Спорить было не с чем, но я заметила все же:
– Нам нельзя показывать его людям в таком виде.
– Думаешь, людей это расстроит?
– Это подтвердит все, что о нас говорят благие.
– Ты вся в грязи, я – в крови, не так уж мы отличаемся, – хмыкнула она.
Я посмотрела на свою руку, сжимавшую белую рубашку Риса, и признала ее правоту. Я вся была перемазана густой темной грязью. Аматеон был черным от грязи точно так же, как королева – красной от крови. Волосы липли к его телу по всей длине. Когда он исчез, волосы у него едва доходили до плеч, теперь они достигали по меньшей мере до икр.
Адайр был не так грязен, он лежал сверху. Но его волосы тоже спадали каштановыми волнами вдоль лица, а не топорщились коротким ежиком. Кудри еще не касались широких плеч, но это было только начало.
Я повертела головой и убедилась, что мои собственные волосы, прилипшие к спине и плечам, тоже стали длинней. Они спадали теперь заметно ниже плеч.
– Ты черт знает во что превратила вход в мой тронный зал, Мередит.
– Прошу прощения, тетя Андаис, это не нарочно. – Мой голос звучал почти спокойно. Я попыталась не смотреть на огрызки от мужчины, что она держала на поводке из его собственных кишок, но было одинаково трудно и отвести взгляд в сторону, и не отводить. Я все же смотрела, потому что никак не могла соотнести гордого, высокого, высокомерного и красивого Гвеннина с этой лишенной кожи и большой части плоти фигурой у ее ног. Даже зная, что это он, я не могла его узнать. Она его уничтожила.
Кто угодно, кто угодно признался бы во всем, что она потребовала, лишь бы прекратить такую боль. Я не верила в полученное ею "признание", но не осмеливалась сказать об этом вслух. Она была абсолютно довольна собой. После хорошей и удачной пытки она была так счастлива, как это только было ей доступно. Наверное, всем нужно хобби.
– Там, где состоялся ваш милый тройничок, теперь бьет источник, – сообщила она.
Рис чуть передвинулся, чтобы я смогла это увидеть: и правда, земля вспучилась, и сквозь нее пробился родничок. Вода разлилась шире, отыскивая русло для маленького ручья, а может, впадину для озерца. Понадобится время, чтобы вода нашла себе путь и решила, как она захочет изменить облик земли. Пожелает ли она стать глубоким спокойным озером или быстрым потоком. Разумеется, парочка скал, на которых могла бы дробиться и играть вода, тоже не помешали бы.
Мне не стоило об этом думать. Единственное мое оправдание – в том, что я пыталась смотреть куда угодно, думать о чем угодно, только не об этом жалком огрызке, оставшемся от лорда сидхе.
Земля вздрогнула, как кожа лошади, когда на нее садится муха. Сквозь грязь и сочащуюся воду на глазах поднимались скалы.
– Кажется, ситхен оживает, – сказала Андаис, но голос у нее был совсем не такой радостный, как можно было ждать. – Думаю, глубокий зеркальный пруд в пару тому, что уже есть, был бы очень к месту. Как ты находишь, Мередит?
Я не знала, что сказать, потому что согласиться – значило бы соврать, а не согласиться было бы недипломатично. Она сощурила глаза и спросила:
– Ты не согласна, племянница?
– Не знаю, как сказать, тетя Андаис...
– Скажи правду, – предложила она голосом, ясно говорившим, что правда ей ни к чему, ей нужно согласие.
– Твои слова говорят одно, а тон – другое, и мне остается гадать, повиноваться ли твоим словам или твоему гневу.
Она рассмеялась, и, похоже, искренне.
– Ох, Мередит, у тебя не только волос прибавилось, но и дипломатии.
Потом ее глаза опять сузились, и она потребовала:
– Скажи правду, племянница: считаешь ли ты, что источник нужен для нового пруда?
Я облизнула губы и бросила взгляд на Дойла, пытаясь попросить совета, что говорить. Андаис заорала:
– Не смей на него смотреть! Хочешь стать королевой, так думай сама. Отвечай!
– Нет, я не считаю, что здесь будет пруд.
– А что тогда здесь будет, племянница?
Руки Риса напряглись в знак предупреждения, хоть оно и не было мне нужно. Я видела злость Андаис, но она не оставила мне выхода. Если я солгу, говорил мне внутренний голос, я предам саму магию, что объединяет землю и воду. Я не могла солгать, но королева не хотела слышать правду, что бы она ни говорила.
Она двинулась к нам, волоча за собой Гвеннина, и он завопил, тщетно ее моля и цепляясь за грунт переломанными пальцами.
– Что ты сделаешь из этого источника, Мередит? Веселенькую бормочущую речушку?
– Да, – сказала я. – Да, это было бы неплохо.
Земля опять вздрогнула и на этот раз расступилась, создавая русло. Земля сформировала речные берега, и скалы выросли из дна, чтобы вода струилась и пела между ними.
Королева подошла к пруду и фонтану, встала рядом с камнем, снабженным цепями в ожидании новых жертв.
– Я хочу, чтобы по берегам твоей речушки был регулярный парк.
Я чуть не ответила согласием, но она выставила вперед окровавленную ладонь.
– Нет, Мередит, не соглашайся, не подумав. Скажи что-нибудь, но сперва реши, чего ты хочешь. Убедись, что ты хочешь именно такого окружения для своего веселого потока.
Я посмотрела на Адайра и Аматеона:
– Вы помогли его создать, что вы посоветуете?
– Мередит, – поморщилась королева, – нельзя делиться властью, если хочешь править.
– Не только моя сила возродила эту землю и создала источник. Мы сделали это втроем. Почему бы им не помочь и теперь?
Она не нашлась с ответом и просто нахмурилась. Даже под маской из засохшей крови я видела ее недоумение.
Двое мужчин смотрели то на меня, то на нее. Рис замер в неподвижности, словно вздохнуть боялся.
– Ответьте ей, лорд дубравы и человек земли! – велела Андаис.
– Красивый луг, – сказал Аматеон. – Поляна с высокой травой и цветами. Богатый чернозем, на котором может вырасти все, что пожелаешь.
Адайр кивнул.
– Залитый солнцем луг – да, это было бы хорошо.
Я улыбнулась им – не могла с собой справиться.
– Да, красивый луг с цветами и травами, чтобы солнце его освещало и ласкала луна.
Черную землю пробили зеленые ростки. Они не превратились тут же в цветущие растения, но застелили землю, и зал вдруг наполнился весенним ароматом, ароматом свежей густой зелени. Земля была просто усеяна крошечными листочками. После всего сегодняшнего я даже не удивилась. Потолок исчез, и над головами вдруг оказался не камень, а почти неразличимое туманное небо. В голубой дымке светился и изливал тепло золотистый шар: в новом небе взошло солнце. Когда-то я слышала предание о том, что под землей нам светили луна и солнце, но никогда такого не видела и не надеялась увидеть.
Андаис уставилась на солнечный шар.
– Ты права, похоже. Вы создали это место втроем, и все три силы должны были проявиться. Но вот что запомни, Мередит. Ситхен теперь ожил, и он станет отвечать и на другую магию, помимо твоей. Будь осторожна с силами, которые пробуждаешь в других, потому что не все они подойдут к твоим благим вкусам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});