«Стукотит, гуркотит, як сто коней бежит» = гром; то же означают и следующие загадки: «сивой жеребец на все царство ржет», «сивый жеребец по полю ржет, а везде слышно»; следоват., грохот громовой тучи уподобляется ржанию и топоту бегущих коней. Особенно интересен вариант: «кобыла заржет на турецкой горе, жеребец откликнется на сионской горе» = молния и гром.[1904] Громовый конь ржет на горах, т. е. в тучах, потому что гора есть древнейшая метафора облака. Подобная же загадка есть у литовцев: «вдалеке ржет конь, а вблизи узда звенит» = удар грома.[1905] Этим чудесным коням принадлежит весьма видная роль в народных эпических сказаниях. Как олицетворения порывистых ветров, бури и летучих облаков, сказочные кони наделяются крыльями, что роднит их с мифическими птицами; с другими же дополнительными эпитетами: огненный, огнедышащий, с ясным солнцем или меся(312)цем в лбу, с частыми звездами по бокам,[1906] золотогривый, золотохвостый или просто золотой — конь служит поэтическим образом то светозарного солнца, то блистающей молниями тучи; самая сбруя на таком коне бывает золотая.[1907] В старинном византийском романе, встречающемся в наших рукописях под названием «Девгениева жития», упоминаются три волшебные коня, «рекомые: Ветреница, Гром и Молния»;[1908] в сказке об Иване Кручине выведены кони Ветер и Молния, которые так легки на ногу, что никто не в состоянии обогнать их;[1909] армянские сказки знают коня-вихря и коня-облако,[1910] а новогреческие коня-молнию.[1911] Вообще богатырские кони наших былин и сказочного эпоса с такою легкостью и быстротою скачут с горы на гору, через моря, озера и реки, отличаются такою величиною и силою, что нимало не скрывают своего мифического происхождения и сродства с обожествленными стихиями. Бурый конь Дюка Степановича славен был своими крыльями; русские, сербские и словацкие сказки часто говорят о крылатых лошадях: так один богатырь отбивает у змея коня о двенадцати крыльях, с серебряной шерстью, с золотою гривою и золотым хвостом,[1912] а другой разыскивает кобылицу, которая каждый день облетает вокруг света, которая когда пьет — на море волны подымаются, а станет чесаться — столетние дубы падают;[1913] по свидетельству сербской песни, у воеводы Момчила был крылатый конь и сабля «са очима», т. е. конь-туча и сабля — быстрозоркая молния.[1914] И немецкие и славянские предания рассказывают о лошадях, которые носятся по воздуху, спускаются в горные (== облачные) пещеры и морскую глубь (= дождевые хляби) и взбираются на гладкую стеклянную гору (= небо).[1915] Вот что повествуют валахские сказки о быстроте богатырских коней: царевна спасается бегством от дракона; как только уселась она на своего коня, чудесное животное поднялось от земли и с изумительною скоростью помчалось вдаль. Через несколько времени говорит конь: «милая царевна! оглянись — не приметишь ли чего?» Она оглянулась и увидела позади себя огромного дракона, который уже настигал ее. «О скорей, скорей! позади нас дракон!» — закричала царевна. — Как тебе хочется, чтобы я летел: как ветер или как мысль? — спросил конь. «Как ветер!» — отвечала испуганная царевна и с быстротою вихря понеслась по воздуху. Через несколько времени снова говорит конь: «оглянись, нет ли чего?» Царевна оглянулась и опять вскрикнула: «о быстрее, быстрее! дракон настигает нас!» — Как хочешь, чтобы я летел: как ветер или как мысль? — спрашивает конь. «Как мысль!» — отвечала царевна, и в то же мгновение конь с царевною опустился в большой город — цель (313)их поспешного бегства.[1916] В русской былине рассказывается об Илье-Муромце, т. е. о Перуне, место которого заступает он в народном эпосе:
Он бьет коня по крутым бедрам,Пробивает кожу до черна мяса;Ретивой конь осержается,Прочь от земли отделяется:Он и скачет выше дерева стоячево,Чуть пониже оболока ходячево.Первый скок скочил на пятьнадцать верст,В другой скочил — колодезь стал…В третий скочил под Чернигов-град.
Другая песня поет: «поскоки его (коня) были по пяти верст; из-под копыт он вымётывал сырой земли по сенной копне».[1917] Любопытно предание болгарской колядки:[1918] похвалился однажды юнак:
Че си има добра коня,Та надбърже ясно слънце.
