Вместе с тем, Запата показал себя блестящим организатором. В изложенный ему Хорнблоуэром план захвата и освобождения курьера он внес несколько существенных дополнений. Это он предложил оплести зеленью маскировочную сеть и обвязать толстым слоем соломы подвешенное на канатах бревно, чтобы не покалечить или даже убить кого-то из солдат, так как Горацио особенно настаивал на непричинении вреда всем пленникам. В противном случае вряд ли удалось бы избежать официального расследования, что не входило в его планы.
* * *
После возвращения в хижину пастуха Хорнблоуэр, из предосторожности, выждал еще пару часов, чтобы окончательно стемнело, и только тогда повел своих людей к морю. Впоследствии он не раз задавал себе вопрос: что было бы, не уступи он тогда требованиям здравого смысла и не дождись ночи? Атаман Запата предупреждал, что в последнее время побережье патрулируется особенно тщательно в связи с усилением блокирующей эскадры. Вероятно, доны опасались высадки крупного десанта и атаки на Кадис с тыла, хотя любому мало-мальски сведущему в военном деле человеку такая идея показалась бы бредовой. Как бы то ни было, Хорнблоуэр вывел отряд на тропу только в девять часов вечера. По его расчетам, они должны были достичь условленного места, близ которого будет курсировать «Меркурий», часа через полтора-два, как раз к восходу луны.
Позади остались почти две мили пройденного от хижины пути, когда отряд карабкался по последнему горному склону, отделяющему его от моря. Внезапно впереди, сразу за гребнем, послышались голоса — прямо навстречу им двигался патрульный отряд. Избежать столкновения не представлялось возможным: укрыться было негде, а единственная тропа не позволяла надеяться, что удастся разминуться. К счастью, такой случай был предусмотрен в разработке операции и даже проведены надлежащие маневры. Возглавлявшие цепочку Миранда и сержант Перейра, сменившие в хижине матросский наряд на испанские мундиры, резко остановились, а все остальные рассыпались по сторонам и залегли.
Ждать не пришлось долго. На гребне показалась темная фигура, за ней другая. Патрульные остановились. Шедший первым что-то сказал второму и хрипло рассмеялся. Мгновение спустя к ним присоединились еще четверо. Силуэты испанцев четко выделялись на фоне освещенного лунным светом склона. Все они были вооружены мушкетами и саблями.
Граф вежливо кашлянул. Патрульные схватились за мушкеты.
— Кто идет? — грубым голосом задал вопрос шедший первым жандарм, очевидно, старший по званию, направив дуло пистолета в ту сторону, откуда раздался звук.
Миранда выступил вперед из полутени, отбрасываемой небольшим пригорком, за которым прятались Хорнблоуэр, Клавдий и оба Хуана. Месье Виллебуа и еще трое легионеров нашли себе убежище за каменистой грядой, усеянной валунами. Увидев полковничий мундир и золотые эполеты, испанский капрал вытянулся во фрунт, но пистолета не опустил. Пятеро рядовых за его спиной тоже держались настороже.
— Я полковник Буэнавентура, граф и Кавалер ордена Калатравы, — начальственным голосом объявил Миранда, — главный инспектор штаба сухопутных войск, прибывший по личному поручению Его Сиятельства герцога Годоя. — Не давая патрульным времени опомниться, а главное, задаться вопросом: какого черта делает в такое время в таком месте главный инспектор, Миранда продолжал все тем же приказным, не вызывающим сомнений, голосом: — Очень хорошо, что я вас встретил, капрал. Мой ординарец подвернул на скользкой дороге ногу и не может идти. Пусть ваши солдаты помогут ему и донесут до ближайшего поста. Выполняйте!
Безупречная испанская речь и начальственный тон могли ввести в заблуждение любого офицера, не то что капрала. Привычка рабски повиноваться приказам, укоренившаяся в нижних чинах испанской армии и жандармерии, сыграла в ту ночь злую шутку с патрульными. Уже не сомневаясь в праве полковника отдавать приказы, они убрали оружие и гурьбой начали спускаться по склону к тому месту, откуда доносились редкие стоны. Но не успели злосчастные жандармы обступить лежащего на траве сержанта Перейру, как на них с двух сторон набросились скрытые в засаде парни. Капитан Хорнблоуэр ударил капрала по голове рукояткой незаряженного пистолета, Хуан Маленький воткнул острие навахи в горло одному из рядовых жандармов, а Хуан Большой свернул шею другому голыми руками. Еще двое получили штыками под ребра от Педро и Энрике, и только шестой испанец сумел избежать общей участи. Выскользнув из образовавшейся свалки, он на бегу сорвал с плеча мушкет и выпалил наугад, не целясь. Отшвырнув не нужное больше оружие, он бросился бежать вверх по склону. Не добежав до гребня всего нескольких шагов, он внезапно остановился, взмахнул руками и без звука повалился ничком. Подбежавший к телу Рикардо пощупал пульс, уронил безжизненную руку обратно на землю и со вздохом вытащил из под левой лопатки убитого брошенный им нож.
Теперь надо было поскорее уносить ноги. Выстрел мог привлечь внимание других патрулей. И в подтверждение тому, в отдалении, на расстоянии мили или двух, послышался мушкетный выстрел, за ним еще один, но уже с противоположной стороны.
— Всем вниз! — заторопил капитан своих людей, пересчитывая пробегающие мимо него фигуры: семь… восемь… Где же девятый? — Стоп!
Так и есть! Одного недостает. Кого же нет?
Одним взглядом охватив лица остановившихся по команде людей, Хорнблоуэр уже знал — исчез Клавдий. Неужели он все-таки решился бежать и выбрал для этого столь неподходящий момент?
— Доктор Клавдий! — возвысил голос Горацио. — Где вы?
В ответ послышался стон и хриплый голос, прерывисто зовущий на помощь:
— По… помогите… спасите меня!
Все мигом окружили скорчившуюся на земле фигуру. Доктор Клавдий лежал на боку, прижимая к животу окровавленные ладони. Шальная пуля, выпущенная наугад убегающим испанцем, нашла в темноте единственного, кто не принимал участия в схватке. Благоразумно держась в стороне, священник, тем не менее, схлопотал пулю в живот, тогда как все остальные не получили ни одной царапины. Но рассуждать на эту тему не было времени.
— Берите его и вниз! — скомандовал Хорнблоуэр Хуану Большому и Хуану Маленькому. — Сержант, зажигайте костры. Остальные за мной!
Хуан Большой небрежным жестом отстранил тезку и одним движением взвалил на плечи коротышку Клавдия. Тот дико вскрикнул один раз и замолк — должно быть, потерял сознание. Даже не сгибаясь под тяжестью ноши, Хуан Большой уверенно зашагал следом за графом, вновь возглавившим цепочку. Хорнблоуэр шел последним, то и дело останавливаясь и прислушиваясь. Но все было спокойно.