Первая мораль этой истории состоит в том, что смешение скорости исследований ИИ со скоростью реального ИИ подобно смешению скорости физических исследований со скоростью ядерных реакций. Происходит смешение карты и территории. Потребовались годы, чтобы построить этот первый реактор, усилиями небольшой группы физиков, которые не публиковали множества пресс-релизов. Но когда реактор был построен, интересные события произошли на временной шкале ядерных взаимодействий, а не на временной шкале человеческого общения. В ядерной области элементарные взаимодействия происходят гораздо быстрее, чем срабатывают человеческие нейроны. Тоже может быть сказано о транзисторах.
Другая мораль в том, что есть колоссальная разница между ситуацией, когда одно самоулучшение запускает в среднем 0.9994 дальнейших самоулучшений, и когда одно самоулучшение запускает 1.0006 дальнейших самоулучшений. Ядерный реактор перешёл порог критичности не потому, что физики внезапно заложили в него много дополнительного вещества. Физики вводили вещество медленно и равномерно. Даже если имеется гладкая кривая интеллектуальности мозга как функции оптимизационного давления, оказанного до того на этот мозг, то кривая рекурсивного самоулучшения может содержать огромный скачок.
Есть и другие причины, по которым ИИ может совершить внезапный огромный скачок в интеллектуальности. Вид Homo sapiens совершил большой прыжок в эффективности интеллекта, как результат естественного отбора, оказывавшего более-менее равномерное давление на гоминидов в течение миллионов лет, постепенно расширяя мозг и префронтальную кору, настраивая программную архитектуру. Несколько десятков тысяч лет назад интеллект гоминидов пересёк некий ключевой порог и сделал огромный прыжок в эффективности в реальном мире; мы перешли от пещер к небоскрёбам за мгновение ока эволюции. Это произошло при неизменном давлении отбора – не было большого прыжка в оптимизирующей силе эволюции, когда появились люди. Наша соответствующая мозговая архитектура тоже развивалась плавно – объём нашего черепа не увеличился вдруг на два порядка величины. Так что может так случиться, что даже если ИИ будет развивать снаружи силами людей-инженеров, кривая его интеллектуальной эффективности может совершить резкий скачок.
Или, возможно, некто построит прототип ИИ, который покажет некие многообещающие результаты, и эта демо-версия привлечёт дополнительные 100 миллионов долларов венчурного капитала, и на эти деньги будет закуплено в тысячу раз больше суперкомпьютеров. Я сомневаюсь, что усиление оборудования в 1000 раз приведёт к чему-либо подобному усилению интеллектуального потенциала в 1000 раз – но само это сомнение не надёжно при отсутствии какой-либо возможности произвести какие-либо аналитические вычисления.
В сравнении с шимпанзе, человек имеет трёхкратное преимущество в мозге и шестикратное – в префронтальной коре, что означает (а) программы важнее оборудования и (б) малые увеличения оборудования могут поддержать значительно большие улучшения программного обеспечения. И есть ещё один момент, который надо рассмотреть.
В конечном счёте, ИИ может сделать кажущийся резким скачок в интеллектуальности только по причине антропоморфизма, то есть человеческой склонности думать о «деревенском идиоте» и Эйнштейне как о крайних границах интеллектуальной шкалы, а не как о почти неразличимых точках на шкале умов-вообще.
Любой объект, более немой, чем немой человек, может показаться нам просто немым. Можно представить «стрелку ИИ», медленно ползущую по шкале интеллекта, проходящую уровни мыши и шимпанзе, и при этом ИИ остаётся всё ещё немым, потому что ИИ не может свободно говорить или писать научные статьи, и затем стрелка ИИ пересекает тонкую грань между ультра-идиотом и Эйнштейном в течение месяца или такого же малого периода. Я не думаю, что этот сценарий убедителен, в основном, потому что я не ожидаю, что кривая рекурсивного самоулучшения будет ползти линейно. Но я не буду первым, кто укажет, что ИИ – это движущаяся цель. Как только веха достигнута, она перестаёт быть ИИ. Это может только вдохновлять промедление.
