Поверьте, я с большим удовольствием посидел с вами, потолковал, поглядел на ваши холмы. Вы, наверное, часто на них глядите.
— Очень часто, — отмечал Дэниельс.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Он сидел на веранде и смотрел вслед машине шерифа. Вот она одолела подъем на дальнюю гряду и скрылась из виду.
«Что все это значило?» — спросил он себя. Шериф не просто «завернул по дороге». Шериф был здесь по делу. Вся его якобы праздная, дружелюбная болтовня преследовала какую-то цель, и шериф, болтая, ухитрился задать Дэниельсу кучу вопросов.
Быть может, неожиданный визит как-то связан с Беном Адамсом? В чем же, спрашивается, провинился этот Бен — разве в том, что он лентяй до мозга костей? Нагловатый, подловатый, но лентяй. Может, шериф прослышал, что Адамс помаленьку варит самогон, и решил навестить соседей в надежде, что кто-нибудь проговорится? Напрасный труд — никто, конечно, не проболтается: чихать соседям на самогон, от самогона никому никакого вреда. Сколько там Бен наварит — разве можно принимать это всерьез? Бен слишком ленив, и не стоит принимать его всерьез, что бы он ни затеял.
Снизу, от подошвы холмов, донеслось позвякиванье колокольчиков. Две коровы Дэниельса решили сами вернуться домой. Выходит, сейчас уже гораздо позднее, чем казалось. Нe то чтобы точное время имело для Дэниельса какое-либо значение. Вот уже несколько долгих месяцев он не следил за временем — с тех пор, как разбил часы, сорвавшись с утеса. И даже не удосужился отдать эти часы в починку. Он не испытывал нужды в часах. На кухне, правда, стоял старый колченогий будильник, но это был сумасбродный механизм, не заслуживающий доверия.
«Посижу еще чуточку. — подумал он, — и придется взять себя и руки к заняться хозяйством — подоить коров, накормить свиней и кур, собрать яйца…» С той поры, как на огороде поспели овощи, у него почти не осталось забот. На днях, конечно, надо будет снести тыквы в подвал, а потом выбрать три-четыре самых больших и выдолбить для соседских детишек, чтобы понаделали себе страшилищ на праздники. Интересно, что лучше: самому вырезать на тыквах рожи или предоставить ребятне сделать это по своему разумению?..
Но колокольчики звякали еще далеко — и его распоряжении было еще сколько-то времени. Дэннельс откинулся в кресле и углубился взглядом в холмистую даль.
И холмы сдвинулись с мест и стали меняться у него на глазах.
Когда это произошло впервые, он испугался до одури. Теперь-то он уже немного привык.
Он смотрел — а холмы меняли свои очертания. На холмах появлялась иная растительность, диковинная жизнь.
На этот раз он увидел динозавров. Целое стадо динозавров, впрочем, не слишком крупных. По всей вероятности, середина триасового периода. Но главное — на этот раз он лишь смотрел на них издали, и не больше. Он лишь смотрел с безопасного расстояния на давнее прошлое, а не ворвался в самую гущу событий прошлого, как нередко случалось.
И хорошо, что не ворвался, — ведь его ждали домашние дела.
Разглядывая прошлое, Дэниельс вновь и вновь терялся в догадках: на что же еще он способен теперь? Он ощущал беспокойство — но беспокоили его не динозавры, и не более ранние земноводные, и не прочие твари, жившие на этих холмах во время оно. По-настоящему его тревожило лишь существо, погребенное под пластами известняка.
Надо, непременно надо рассказать людям об этом. Подобное знание не может, не должно угаснуть. И тогда в грядущие годы, — допустим, лет через сто, — если земная наука достигнет таких высот, чтобы справиться с задачей, можно будет попытаться понять, а то и освободить обитателя каменных толщ.
Надо, разумеется, надо оставить записи, подробные записи. Кому, как не ему, Дэннельсу, позаботиться об этом? Именно так он и делал — день за днем, неделя за неделей отчитывался о том, что видел, слышал и узнавал. Три толстые конторские книги уже были от корки до корки заполнены аккуратным почерком и начата четвертая. В книгах все изложено со всей полнотой, тщательностью и объективностью, на какие он только способен.
Однако кто поверит тому, что там написано? Еще важнее — кто вообще заглянет в эти записи? Более чем вероятно, что им суждено пылиться где-нибудь на дальней полке до скончания веков и ничья рука даже не коснется их. А если кто-нибудь когда-нибудь и снимет их с полки и не поленится, стряхнув скопившуюся пыль, перелистать страницы, то разве мыслимо, чтобы он или она поверили тому, что прочтут?
Ясно как день — надо сначала убедить кого-то в своей правоте. Самые искренние слова, если они принадлежат умершему, к тому же умершему в безвестности, нетрудно объявить игрой больного воображения. Другое дело, если кто-то из ученых с солидной репутацией выслушает Дэинельса и засвидетельствует, что записи заслуживают доверия: тогда и только тогда все записанное — и о том, что происходило в древности на холмах, и о том, что скрыто в их недрах, — обретет силу факта и привлечет серьезное внимание будущих поколений.
К кому обратиться — к биологу? К невропатологу? К психиатру? К палеонтологу?
Пожалуй, не играет роли, какую отрасль знания будет представлять этот ученый. Только бы он выслушал, а не высмеял. Это главное — чтобы выслушал, а не высмеял.
Сидя у себя на веранде и разглядывая динозавров, щиплющих травку на холмах, человек, умеющий слушать звезды, вспомнил, как однажды рискнул прийти к палеонтологу…
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
— Бен, — сказал шериф, — что-то тебя не туда несет. Не станет этот Дэннельс красть у тебя кур. У него своих хватает.
— Вопрос только в том, — откликнулся Адамс, — откуда он их берет.
— Ерунда, — сказал шериф. — Он джентльмен. Это сразу видно, едва заговоришь с ним. Образованный джентльмен.
— Если он джентльмен, — спросил Адамс, — тогда чего ему надо и нашей глуши? Здесь джентльменам не место. Как переехал сюда два, не то три года назад, с тех самых нор пальцем о палец не ударил. Только и знает, что шляться вверх да вниз по холмам…
— Он геолог, — сказал шериф, — Или, по крайней мере, интересуется геологией. Такое у него увлечение. Говорит, что ищет окаменелости.
Адамс насторожился, как неё, приметивший кролика.
— Ах, вот оно что, — произнес он. — Держу пари, никакие он не окаменелости ищет.
— Брось, — сказал шериф.
— Он минералы ищет, — продолжал Адамс. — Полезные ископаемые разведывает — вот что он делает. В этих холмах минералов невпроворот. Надо только знать, как искать.
— Ты же сам потратил на поиски уйму времени, — заметил шериф.
— Я не геолог. Геолог даст мне