Читать интересную книгу Дорога в Омаху - Роберт Ладлэм

— Проклятье! — взорвался Дивероу.

— Учитывая все, что произошло, за этим типом должно все же числиться что-то! — закричала Дженнифер. — Подождите минутку... А гангстер из Бруклина? Тот самый, которого Хаукинз нокаутировал в отеле?.. Цезарь и как-то там еще?.. Его ведь взяли под стражу!

— И проследили его связи вплоть до покойного директора Центрального разведывательного управления, — молвил Пинкус.

— Известное дело! — произнес Сэм.

— А те голые люди в отеле «Ритц»?

— От них отрекся весь Вашингтон, включая и зоопарк. А потом они были выпущены под залог, внесенный каким-то господином из Калифорнии, заявившим, будто он приверженец нудизма, и бесследно исчезли.

— Черт возьми! — воскликнула Дженни, выражая одновременно и досаду и гнев. — Нам не следовало разрешать Хаукинзу отправлять четверых воруженных психов, вознамерившихся совершить налет на лыжный домик, туда, откуда они и явились. Мы должны были выдвинуть против них обвинение в вооруженном нападении и нарушении закона о неприкосновенности жилища... Улики налицо: огнестрельное оружие, гранаты, маски... А чего стоили их татуированные лбы?.. Мы были идиотами, что дали себя уговорить этому Повелителю Сигары...

— Моя дорогая, они совершенно ничего не знали: мы долго их допрашивали — и никакого результата. Это были маниакально запрограммированные психопаты, такие же пешки, как и те «нудисты». И, кроме того, обратиться по поводу них в полицию значило бы раскрыть свое местонахождение. Скажу еще одну вещь, хотя и против своей воли: лыжная обитель числится за моей фирмой, и поэтому подобного рода событие вызвало бы у средств массовой информации излишне большой интерес.

— Хотя я тоже не склонен осыпать Мака розами, однако считаю, что в данном случае он был прав, — произнес Дивероу. — Отослав их назад, мы предопределили появление в Бостоне «смертоносной шестерки».

— И вышли в итоге на генерала Этелреда Броукмайкла, — улыбнулся Арон злорадной, несвойственной ему улыбкой.

— Что вы имеете в виду, Пинкус? Вчера вы ясно дали понять, что к Броукмайклу не подступиться: стоит только его имени всплыть, как этого генерала тотчас же отошлют на какой-нибудь аванпост, не помеченный ни на одной карте. И еще вы говорили, что Вашингтон не позволит предать огласке имя чиновника, приказавшего поднять в воздух «Эйр-Форс-два»... Я еще, помню, была согласна с вами.

— И оба мы были правы тогда, Дженнифер, но нам недостает хитроумия и изобретательности генерала Хаукинза, как, если не ошибаюсь я, называл Сэм это. Отправляясь на встречу с генералом Броукмайклом, этот наш прекрасный военный тактик пристегнул к своей груди ремнями магнитофон, включающийся от звука голоса. Так что теперь Пентагону не удастся уже выслать Броуки Второго в неизвестном направлении и изолировать его от внешних контактов. В дополнение к вышеизложенному я должен также сказать, что генерал Хаукинз просил меня передать вам, что подал ему эту идею наш химик-наемник полковник Сайрус.

— Не трудно предположить, что имя этой могущественной политической фигуры, распорядившейся самолетом, записано на пленку, — произнес Сэм, стараясь скрыть от собеседников вспыхнувшую в нем надежду.

— Это вероятнее всего. Ведь зафиксирован же на пленке тот факт, что он прилетел на базу под чужим именем и покинул ее, не узнанный никем.

— Так кто же он, черт бы его побрал? — проговорил нетерпеливо Сэм.

— Пока что, боюсь, генерал хотел бы хранить это в тайне.

— Он не должен так поступать! — воскликнула Редуинг. — Мы все участвуем в этой игре и имеем право знать, кто этот человек!

— Генерал говорит, что сообщить Сэмми имя этого политикана — то же самое, что объявить его по радио, и что наш юный друг, узнав правду, сам бы в одиночку бросился на врага, чем значительно затруднил бы Хаукинзу дальнейшее осуществление его стратегического плана. Он выразился буквально так: «Сэм бы очень обиделся и сразу же ринулся в бой». Я знаю, что он подразумевал под этим, потому что не раз был свидетелем того, как ведет себя Сэм, когда считает, что его как юриста оскорбили.

— Но я никогда не был болтуном, — запротестовал Дивероу.

— Может, напомнить тебе о нескольких случаях, когда ты во всеуслышание критиковал суд?

— Но я имел для этого все основания!

— Я и не говорил, что ты не имел оснований: будь это так, тебе давно бы уже пришлось работать в другой фирме. На твоем счету, что делает тебе честь, по крайней мере четверо судей, которых вынудили подать в отставку, и это только в округе Бостон.

— Ну вот, сами видите!

— Примерно так же, как и я, рассуждает и генерал. Он утверждает, что ты позволял себе излишне резкие высказывания по поводу взяток пилотам и краденых вертолетов, которые перегнали откуда-то из Швейцарии в Рим. И он не хочет снова подвергать себя риску.

