа надо срочно создавать временное революционное правительство в Чехословакии. Назначить перерегистрацию членов КПЧ и этим самым очиститься от правых элементов в КПЧ. Принять все меры для того, чтобы не допустить созыва чрезвычайного съезда КПЧ. Вся сложность обстановки указывает на неоправданную затяжку наших политических действий, организационной стороны дела. Тут проявилась несостоятельность, допущена медлительность, трусость, игра в «большое миротворчество» — гнилой либерализм, и это все еще для нас скажется. Если военные выполнили блестяще операцию (о чем даже западные военные круги НАТО говорят, что они не ожидали столь организованного и быстрого передвижения русских войск — для них действительно это было большой неожиданностью, и, может быть, это и сковало, парализовало их ответные действия), то политически ничего не сделано. Войска ввели, а положение обострилось? Кириленко молчит.
Наступило почти катастрофическое положение. Наши войска в Чехословакии, а порядки там правых, антисоциалистических, антисоветских элементов. ЦК, правительство, Национальное собрание выступают против нас, наших действий, требуют немедленного вывода наших войск из страны. Подавлять все силой — чревато опасностью вызвать в стране гражданскую войну и возможное вмешательство войск НАТО. Оставаться там и бездействовать — значит обречь себя на позор, презрение, показать наше бессилие. Вот к такому острому, просто катастрофическому положению мы пришли, хотя и имеем силу. Это результат мягкотелого, неорганизованного действия, и в этом прежде всего был виноват Брежнев. Наши разведка и военные не могут определить, где собирается чрезвычайный съезд КПЧ, а следовательно, предпринять меры к его срыву. Поступает много писем в ЦК КПУ и ЦК КПСС, распространяются листовки, где поддерживается Чехословакия. Ползут слухи, что Брежнев снят с работы.
Туристы ГДР, Венгрии, Польши, находящиеся у нас, ведут себя вызывающе. В этих и других странах над нашими туристами просто издеваются — провоцируют, унижают, ругают. За 21–22 августа в Чехословакии погибло наших солдат и офицеров 20 человек, ранено 65, сожжено 10 танков, вертолет. Были случаи обстрела наших колонн и подразделений. Подпольные правые радиостанции продолжают действовать, выходят на связь с Западом, просят военной помощи. Наше промедление в принятии теперь уже каких-то чрезвычайных политических мер и организационных действий, может быть даже более жестких, чревато большими осложнениями, и могут быть самые непредвиденные последствия.