«аптечки» с правильным подбором лекарств и инструментов для экстренных случаев и подробной инструкцией по применению.
Ситуация с соседской собакой ткнула носом в то, что людям, увлекающимся экстремальными видами отдыха, да и вообще любыми опасными видами деятельности, необходимы такие готовые наборы под рукой. Это вот Сайфера спасло то, что основной удар от секача принял на себя верный пёс. А мог ведь и сам оказаться на месте барбоса.
Сколько их — этих случаев гибели на охоте даже не потому, что раны, полученные от клыков, когтей и прочих копыт действительно смертельны, а просто потому, что нечем было оказать пострадавшему своевременную качественную помощь.
Я думаю, вы уже поняли, о чём речь — о банальных комплектах, по типу автомобильной аптечки — жгуты, относительно стерильный повязочный материал, обезболивающее, противовоспалительное, обеззараживающее средство, ну и так далее — в небольшом коробке, который удобно иметь при себе.
Ну в общем, планов снова образовалось громадьё. Это я уж молчу, про поставленную на отсроченную реализацию идею развития ветеринарного направления. Для начала бы с человеческими проблемами разобраться.
Однако, по части открытий, это ещё не всё. Самую важную новость приберегла «на сладкое».
Дело в том, что после непосредственного участия в операции, я как-то слишком долго не могла прийти в себя. Слабость, мандраж, приступы тошноты и головокружение никак не отпускали окончательно, и Миразу пришлось обратить свои внимание и мастерство на моё здоровье.
Сайфера тогда как раз уже отправили домой, а обеспокоенные моим недомоганием Рон и старик настояли на тщательном медицинском осмотре.
Дед долго выспрашивал по поводу симптомов, раз десять пересчитывал пульс, жевал губами, щурясь и бросая на меня острые быстрые взгляды…
— Мираз, дорогой наш доктор, скажите уже хоть что-нибудь. — не выдержал муж.
— Кхм… — прокашлялся тот, — Боюсь ошибиться, но мне кажется, что ридганда… в положении.
— Что?! — хором с мужем выдохнули мы и выпучили друг на друга глаза.
А камень на груди весело и оптимистично полыхнул жаром.
Дело в том, что по идее, исходя из длительности нашего настоящего брака, детям давно уже следовало появиться. Однако, беременность не наступала, и эту болезненную тему старались уже просто не поднимать. Мы с Роном почти смирились с данностью, что ребятишек у нас не случится. И вот, на тебе…
Всё дело в "Хирговой печати" и снявшем её воздействие Роднике — не иначе. По-другому никак невозможно объяснить этого чуда. С самой идиотской блуждающей улыбкой на лице я сидела на стуле и рассеянно наблюдала, как скачет мой счастливый муж, громко воздавая хвалу всем богам подряд, кружа по комнате и расцеловывая в обе щеки совершенно ошалевшего Мираза, как падает рядом на колени, целует мои руки, и молилась.
Горячо и истово всем им милостивым за то, что исполнили мечту, такую недостижимую, такую глубокую и тайную, что говорить о ней не могла. Думаю, даже описывать не стоит, в каком мы находились состоянии — обрыдались все.
И ещё раз обрыдались (по крайней мере, я), когда явился «почтальон»-гонец и привёз весть о том, что со дня на день ожидается прибытие Идриль.
80
Планы по обустройству имения срочно пришлось корректировать. Комнату Идриль давно держали в порядке, так что тут можно было не суетиться. А вот будущую детскую точно следовало продумать тщательно и на самом совершенном уровне. И это было безумно приятным занятием. Вот уж где мы с мужем решили не ограничивать себя ни в фантазии, ни в средствах.
Срок моего, как выразился Мираз, «положения» был совсем ещё маленьким. С токсикозом беременности на ранних сроках легко помогали справляться дедовы травки. Но Рон теперь просто шагу мне ступить свободно не давал. Казалось, он готов был бросить все дела и ходить за мной следом, без конца напоминая, чтобы я ела, спала, не смела переутомляться и нервничать, принимала настои старика вовремя, не двигалась резко, и прочее, прочее — весь список угроз, которые, по его мнению, нависли над нашим с малышом здоровьем, можно было перечислять до бесконечности.
Я понимаю, что муж очень сильно, просто безумно хотел стать родителем, но ведь и я не меньше. А при такой неуёмной опеке, честное слово, никакие нервы не выдержат. Он так переживал, что не мог определиться, что ему делать, а потому валил в одну кучу все свои обрывочные знания по данному вопросу и совершенно не давал мне дыхнуть. Уж не дай бог чихнуть — так вообще караул.
В итоге, я посадила супружника перед собой и твёрдо заявила, что он, как бы это выразиться, маленько перебарщивает. И его неустанный контроль за каждым моим движением скорее бесит, чем приносит реальную пользу. В завершении «выговора», уверила мужа, что беременность — не болезнь, никакой опасности жизни и здоровью, кроме как надуманных им в его же голове, не существует, и отправила к Миразу — глотать успокоительное. Заодно просветиться насчёт правдивости моих утверждений.
Проведённое внушение, плюс беседа со стариком сделали своё благое дело, и жить стало значительно легче.
Они мне говорят не волноваться. Ну как тут не волноваться, когда к исходу третьего дня от радостной новости к воротам имения подъезжала карета с Идриль, да ещё и с целым обозом народа в придачу.
Божечки мои, за время долгой дороги и без того малогабаритная бабуся так похудела, что комплекцией стала походить на ребёнка. Казалось, тётушка Нэсси превратилась в такую былиночку, что теперь даже я смогу свободно носить её на руках. (Или это во мне уже мамаша проснулась, и вместе с ней желание приголубить и откормить каждого, кто не обладает пухлыми щеками?)
Хоть для Идриль и соорудили не менее комфортную карету, чем нам при отъезде из дома, но такой длительный переход, да к концу пути ещё и по весеннему бездорожью, дались пожилой женщине непросто. Возраст, куда деваться.
Впрочем, потеря физического веса никак не повлияла ни на бездонные ресурсы её сердечности, ни на такие же безграничные резервы природной желчности.
— Потащи-и-ли старуху через всю страну. Думала, костей не соберу. — первым делом, когда открылась дверь дормеза, ворчливо запричитала она.
При этом совершенно традиционно противореча своим жалобам и стенаниям, смотрела на нас слезливо-тёплым, полным счастья взором, и лицо её расплывалось в трогательно-беззащитной улыбке.
А-а-а! Какая же она, всё-таки, родная.
— Как же я соскучилась, Идриль, миленькая, вы не представляете! — подавая ей руку, хлюпнула носом.
— Чего же не представляю? Очень даже представляю. — намекая на