Решив жить вместе, Джин с Роменом нашли двухкомнатную квартиру на острове Сен-Луи в центре Парижа. Ее окна выходили на старый особняк с деревом и цветами во дворе. В ожидании, пока можно будет въехать, Гари отдал дом в Рокбрюне Аки Леман в обмен на ее очаровательный особнячок с террасой на улице Бельшас, 55.
После нескольких недель совместной жизни Гари признался Рене, что Джин настолько ненасытна, что он уже не в состоянии удовлетворять ее желания. Не потому, что не способен физически на подвиги, которых она от него требует, а потому, что главное в его жизни — литература. Если он начнет целые дни проводить в постели, ему некогда будет писать. Как всегда, попав в затруднительную ситуацию, он прибегнул к помощи Сильвии: ее муж был врачом, и она могла образумить Джин.
Компромиссное решение было найдено — не больше двух раз в день, но дальнейшее развитие событий показало, что это были пустые обещания. Гари пишет Ажидам, что о личной жизни Джин ходят слухи, ее имя втоптали в «целое море грязи»{491}. Но он видел в ней дитя и полагал, что может помочь. К тому же, добавлял он, «я хочу, чтобы после моей смерти кто-то вспоминал обо мне с благодарностью, а может, и со вздохом сожаления»{492}. Гари предвидел расставание и надеялся, что рано или поздно Джин найдет человека, который сможет о ней позаботиться. К тому же им двигали и эгоистические побуждения: в Джин он видел героиню романа, который будоражил его воображение, а он никогда не отказывался от своих героев, пока не раскрывал все их ресурсы.
Когда в его личной жизни царил полный хаос, а в делах грозило банкротство (он всё проиграл на бирже), Гари начал диктовать секретарю сценарий на английском, который быстро перерос в роман. Talent Scout был написан за месяц, а через несколько лет переведен, как и «Леди Л.», Жаном Розенталем, исправлен автором и вышел во Франции под названием «Пожиратели звезд»{493}.
Героиня этой книги, наивная американка, движимая благими намерениями спасти мир и помочь угнетенным, жертвой которых она сама в итоге становится, была явно списана с Джин Сиберг: она тоже выросла в Айове, недалеко от Де-Муан, в четырнадцать лет вступила в антирасистскую организацию NAACP, стала победительницей поэтического конкурса среди школьников штата. Эта белокурая девушка с короткой стрижкой, получившая пуританское воспитание, трогательная своим великодушием и способностью сострадать, мучилась от тяги к алкоголю и покорно сносила все оскорбления своего любовника. Ромен Гари не пощадил Джин.
Лесли, хотя и злилась на Ромена, всё же согласилась прочитать рукопись. Она нашла, что роман слаб, но может быть улучшен. Раньше, когда Гари писал на английском языке, Лесли перечитывала текст и вносила некоторые поправки, чтобы придать стилю своего мужа изящество. Отныне он был лишен ценной помощи. Оставалось только отправиться вместе с Джин в Рокбрюн и переписать роман — ему удалось убедить Джин, что она способна выполнить работу Лесли. Он хотел показать ей свой любимый дом, но Лесли категорически воспротивилась тому, чтобы Джин переступала порог ее дома, поэтому Гари пришлось снять роскошную виллу под горой, на которой стоял старый городок Рокбрюн. Там секретарша, нанятая Роже Ажидом, печатала под диктовку разные варианты Talent Scout. Гари писал Сильвии, что очень счастлив, но поведение «малышки» его по-прежнему пугает. «Во-первых, — делился он с Сильвией, — она никак не хочет притормозить. Это болезненное состояние. Когда мы вернемся, с ней нужно будет осторожно поговорить»{494}. К тому же Гари считал, что у Джин склонность к самоуничтожению. «Мне трудно ей помочь: она меня не слушает. Она повинуется только своим внутренним импульсам»{495}.
Гари боялся стать импотентом. Однажды он позвонил своему приятелю Роберу Бимону, с которым во время войны летал из Банги в Хартум.
— Алло! Робер Бимон? Узнаешь?
— Восемнадцать лет тебя не слышал, старик, но твой голос узнаю хоть когда!
Они договорились встретиться на следующий день в баре на Елисейских Полях, а потом сходить в ресторан с русской кухней. Пока они ждали Джин, Гари сказал: «Ей двадцать два, а мне сорок шесть. Как ты думаешь, я выдержу?»
Во Франции короткая прическа Джин Сиберг стала знаком юного поколения: девушки бросились в парикмахерские делать себе такую же. Успех фильма «На последнем дыхании» сделал его культовым. Девочки мечтали, что на улице к ним подойдет мужчина, похожий на Бельмондо, в объятия которого они будут готовы броситься в любой гостинице. Фото Патриции-Джин украшали обложки журналов. Она была воплощением красивой, современной, ни от кого не зависящей и свободной от оков морали женщины. Хотя Джин Сиберг и выросла в пуританской семье, с мужчинами она вела себя не лучше, чем Патриция, но в отличие от нее раскаивалась в этом.
Скоро парижская интеллигенция почувствовала, что пора вливаться в общую струю. Все те, от мнения которых что-то зависело, в том числе Жан-Поль Сартр, признали роман «Здравствуй, грусть» шедевром. Джин, у которой совсем недавно не было работы, вдруг стала востребована всеми французскими режиссерами, ей предлагали самой назначать цену.
Студия «Коламбия Пикчерс» дала ей разрешение на съемки в двух фильмах, за которые Джин должна была получить всего 20 тысяч долларов: «Взрослые» Жана Валера{496}, с Морисом Роне, и «Любовник на пять дней» Филиппа Де Брока{497}, с участием Жана-Пьера Касселя. Обе картины оказались провальными. Тем не менее нью-йоркские кинокритики положительно отзывались о втором фильме и восхищались тем, с каким изяществом мисс Сиберг сыграла в этой легкой комедии.
Каждое утро Джин вставала чуть свет и отправлялась на съемочную площадку, а возвращалась, совершенно измотанная, только в восемь вечера. По завершении съемок ей пришлось вернуться в США, отрабатывать другие контракты с «Коламбия Пикчерс».
Гари обожал Джин, но полагал, что у них нет будущего, потому что эти отношения мешали ему всецело посвятить себя творчеству.
Сильвия трезво смотрела на всю эту комедию. Она знала, что Джин, пользовавшаяся успехом у мужчин, решила во что бы то ни стало стать мадам Гари, и для этого пускает в ход всё свое терпение и дипломатичность. Что же касается Ромена, он, по мнению Сильвии, предпочел бы жить с Джин, не разводясь с Лесли, в которой он теперь видел мать. Лесли была категорически не согласна играть такую роль. Она приехала в Париж и на несколько месяцев поселилась на четвертом этаже «Оазиса», сделав из своего обиталища восточный дворец. Потом отправилась в Лондон ухаживать за матерью, для которой никак не могла найти подходящую, на ее взгляд, больницу, дом престарелых или хотя бы сиделку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});