По прибытии флота из Катаро в Корфу 17 января получено известие, что войска наши взяли в Молдавии многие крепости; но как министр иностранных дел известил при том, «чтобы вступление войск наших в сию область не почитать неприязненною мерою и не прежде начать военные действия, как по получении достоверных сведений или повелений Двора», почему адмирал был в великом затруднении и оставался в продолжительной неизвестности. Между тем Али паша собирал войска, делал укрепления, занял Превезу, задержал консулов наших и ионические лодки, шедшие с провизией в Корфу. Главнокомандующий принужден был принять сообразные тому меры; и сей паша, столь коротко знающий решительность его, после многих переговоров, боясь, может, неудовольствия или бунта своих подданных греков, а более предполагая, что мы пожелаем воспользоваться преданностью морейцев, удовлетворил всем требованиям, а напоследок объявил желание остаться нейтральным, быть по-прежнему другом республики и мирным соседом. Почему от адмирала объявлено было: «как Паша Албанский и Скутарский не намерены участвовать в вой не нашей с Турцией, то суда их, пока будут доставлять нужное в Корфу и Катаро, почитать свободными», на что впоследствии и английские адмиралы согласились. Сие постановление обеспечило содержание войск и принесло республике сугубые пользы. Народные представители, чувствуя в полной мере таковые попечения главнокомандующего, всегда и постоянно стремившегося к их благоденствию, по определению собрания верховного законодательного сословия, в знак торжественного свидетельства признательности и благодарности поднесли адмиралу от лица республики золотую шпагу с бриллиантами и подобный же жезл. Вследствие его президент Савио Анино 4 февраля дал повеление республиканскому министру при российском августейшем дворе об исходатайствовании у Его Императорского Величества всемилостивейшего соизволения на совершение его положения.
24 января английское правительство чрез нашего поверенного в делах в Лондоне и посланника Татищева изъявило желание, чтобы четыре корабля под начальством контр-адмирала Грейга, в виде вспомогательных, соединились с английской эскадрой, в Архипелаг назначенной, а два были бы посланы для защищения Сицилии; но адмирал, не желая раздроблять сил своих, ответствовал, что он сам, по получении точного известия о разрыве с турками, отправится к Дарданеллам с 10 кораблями, где на месте согласится с начальником английской эскадры, какое потребно будет ему подкрепление, или по соглашению дворов сам будет просить его вспомоществования.
Наконец недоумение, какую сторону примет турецкое правительство, разрешилось. Корвет «Павел», посланный в Черное море, дойдя до острова Хиос, узнал от нашего там консула, что Порта приступила уже к неприятельским действиям. На возвратном пути корвет, зашед к острову Мило, встретился с английским фрегатом, на котором находился посланник г-н Италинский. Война с Турцией подтвердилась еще тем, что бриг «Сфинкс», шедший из Черного моря, взят в плен в Константинополе, а экипаж, по ходатайству наших агентов, еще не выехавших из Константинополя, отпущен для отправления в Корфу. После сих несомненных доказательств главнокомандующий сделал следующие распоряжения: главное начальство в Катаро, как сказано выше, поручено капитану 1-го ранга Баратынскому; для защиты республики оставлен генерал-майор Назимов и 2 корабля и 9 мелких судов под командой капитана 1-го ранга Лелли. Крепость Санто-Мавра, более угрожаемая Али пашой, поручена генерал-майору Штетеру. Графу Моцениго, как гражданскому начальнику, адмирал предложил воспользоваться усердием албанцев и морейцев и принять их в службу с положенным жалованьем воинам легиона легких стрелков, и начальство над ними поручить нашим офицерам. Как на защиту республики оставалось самое ограниченное число войск, которые ныне, будучи разделены на два пункта, несли более службы; то, дабы ободрить их и подкрепить здоровье лучшей пищей, адмирал приказал выдавать солдатам по полуфунту мяса в день, а в праздники бутылку вина. Вот какими средствами, при весьма незначущих силах, могли мы удержать Катаро и республику. Бодрость войск, усердие офицеров, уважение генералов и доверенность народов, а более всего редкое единодушие морских и сухопутных начальников, помогли Сенявину оправдать выбор и доверенность государя.
КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ,
заключающей происшествия от 1 июня 1806 по 10 февраля 1807 года.
Часть третья
1807 год, кампания против турок в Архипелаге
Отплытие флота в АрхипелагПосле продолжительных крепких противных ветров и пасмурных погод 10 февраля подул попутный ветер и эскадра, состоявшая из кораблей: 1. «Твердого» под флагом вице-адмирала, 2. «Ретвизана» под флагом контр-адмирала Грейга, 3. «Сильного», 4. «Рафаила», 5. «Мощного», 6. «Скорого», 7. «Селафаила», 8. «Ярослава», фрегата «Венуса» и шлюпа «Шпицберген» вступила под паруса. На эскадру посажено было два батальона Козловского полка, имевших под ружьем 950 солдат, артиллеристов 36, легиона легких стрелков 270 человек.
По причине сильного ветра корабли снимались один за одним и, выходя в канал, ложились в дрейф: когда же последний вступил под паруса, тогда на «Твердом» поднят сигнал: построиться в походный строй и несть возможные паруса; поставили брамсели, на ходу вытянулись в линию и, быстро прошед Корфу и Паксо, вышли в море. На другой день ветер несколько стих, но был довольно свеж, чтобы удовлетворить обыкновенному нетерпению мореходцев, эскадра шла в две колонны, фрегат наш для повторения адмиральских сигналов держался на ветре корабля «Твердого».
На рассвете 11-го числа Левкадская скала, славная смертью бессмертной Сафы, утопала в волнах. Зант, покрытый зеленью и по справедливости названый Золотым островом и цветком Леванта, шел к нам навстречу, за ним, как бы для разительной противоположности, приближались голые Строфадские острова, обиталище баснословных гарпий. Вот и Пелопоннес. С крайним любопытством рассматривал я все места, которые мы проходили, ибо они ознаменованы каким-нибудь происшествием. Здесь у Наварина, древнего Пилоса, афиняне одержали победу над спартанцами, там Модон, прикрытый с моря островами Кабрерой и Сапиенцей, по имени последнего море названо морем премудрости, к коему, однако ж, по причине морских разбойников опасно приближаться купеческим судам. Отсюда Морейские берега кажутся унылыми и неплодородными; в некотором расстоянии внутри беловатые горы, Тайгет называемые, являют пустынный вид. На них-то сохранили свою независимость майноты, потомки спартан. Они так же суровы, так же любят вольность, оказывают уважение старцам, поют одни военные песни, не страшатся опасностей и бестрепетно умирают; но что всего важнее, когда Магомет II, счастливый завоеватель Константинополя, не осмеливался испытать своего счастья против сих храбрых республиканцев, они с вершин своих утесов наблюдают плавающие мимо их российские корабли и нетерпеливо ожидают появления войск наших, дабы принять их как братьев и вольность свою повергнуть к стопам российского монарха.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});