— А чего ты хочешь? — разводит руками Женька. — Пока, ты мне только нравишься. Наше запечатление пока не подтверждено. И хоть ты мне сильно нравишься, драться за тебя я не готова. Пока, не готова. На что-то большее тоже не рассчитывай. Из-за того что ты весь такой уникальный, я перед тобой трусики снимать не буду. Ноги раздвигать тоже. Сиськи трогать и попу лапать, не дам, не проси.
— Да я как бы и не просил.
На мои слова Женька нехорошо щурится, подходит ближе и внимательно смотрит в глаза. Качая головой уходит к окну…
— Тормоз ты, Скворцов. Ручной. Нет, не так, ты корабельный якорь. Сиди дальше. А я пойду.
Запрыгнув на подоконник, Женька присаживается, оглянувшись хмыкает и спрыгнув исчезает.
— Вот и попробуй пойми их. Мы говорим нет, а на самом деле да. Ты к нам не лезь, а если не лезешь ты тормоз. Ты пока ни на что не рассчитывай, но я буду тенью следовать за тобой, кривляться, труселями светить и ложиться в твою кровать, даже если там спит твоя девушка. Как это? Блин, опять голова раскалывается. Так! Надо ужин приготовить. Сделаю Лене приятное. Интересно как она там?
Тоже время. Первая поликлиника. Лена.
Сижу в курилке, смолю уже четвёртую… Авария на стадионе. Из-за отвалившегося колеса, мотогонки превратились в мясорубку. Больница сбилась с ног, всех кого можно вызвали на рабочие места. Но, оперативные действия, слаженная работа персонала и обошлось без смертей. Конечно, четверых пришлось собирать как конструктор, по кускам, и возвращать конечности на места. Но… Отлежатся, вернутся в строй. Однако удивляет не это, а то что я не падаю от усталости. Столько раненых, включая тяжёлых, а я полна сил. Видимо хороший настрой и приподнятое настроение. Или…
— Лен, — заглядывает в курилку Грибочкина. — Отдохнула? Пошли, на ногах только мы, а там последний остался.
Идём в операционную, заходим, выбросом энергии дезинфицирую руки, подхожу к пострадавшему и прикладываю к нему ладони. Медик поддерживающий его, облегчённо выдыхает и вздрагивая отходит в сторону. Пациент же представляет жалкое зрелище. После падения проехал на спине и содрал кожу с затылка, спины и ягодиц. Лежит на животе, судорожно дышит, однако держится и даже пытается улыбаться.
— Так-так, — осматривая повреждения кивает Машка. — Случай серьёзный.
— Товарищ доктор, — морщась от того что я рядом выдаёт пострадавший. — У меня союзная гонка через месяц. Вы мне поможете, а? Мне от завода выступать.
— Хм-м-м… Сделаем всё возможное. Лен, подай побольше. Радищев, готовь заплатки, без синт кожи здесь не обойтись.
— А соревнования? — пытается поднять он голову, с ужасом смотрит на меня и вздрагивает. — Товарищ доктор.
— Спи, — касаясь его лба и усыпляя улыбается Маша. — Какие в задницу соревнования? Тут же всё до костей стесало. Ладно, работаем. Некрасова, держи его.
Закрываю глаза, подаю больше энергии. Чувствую слабость и головокружение, но явно не такие как раньше. Как будто…
— Хм-м-м… — выдаёт Маша. — Лен, ты бы глазки-то открыла.
Открываю глаза и тут же чуть не падаю. Ткани пациента, они регенерируют. Причём быстро. Мышцы восстанавливаются. Сгустки свернувшейся крови светлеют и растекаются. Застрявшие в мышцах кусочки пластика от защиты растворяются.
— Некрасова, держи, — видя что я напугана кричит Маша. — Молодец! Давай ещё.
— Не могу.
— Надо! — кричит Маша и несмотря на неприятные ощущения хватает меня за руку и передаёт мне энергию. — Не вздумай останавливаться. Давай!
Получив подпитку облегчённо выдыхаю и с удвоенным энтузиазмом продолжаю. Смотрю как плоть восстанавливается. Следом за ней очень быстро вырастает и кожа. Через пять минут, о страшных повреждениях ничего не напоминает. Только… Выросшая на пациенте кожа более светлая.
— Ух нихрена себе! — зайдя в операционную восклицает Радищев. — Это как?