— Но я не должен был молчать тогда!

— Почему, Сэм? — спросила спокойно Дженнифер. — Почему вы не должны были молчать тогда?

— Потому что нельзя так делать! Нельзя ни с нравственной, ни с этической точки зрения! То был вызов признанным во всем мире юридическим нормам!

— О Боже, Дивероу, прекратите! Вы кого угодно выведете из себя!.. И ни слова больше об этом!

— О чем «об этом»?

— Замолчите, и все тут!.. Итак, мистер Пинкус, а не подскажет ли нам Повелитель Древесного Ствола, что мы должны делать теперь?

— Подождем немного. Он перепишет пленку, и сегодня вечером Пэдди Лафферти привезет копию нам. И тогда, если в течение двадцати четырех часов мы ничего не услышим о генерале, я использую все свое влияние, чтобы добраться до президента Соединенных Штатов и прокрутить ему эту пленку по телефону.

— Дело серьезное! — произнес Сэм тихо.

— Серьезнее не придумаешь! — вторила ему Дженнифер.

* * *

Хотя поездка из Хуксетта в Нью-Йорк в лимузине Арона Пинкуса, стремительно несшемся в южном направлении, и была связана с определенными неудобствами: в то время как Хаук устроился рядом с Пэдди Лафферти, отважным бойцам из «смертоносной шестерки» пришлось разместиться по трое на двух расположенных друг против друга задних сиденьях, — в пути удалось все же сделать несколько важных вещей. Прежде всего, во время короткой остановки у торговых рядов в Лоуэлле, штат Массачусетс, генерал приобрел еще два магнитофона и коробку кассет, которой, по его мнению, должно было хватить до Нью-Йорка и для последующих вояжей. Кроме того, Мак купил короткий соединительный шнур с усилителем, без чего он не смог бы переписать кассету.

— Позвольте, я покажу вам, как надо пользоваться этим прибором. Право же, это совсем просто, — сказал продавец в отделе радиотоваров.

— Сынок, — ответил Хаук торопливо, — мне пришлось немало повозиться еще с доисторическими передатчиками, когда я налаживал связь между пещерами задолго до того, как вы радиофицировали их.

Оказавшись снова в лимузине и включив один из купленных магнитофонов. Мак повернулся к людям Броукмайкла:

— Джентльмены, поскольку мне предстоит выступить в роли посредника между вами и этими людьми из мира кино, с которыми вы встретитесь в ближайшее время, ваш командир и мой друг Броуки просит вас рассказать мне поподробней обо всем, что произошло с вами как с индивидуальными лицами и как с членами бесподобной «смертоносной шестерки». Это помогло бы нам в переговорах с кинопродюсерами... И пусть вас не смущает присутствие здесь мистера Лафферти — сержанта-артиллериста Лафферти! Мы с ним товарищи по оружию. Вместе участвовали в решающем сражении с немцами, когда те пытались взять в Европе реванш.

— Я умру сейчас! Моя душа уже очистилась от скверны и прониклась духом святости! — прохрипел Пэдди себе под нос.

— В чем дело, артиллерист?

— Ничего, генерал... Скажу только, я поведу машину так, как вы нас учили, когда мы прорывались в районе Рубе![177]Наш марш-бросок не уступал в скорости смазанной жиром молнии!

Огромный автомобиль ракетой понесся по бетону, и актеры, энергично перебивая друг друга, повели свой рассказ, в деталях воспроизведший за четыре часа историю подразделения под названием «смертоносная шестерка». У бульвара Брукнера, незадолго до того, как они проехали по мосту в манхэттенский Ист-Сайд, Хаук поднял левую руку — правой он выключил магнитофон.

— Все будет как надо, джентльмены! — возгласил он, и в ответ с задних сидений зазвучали крещендо подчеркнуто мелодраматичные голоса. — Теперь я составил полное представление обо всем, за что и благодарю вас!

— Силы небесные, я только что вспомнил! — вскричал сэр Ларри. — Наша одежда, которую ваши молодые адъютанты собрали, чтобы доставить в отель, нуждается в основательной глажке! Едва ли мы можем позволить себе щеголять в «Уолдорфе» в мятых костюмах. Не где-нибудь, а у Сарди!

— Тонкая мысль! — молвил Хаук. Он не предвидел возникшего внезапно нового осложнения. И дело было не в одежде. Ему только этого не хватало, чтобы эксцентричные и импульсивные актеры-коммандос расхаживали по всему отелю! С головами, вскруженными сладостным ожиданием звездного часа! За то краткое время, что Маккензи провел в Голливуде, он понял: даже слабый намек на вожделенную роль, хотя бы в отдаленной перспективе, делает актера, особенно безработного, самым счастливым человеком на свете, и все остальное тогда отодвигается для него на задний план. Он никогда не осуждал за это артистов, считая, что непризнанный талант нуждался в как можно большей вере в него. Но сейчас для «смертоносной шестерки» было бы не время возвращаться к тому образу жизни, который вели они до поступления на военную службу. «У Сарди»! Словно они опять в театральном училище!