Услыхала похвальбу Солнцева сестра и сказала о том брату. Промолвило ясное Солнце: «скажи похвальщику, чтобы вышел он раным-рано на восток, и станем мы перегоняться; если он меня обгонит — пусть возьмет тебя, милую сестрицу; если я перегоню — то возьму его доброго коня». Согласился юнак, явился раным-рано на востоке, и началось состязание. Увидало Солнце, что юнак обгоняет, и говорит ему: «подожди меня у полудня!» Тот соскочил наземь, воткнул копье, привязал своего коня, лег и заснул. Крепко спит, а Солнце уже близко к закату. Будит молодца добрый конь ногою: «вставай! не потерять бы тебе коня! Завяжи-ка мне платком черные очи, чтобы не задели их ветки древесные». Изготовясь в путь, конь понесся с такою быстротою, что когда Солнце явилось на запад — юнак уже был на месте и встретил его в воротах. Этот конь, обгоняющий самое солнце, есть ветер или бурная туча. По выражению болгарской пословицы, ветер носится на кобыле: «ветъръ го носи на бел кобил»,[1919] а в хорутанской приповедке[1920] молодец, отыскивая свою невесту и не дознавшись об ней ни у Солнца, ни у Месяца, приходит на луг, где паслась бурая кобыла — «to je bila bura ili veter»; он прячется под мост, и когда кобыла пришла пить воду — выскочил, сел на нее верхом и быстрее птицы помчался в вилинские города. Эпитет бурый (смурый, йскрасна-черноватый) роднится с словами: буря (в Остромир. еванг. боура), буран (бурун) — степная вьюга, метель, вихрь, бурнеть — разыграться буре, бурлить и бурчать — шуметь, бушевать;[1921] бурый конь — собственно, такой, шерсть которого напоминает цвет тучи, грозящей бурею. В венгерской сказке[1922] молодец, во время поисков своей невесты, обращается к Ветру, и тот дает ему коня-вихря, бегающего со скоростью мысли; в немецких же сказ(314)ках Ветер сам переносит юношу в ту далекую сторону, куда скрылась его красавица (см. выше стр. 161).
Чудесный конь наших сказок называется сивка-бурка вещий каурка; каурая масть — та же, что бурая, только с темным ремнем по спине; сивый — собственно: блестящий, сияющий (см. выше, стр. 118; месяц представляется сивым жеребцом), а потом: седой или с проседью.[1923] По свидетельству старинной былины:
Зрявкает бурко по-туриному,Он шип пустил по-змеиному —Триста жеребцов испугалися,С княжеского двора разбежалися…А князи-то и бояра испужалися,Все тут люди купецкие —Окорачь они по двору наползалися.[1924]
«Бурко зрявкает по-туриному, а шип пускает по-змеиному» — выражение, указывающее на сродство чудесного коня с зооморфическими представлениями громовой тучи быком (туром) и змеем. Самая характеристическая особенность эпического языка заключается в постоянном употреблении одних и тех же эпитетов и оборотов, однажды навсегда верно и метко обрисовавших известное понятие; таким эпитетам и оборотам, несомненно, принадлежит значительная давность. Говоря о сивке-бурке и вообще о богатырских конях, народные русские сказки прибегают к следующим выражениям, которые всякий раз повторяются слово в слово, как неизменные формулы: «конь бежит — земля дрожит, из очей искры сыплются, из ноздрей дым столбом, из заду головешки валятся» или — когда садится на коня могучий богатырь и бьет его по крутым бедрам: «добрый конь осержается, от сырой земли отделяется, поднимается выше лесу стоячего, что пониже облака ходячего; из ноздрей огонь (пламя) пышет, из ушей дым столбом, следом горячие головешки летят; горы и долы промеж ног пропускает, малые реки хвостом застилает, широкие — перепрыгивает» (вар. «широки раздолья и воды хвостом застилает, через горы перескакивает»). В польских сказках читаем: «зашумели ветры, заблистали молнии, затопали копыты, задрожала земля — и показался конь из коней, wieszczy siwekztotogrywek; летит как вихрь, из ноздрей пламя, из очей искры сыплются, из ушей дым валит».[1925] О коне Милоша Воиновича сербская песня рассказывает:
По три копл(ь)а у приjеко скаче,По четири небу у висине,У напредак ни брсуа се не зна,Из уста муживи оган(ь) сипа,А из носа модар пламен суче[1926]
О коне Марка-кралевича: