– Проклятие, ты должна прекрасно знать свое место в этом доме, – взорвался Джеральд, все еще не веря собственным глазам. – Как ты посмела так обнаглеть, чтобы усесться за мой стол!
– Полагаю, что теперь этот стол – мой, – самым мягким тоном заявила Эмма, не сводя с него немигающего взгляда своих холодных глаз.
– Твой стол?! О чем, черт побери, ты болтаешь?
Джеральд прошел с воинственным видом на середину комнаты и обернулся лицом к Блэки.
– Что все это значит, О'Нил? Как вы это можете объяснить? Я продал Фарли-Холл компании „Дирфильд эстэйтс”. По телефону вы отрекомендовались представителем этой компании и сказали, что вас наняли реконструировать имение. В таком случае, скажите, ради Бога, что здесь делает эта женщина? Вы не имели права приводить ее сюда!
Не дожидаясь ответа Блэки, он всем своим чудовищным телом повернулся к Эмме.
– Убирайся! Убирайся, ты меня слышишь? – пронзительно завопил Джеральд. – Я не допущу, чтобы ты присутствовала на моей приватной встрече!
Эмма осталась совершенно невозмутимой. Не моргнув глазом, она мрачно улыбнулась.
– Я не намерена уходить, и у меня есть все права находиться здесь, мистер Фарли, – с холодным презрением произнесла Эмма. – Видите ли, компания „Дирфильд эстэйтс” – это я.
Какое-то время слова Эммы не доходили до одурманенного злобой мозга Джеральда, непонимающе уставившегося на нее. Но внезапно, будто избавившись от пелены, застилавшей ему глаза, он все понял и, запинаясь, пролепетал:
– Т-т-ты – „Дирфильд эстэйтс”?
– Именно так.
Эмма достала лист бумаги из сумочки и, пробежав по нему глазами, взглянула на Джеральда.
– Да, как я и думала, этот стол значится в описи имущества. Я приобрела его вместе с некоторыми другими предметами обстановки. Поскольку вы уже получили чек „Дирфильд эстэйтс” и погасили его, то теперь этот стол – мой, как, впрочем, и весь дом. Я заплатила за них.
Пошатываясь, Джеральд упал в кресло. Что такое она говорит? Она – владелица Фарли-Холл? Эмма Харт, их бывшая служанка? Нет, никогда! Он не мог в это поверить, эта мысль сводила его с ума. Он перевел взгляд на Блэки, молча, заложив руки в карманы, стоявшего у камина с легкой улыбкой на лице.
– Это правда? – неуверенно спросил Джеральд. – Она говорит правду?
– Да, – ответил Блэки, изо всех сил стараясь сохранить серьезное выражение лица и думая про себя: „Бог мой, я бы многое потерял, если бы пропустил это представление!”
– Почему вы не сказали, что она приедет с вами, когда назначали эту встречу? – обвинительным тоном задал вопрос Джеральд.
– Меня не уполномачивали это делать, – ответил Блэки, доставая портсигар.
Джеральд молча уставился в стакан, который он продолжал держать в руке. Мстительные мысли, путаясь, метались в его воспаленной голове. Боже правый! Если бы он только знал, что эта маленькая шлюха хоть как-то связана с „Дирфильд эстэйтс”! Он бы никогда не продал им свой дом. Он должен сейчас же разорвать эту сделку. Да, именно так он и поступит! Но тут до него дошел смысл только что сказанных Эммой слов. Он погасил чек и уже истратил полученные по нему деньги. Они пошли на уплату части его карточных долгов. Его заманили в ловушку! Трясущейся рукой Джеральд поднял стакан и залпом выпил бренди.
Эмма кинула быстрый взгляд на Блэки, сверкнув зелеными глазами под отливающими золотом бровями. Она поднялась с места, подошла к честерфильду, села, грациозно скрестив ноги, и пристально посмотрела на Джеральда.
