Мэг кивнула.
— Может, и так, мальчик мой, — сказала она. — Возможно, здесь есть много интересного. Но как нам найти это? Что тебе подсказывает твой изобретательный ум?
— Ты почувствовала, что камень живой — тогда, далеко отсюда, — сказал Кашинг. — Почувствовала, кто такие Преследователи. Ты сказала, что они — толпа, множество людей, всех людей, которых они когда-либо встречали. Ты почувствовала, что мозг робота все еще жив. Ты сделала это без всяких усилий… Ты узнала тогда, что я сплю в сиреневом кусте.
— Я говорила тебе много раз, — ответила Мэг, — что я — всего-навсего бедная ведьма, старуха, которая использует свои слабые способности, чтобы только удержать душу в теле да уберечься от дурного глаза. Неряшливая, глупая и невоспитанная старушонка, которая должна тебе, мальчик мой, много больше, чем в состоянии заплатить, за то, что ты взял меня с собой.
— Без всяких усилий, — продолжал Кашинг, — просто мимоходом, само собой…
— Есть еще Илейн. Вот ее-то ты бы…
— Нет, не Илейн. Ее способности другого рода. Она видит слишком большую, слишком общую картину. А ты видишь каждую мелочь, чувствуешь каждую деталь того, что происходит.
— Ты сумасшедший, — сказала она. — Безумнее мартовского зайца.
— Ты сделаешь это, Мэг?
— Зря время потеряем.
— Мы должны разгрызть этот орешек. Мы должны узнать, что здесь происходит. Если не хотим до конца дней своих остаться на этой горе.
— Ну ладно. Завтра попробуем. Только для того, чтобы доказать тебе, что ты не прав. Если у тебя есть лишнее время…
— Чего-чего, а времени у нас предостаточно, — сказал Кашинг.
Глава 22
Мэг не хотела делать этого, но сказала себе, что должна попробовать, хотя бы для того, чтобы убедиться, что все это — пустая затея. Она немного боялась, поскольку могло выясниться, что ее способности не так уж велики. Если они у нее вообще были. Хотя, успокаивала она себя, она все-таки кое-что умела.
— Надеюсь, ты доволен, — сказала она Кашингу.
Яркое утреннее солнце играло на огромной металлической двери, покрытой чеканными символическими фигурами, которые ничего не значили для Мэг. Каменные башни, поднимавшиеся по обе стороны, подавляли своей неприступностью. Ей показалось, что они хмуро разглядывают их.
Исследователи сказали, что там, за дверями, есть что-то, но они не знают, что именно, и вот теперь ей предстояло это узнать. Задача была невыполнимая, она знала, и не стала бы даже пробовать, но этот парень верил ей, и она не могла обмануть его. Остальные, она знала, не верили, потому что она не давала им повода убедиться в обратном. Она взглянула на Илейн, и на мгновение ей показалось, что в глазах второй женщины мелькнула искра спокойного удивления. Впрочем, Бог знает, подумала она, что могло померещиться в отсутствующем взгляде Илейн.
Она опустилась на колени, устроилась поудобнее, пытаясь сосредоточиться, и представила себе, что от ее сознания тянутся тонкие осторожные усики, ощупывающие пространство, словно усики виноградной лозы, ищущие щелочки в стене, чтобы вскарабкаться наверх. Мэг почувствовала твердость камня и гладкую поверхность металла, потом проникла сквозь них — в пустоту. Там действительно что-то было.
Усики отдернулись, коснувшись чего-то странного, чего Мэг никогда прежде не встречала. Это не предмет, сказала она себе, а множество мелких, скользких, неопределенных сущностей. Совершенно непонятных — и усики ее мозга отдернулись. Они не были живыми или казались безжизненными, хотя несомненно существовали реально.
Внезапно почти физической болью ее пронзил ужас, и она содрогнулась от отвращения — как будто там были пауки, миллиарды суетящихся пауков с раздувшимися тельцами и ножками, покрытыми дрожащими черными волосками. Из груди ее был готов вырваться вопль, но она подавила его. Они не тронут меня, успокаивала она себя, они не могут достать меня — они там, внутри, а я здесь.
Она снова устремила к ним свое сознание и, оказавшись в самой их гуще, поняла, что это вовсе не пауки; от них не исходила опасность — поскольку они не были живыми. Но несмотря на это, в них был какой-то смысл. «Хотя как может неживое иметь смысл?» — подумала она.
Ее окружили и поглотили многочисленные сознания, маленькие, безжизненные сознания, которые словно шептали ей что-то, роились вокруг, искали ее внимания. Она услышала гудение бесчисленных энергий и увидела возникающие и пропадающие мимолетные образы, целый сонм образов. Это было похоже на рой комаров, толкущихся в лучах света. Колдунья не видела их, но ощущала трепетание маленьких крыльев.
Мэг старалась сосредоточиться, собрать свои ментальные усики, чтобы уловить и удержать хоть один из пляшущих образов и понять, что это такое. Словно издалека она увидела свое тело и почувствовала, как по лбу стекает пот. Она низко нагнулась и сжалась в комок, пытаясь собрать все свои силы. Она крепко зажмурилась, пытаясь создать в мозгу мысленный экран и сфокусировать на нем одно из мелькавших в голове изображений.
Образы стали ярче, но все еще метались и ускользали, туманные и неопределенные. Все напрасно, подумала она. Она старалась как могла, но не справилась. Было что-то неуловимо тонкое, чего она не в силах была удержать.
Она сжалась еще сильнее, качнулась и опрокинулась набок, не разгибаясь… Открыв глаза, она смутно увидела склонившегося над ней Кашинга.
— Все в порядке, парень, — прошептала она. — Там что-то есть, но я не смогла уловить это. Я не смогла разглядеть.
Он присел рядом и приподнял ее.
— Все хорошо, Мэг, — сказал он. — Ты сделала все, что могла.
— Вот если бы со мной был мой хрустальный шар! — прошептала она.
— Твой хрустальный шар?
— Ну да. Я оставила его дома. Правда, я в него никогда особо не верила. Он был мне нужен для пущей важности.
— Думаешь, сейчас он помог бы тебе?
— Может быть. Он помог бы мне сосредоточиться. У меня никак не получается.
Все стояли вокруг, молча глядя на Мэг и Кашинга. Энди протиснулся поближе и, вытянув длинную шею, склонился над Мэг, словно шепча ей на ухо что-то ласковое. Она потрепала его по носу.
— Всегда-то он печется обо мне, — сказала она. — Он думает, что его обязанность — заботиться обо мне.
Она отодвинулась от Кашинга и села.
— Дайте мне немного времени, — сказала она. — Я передохну и попробую снова.
— Может, не стоит? — спросил Кашинг.
— Я должна. Исследователи правы. Там что-то есть. Огромные серые стены вздымались в безоблачное небо. Высоко в синеве парил орел.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});