Вова считал что сделал правильные выводы из судьбы первых героев. Не торопиться, все просчитать до мельчайших деталей, и ударить в спину. И желательно с большого расстояния, чтобы в случае неудачи можно было попробовать еще раз. Только так, и никак иначе. И теперь он был готов. Скоро тот план, который он вынашивал годами, исполнится. Он не допустит ошибок своих предшественников.
Часовые медленно подходили к месту смены караула. Процедура была хоть и простая, но по мнению многих дурацкая. На дороге, примерно в ста метрах от входа в цитадель, были проведены две длинные прямы линии. От одной линии до другой было ровно полтора метра, и старый патруль выстраивался с одной стороны, а новый с другой. В каждой сотне был сержант, и он должен был быть самым крайним справа и дать команду о передачи оружия. Сегодня это был индус Рахман. Он приехал в Америку не так давно, и уже успел возненавидеть эту страну за ее климат. Это случилось еще до атаки с Луны, а уже после нее он возненавидел климат на всей планете. Слишком холодно, и недостаточно влажно, не то что на берегах священного Ганга. Но пришлось смириться — в новом мире если ты не с Эваном, значит тебя скоро отправят к предкам. А Рахман еще не проверил все киски у местных мадам.
Та сотня, которую они должны были сменить уже стояла и пританцовывала от нетерпения. Их сотня специально не спешила, зная, что так все делают, и когда окончится их караульное время, сменщики тоже не станут торопиться. Рахману не нравилось что его сделали сержантом, но среди всех остальных у него было хоть какое-то образование. Наверное Кали дернула его за язык чтобы он сказал об этом. Быть сержантом не означало ничего кроме ответственности. В армии Эвана его все равно никто не слушал, но если что-то случалось, то спрашивали с Рахмана. И теперь он должен проводить эту дурацкую процедуру передачи винтовок и раций. Неужели нельзя просто подойти друг к другу и взять оружие, а потом одни пошли греться, а другие остались? Но нет, этот зануда чью задницу раздирает антихрист установил правила. А если не будешь соблюдать, то на тебя донесут и тогда ты можешь оказаться в сортире Эвана, а может и в пыточной Эмета.
Они подошли к линии, и выстроились достаточно стройно. Кое-кто из его ребят злорадно покрикивал из строя:
— Что члены не отморозили? — говорили в его сотне.
— Я на вас посмотрю. Скоро из-за простаты срать не сможешь. — отвечали из меняемой сотни.
И те и другие были навеселе, его сотня, потому что была пьяна, а вторая, потому что скоро напьется. Рахман вздохнул, набрав в легкие холодного вонючего воздуха и прокричал:
— Тихо!
Все слегка притихли, но смешки все равно продолжали доноситься откуда-то с противоположного края.
— Вы что не слышали что вам говорят?! Сейчас еще подержу на морозе минут двадцать не до смеха будет! — проорал сержант, стоявший напротив. Рахман его никогда не видел, но пропитался уважением и ненавистью когда его сотня стихла. Из его по-прежнему доносились смешки и шуточки, и Рахмана бесило, что этот сержантик может подчинить себе солдат, а он нет. Но надо было продолжать.
— На караул!!! — прокричал Рахман. Фраза была дурацкая, и должна была означать, что надо передать оружие. Писал порядок всех церемоний Эмет, и не надо было забывать, что парень никогда не служил в армии. И наверное для него команда "на караул" означала именно это.
Рахман снова с завистью посмотрел, как синхронно снимает с плеч винтовки меняемая сотня. Словно и вправду тренировалась. А его с позволения сказать подчиненные продолжали смеяться. Кто-то смолил косяк, кто-то прикладывался к фляжке. Бардак. Сто человек совершенно синхронно протянули винтовки, так же сделал и сержант, стоявший напротив. Рахман с неодобрением посмотрел на его красивое и суровое лицо. Одной рукой он протягивал винтовку, а другой полез под пальто, чтобы достать рацию. Ну хоть что-то он делает не по уставу, если бы сержант носил рацию в руке то Рахман наверное плюнул ему в рожу. Рахман протянул руку, схватил приклад винтовки и потянул, но сержант крепко держал ее и не отпускал.
— Эй молокосос ты какого…
И тут его глаза, как и глаза большинства его солдат, расширились от удивления. Вместо рации сержант достал пистолет с глушителем и нажал на курок. Послышался звук, словно в воду кинули монетку, и сто человек упали замертво. Люди Вовы сделали еще по одному контрольному выстрелу в голову, и, взяв часовых за ноги, потащили к сугробам.
Вова наблюдал за всем с улыбкой на лице. Все было сделано правильно, точно и самое главное совершенно синхронно. Они отрабатывали эту процедуру не раз. После команды "на караул" его люди стали про себя отсчитывать секунды. На счет двадцать они должны были вытащить пистолет и выстрелить. Очень важно, чтобы все было сделано одновременно, и точно вовремя. Вова не мог допустить, чтобы какого-нибудь часового убили раньше, потому что тогда это могли заметить другие, и попытаться поднять тревогу, или броситься на его людей. Нет, все должны были одновременно удивиться на секунду, которая нужна им на осознание опасности, и умереть. Стрелять полагалось от груди, согнутой рукой, и в сердце. Расстояние в полтора метра было слишком маленьким, чтобы поднимать руку и стрелять в голову. Кто-нибудь мог выбить пистолет из рук, или еще чего. Нет, все надо было сделать так, как это было сделано только что. Главной проблемой, с которой он столкнулся на тренировках, был отсчет времени. Ведь от волнения каждый будет считать до двадцати с разной скоростью, а смотреть на часы конечно нельзя. И Вова придумал как решить этот момент с помощью какого-то фильма, который он видел в детстве. Там герой отсчитывал секунды вставляя между цифрами слово "гиппопотам". То есть это выглядело примерно так: "Один гиппопотам, два гиппопотама, три гиппопотама, и так далее". Может со стороны выглядит и глупо, но на практике получилось отлично. После команды "на караул" его люди стали считать гиппопотамов, и после двадцатого вытащили пистолеты. Оказалось, что почти у всех такой отсчет получился почти одинаковым — погрешность была меньше секунды. Вова был доволен собой. Он наконец встал, правда не в полный рост, а слегка согнувшись, и припустил к своим людям. Из снега так же поднялись еще пять фигур, и понеслись к месту действия. Теперь остались всего две фазы.
Эмет обдумывал слова Эвана в молчании. Потом встал и пошел к бару. Эван опять залюбовался его накаченным телом. До него Эмету конечно как до Китая раком, но все же.
— Ты знаешь, все это слишком сложно. — сказал Эмет наливая виски в два стакана. — В жизни так не бывает.
— В жизни и антихриста не бывает. — сказал Эван беря протянутый стакан. — А вот только он перед тобой. Мне вообще иногда кажется, что мы все живем в сказке, просто сначала не догадываемся об этом, а когда нас тычут в это мордой мы упорно отказываемся верить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});