Давайте допустим, для продолжения дискуссии, что, исходя из всего, что мы знаем (и это кажется мне реально возможным), ИИ обладает способностью совершить внезапный, резкий, огромный скачок в интеллектуальности. Что из этого следует? Первое и главное: из этого следует, что реакция, которую я часто слышал: «Нам не следует заботиться о Дружественном ИИ, потому что у нас ещё нет самого ИИ» - неверна или просто самоубийственна. Мы не можем полагаться на то, что у нас будут заранее предупреждающие сигналы до того, как ИИ будет создан; прошлые технологические революции обычно не телеграфировали о себе людям, жившим в том время, что бы потом ни говорилось. Математика и техника Дружественного ИИ не появится из ниоткуда, когда она будет нужна; требуются годы, чтобы установить твёрдые основания. И мы должны разрешить проблему Дружественного ИИ до того, как универсальный ИИ появится, а не после; мне даже не следует говорить об этом. Будут трудности с Дружественным ИИ, потому что поле исследований ИИ само по себе имеет мало согласия и высокую энтропию. Но это не значит, что мы не должны беспокоиться о Дружественном ИИ. Это означает, что будут трудности. Эти два утверждения, к сожалению, даже отдалённо не эквивалентны.
Возможность резкого скачка в интеллектуальности также требует высоких стандартов для техники Дружественного ИИ. Техника не может полагаться на способность программиста наблюдать ИИ против его воли, переписывать ИИ против его воли, угрожать превосходящей военной силой, ни на то, что программисты смогут контролировать «кнопку вознаграждения», которую умный ИИ отберёт у программистов, и так далее. В действительности, никто не должен исходить из этих предположений. Необходимой защитой является ИИ, который не хочет вам повредить. Без этого ни одна дополнительная защита не является безопасной. Ни одна система не является безопасной, если она ищет способы разрушить свою безопасность. Если ИИ повредит человечеству в любом смысле, вы должны были сделать что-то неправильно на очень глубоком уровне, искривив свои основные посылки. Например, вы делаете дробовик, направляете его на свою ступню и спускаете крючок. Вы осознанно приводите в движение некую когнитивную динамику, которая, при некоторых обстоятельствах, будет стремиться вам повредить. Это – неправильное поведение для данной динамики; напишите вместо этого код, который делает что-то другое.
Примерно по тем же причинам, программисты Дружественного ИИ должны предполагать, что ИИ будет иметь полный доступ к своему исходному коду. Если ИИ захочет модифицировать себя, чтобы больше не быть Дружественным, то Дружественность уже потерпела неудачу в этот момент, когда ИИ создал такое намерение. Любое решение, которое полагается на то, что ИИ не будет способен модифицировать сам себя, будет разрушено тем или иным способом, и будет разрушено даже в том случае, если ИИ решит никогда себя не модифицировать. Я не говорю, что это должна быть единственная предосторожность, но главной и незаменимой предосторожностью будет то, что вы создадите ИИ, который не захочет вредить человечеству.
Чтобы избежать ошибочности рассуждений в духе Гигансткой Ватрушки, мы должны сказать, что способность улучшать себя не означает выбора делать это. Успешное воплощение техники Дружественного ИИ может создать ИИ, который обладает потенциалом расти более быстро, но выбирающий вместо этого расти медленнее и по более управляемой кривой.
Даже в этом случае, после того, как ИИ пройдёт критический порог рекурсивного самоулучшения, вы окажетесь действующими в гораздо более опасном режиме. Если Дружественность потерпит неудачу, ИИ может решить направиться с полной скоростью в сторону самоулучшения – метафорически говоря, он станет мгновенно критичным.
Я склонен предполагать потенциально произвольно большие прыжки в интеллектуальности, потому что это (а) консервативное предположение; (б) это отвергает предложения построить ИИ без реального понимания его; и (с) большие скачки потенциала кажутся мне наиболее вероятными в реальном мире. Если я обнаружу некую область знаний, в которой консервативной точкой зрения по поводу перспектив управления рисками предполагается медленное улучшение ИИ, тогда я потребую, чтобы этот план не стал катастрофическим, если ИИ замедлится на около-человеческой стадии на годы или дольше. Это не та область, относительно которой бы мне хотелось предлагать узкие интервалы уверенности.
8. Оборудование.
Люди склонны думать о больших компьютерах как о ключевом факторе ИИ. Это, мягко говоря, очень сомнительное утверждение. Не-футурологи, обсуждая ИИ, говорят обычно о прогрессе компьютерного оборудования, потому что его легко измерить – в отличие от понимания интеллекта. Не потому что здесь нет прогресса, а потому что этот прогресс не может быть выражен в аккуратных графиках компьютерных презентаций. Трудно сообщать об улучшениях в понимании, и поэтому об этом меньше сообщают. Вместо того, чтобы думать о «минимальном» уровне оборудования, которое «необходимо» для ИИ, задумаемся лучше о минимальном уровне понимания исследователя, который уменьшается по мере улучшения оборудования. Чем лучше компьютерное оборудование, тем меньше понимания вам нужно, чтобы построить ИИ. Крайним случаем является естественный отбор, который использовал удивительные количества грубой компьютерной силы, чтобы создать человеческий интеллект, не используя никакого понимания, только неслучайное сохранение случайных мутаций.