– По условиям договора вы должны немедленно освободить дом, – сказала она спокойным ясным голосом. – Даю вам на это еще одну неделю.
Джеральд заморгал глазами и замотал головой так энергично, что у него затряслись щеки.
– Это слишком малый срок, – проскулил он. – Вы должны дать мне больше времени.
– Одна неделя, – повторила Эмма. Она немного помолчала, и ее искрящиеся смехом глаза приобрели серьезное выражение.
– Далее, я должна убедительно просить вас немедленно забрать свои личные вещи из вашего кабинета на фабрике „Фарли”. Прямо сегодня, до пяти вечера. Иначе их упакуют в картонные коробки и выставят во двор, откуда вы сможете забрать их, когда вам вздумается. Повторяю, к пяти часам сегодня.
Джеральд, сидевший в кресле, задрожал и, будто пораженный громом, уставился на Эмму. Он беззвучно раскрывал рот, не в силах вымолвить ни слова. Совершенно ошарашенный, он сидел, глупо таращась на нее. Нарастающий ужас совершенно парализовал его.
Ледяным тоном Эмма продолжала:
– Если я не ошибаюсь, то, мне кажется, две недели назад вы продали фабрику компании „Дженерал ритейл трейдинг”, не так ли?
– Вам-то что за дело до этого? – прошипел, брызгая слюной, Джеральд, пытаясь собраться с духом. – „Дженерал ритейл трейдинг” – отделение компании „Проктор и Проктор”, принадлежащей моему другу Алану Проктору.
– Я прекрасно знаю о связях „Дженерал ритейл трейдинг” и „Проктор и Проктор”, – заявила Эмма. – Но вас ввели в заблуждение „Проктор и Проктор” – дочерняя компания „Эмеремм Компании” и уже много лет не принадлежит Алану Проктору. Он просто наемный служащий холдинговой компании.
Она сидела, внимательно следя за реакцией Джеральда на ее сообщение.
– Алан Проктор никогда не заикался мне об этом, – пробормотал Джеральд, и вдруг новая, еще более пугающая, нестерпимая догадка мелькнула в его кружащейся голове. – Кому принадлежит „Эмеремм”?
– Мне, – тонко улыбнулась Эмма, наслаждаясь выражением его лица. – Соответственно, именно я контролирую „Проктор и Проктор” и „Дженерал ритейл трейдинг” точно также, как „Дирфильд эстэйтс”.
Она подалась вперед, сложив руки на коленях.
– Следовательно, мне принадлежат все ваши фабрики, и Фарли-Холл тоже.
– Ты! – завизжал Джеральд, силясь подняться с кресла. – Это все ты!
Он упал обратно в кресло, охваченный неподвластной емy дрожью во всем теле. Острая боль пронзила его грудь с такой силой, что у него перехватило дух. Ему показалось, что его сию минуту хватит апоплексический удар. Только сейчас до него неожиданно дошло все сказанное Эммой, и он до конца осознал весь чудовищный смысл ее слов. Эмма Харт владела теперь всем, что раньше принадлежало ему. Почти все его предприятия перешли в ее руки. И их фамильный дом, их родовое поместье! Она растоптала его, отняла у него жизнь. Все, что у него осталось – кирпичный завод и несколько акций „Йоркшир морнинг газет”, – гроша ломаного не стоит. Он содрогнулся всем телом и закрыл лицо руками.
Блэки равнодушно взирал на него, не испытывая жалости к этому разоренному и раздавленному человеку, сидевшему перед ним. Он искоса взглянул на Эмму, молча и неподвижно сидевшую на диване, полностью владея ситуацией и своими нервами. Ее прекрасное лицо сейчас было похоже на бронзовую маску, глаза разили Джеральда, как стальные клинки. Блэки показалось, что воздух в комнате вибрировал от разлитой в нем ненависти, исходящей от Эммы. Он вздохнул и отвернулся. Он наконец понял, какая сила двигала Эммой все эти годы!