обидели, никогда бы не выступил против Советской Армии и ударил бы по рукам того, кто посягнул на красное знамя. Сколько бы раз его ни обидела родина, он не причинит ей зла.
Мой единственный! Я не удерживаю тебя от поездки. Ты мужчина — решай сам! Поступай, как требует обстановка и как подсказывает тебе сердце. Но я не пойду с тобой. Не жди меня, потому что на ту сторону я не могу перейти… Если же ты окажешься прав, если я совершаю преступление, борясь против правого дела, наказанием мне будет то, что я потеряю тебя. Но и в горе моим утешением будет та ночь, память о которой я сохраню навеки и о которой я никогда не пожалею.
Люблю тебя сильно-сильно…
Суббота, 3 ноября.
Твоя Эржи».
Она запечатала конверт, не перечитывая письмо, как обычно делала это раньше. Теперь она казалась спокойнее. «Что будет, то будет. Время покажет…» На ее воспаленном лбу поблескивали капельки пота.
Она вышла на кухню.
— Мама, если после обеда пойдешь в больницу, передай это письмо Лайошке и скажи ему, пусть обязательно перешлет Ласло. Но непременно до шести часов. Только смотри, не забудь, ладно? — Она улыбнулась матери. Улыбка получилась скорее грустная, чем веселая… Не теряя времени, вся пылая от жара, Эржи начала мыться.
Эржи тихонько постучала в дверь. Устало посмотрела на медную табличку: «Ш. Каткич». Болезнь обессилила ее. Всю дорогу она шла, как в полусне. Открылась дверь, и Эржи увидела белокурую молодую девушку.
— Пожалуйста, вы к кому? — спросила Шари.
— Я ищу Белу Ваша, — ответила она еле слышно.
— Входите, — пригласила ее девушка в квартиру. Эржи обрадовалась. Беглым взглядом окинула она со вкусом обставленную однокомнатную квартиру. В комнате сидел высокий молодой человек в очках. Увидев Эржи, он встал и вежливо поклонился.
— Аладар Кальман, — представился он. Эржи что-то прошептала вместо приветствия и села.
— А разве товарищ Ваш еще не пришел домой? — удивленно спросил молодой человек.
— Я не знаю, — пролепетала девушка.
— Вы не жена его?
— Нет, нет. Мы только товарищи, — ответила Эржи и слегка улыбнулась. — Когда Бела ушел?
— В четверг. Да, первого числа.
— Это вы его спасли?
— Да.
— И он ушел домой?
— Он сказал, что пойдет в Чепель. Шарика, ты помнишь, он назвал именно Чепель?
— Да, — ответила светловолосая девушка. — Снимите пальто, — предложила она.
Эржи встала. Сняла пальто.
— Вы не дадите мне воды? — повернулась она к девушке.
Шари поднялась и через несколько секунд принесла стакан воды.
Эржи приняла таблетку.
— Вы больны? — спросила Шари.
— Немного нездоровится, у меня температура.
Кальман внимательно смотрел на девушку, о чем-то задумавшись.
— А как вас зовут? — спросила девушка.
— Эржи Брукнер…
— Брукнер… Брукнер… — повторил Кальман ее фамилию. Затем вдруг хлопнул себя по лбу. — Скажите, Эржике, у вашего отца парализована нога?
Девушка оживилась.
— Да. Вы его знаете?
— Он работает на заводе синтетических материалов? Верно?
— Да.
— Я знаю вашего отца. Мы вместе с ним были на заводе тридцатого числа. Больше того, я знаю еще одного человека. У нас с вами есть общий знакомый…
— Интересно. Кто же он? — девушка посмотрела на него с недоумением.
— Ваш жених Ласло Тёрёк.
У Эржи радостно забилось сердце.
— Вы знакомы с Ласло? — прошептала она.
— Мы вместе участвовали в боях до тридцатого числа.
— Ты не хвались этим, — неодобрительно бросила Шари.
— Я не хвалюсь, — ответил Кальман, — но и не скрываю…
— Расскажите, как вел себя Ласло, — попросила девушка.
Кальман начал рассказывать.
Пока говорил, в душе девушки одно чувство молниеносно сменялось другим. Кальман рассказывал откровенно, без всяких прикрас. «Да, я узнаю его, — думала девушка. — Это Ласло. Восторженный, готовый на все, в порыве энтузиазма лишившийся рассудка. Значит, это он был тогда у министерства внутренних дел. Это его я видела у пьедестала памятника. О, ведь я могла убить его… Предчувствие не обмануло меня…»
— Скажите, товарищ, — обратилась она к Кальману, — каким человеком вы его считаете: честным или бесчестным? — последнее слово она произнесла робко, чуть слышным голосом.
— Пока я был вместе с ним, он не совершил ни одного преступления или бесчестного поступка, — ответил Кальман. — Что было потом, я не знаю.
— К сожалению, теперь он погряз слишком глубоко, трудно будет ему выпутаться, — вслух рассуждала Эржи.
— Вам что-нибудь известно о нем?
— Да, — удрученно ответила Эржи. — Я получила от него письмо. Он совершенно по-иному, не как мы, расценивает происходящее. Стал старшим лейтенантом «национальной гвардии». Сейчас мы воюем друг против друга, и кто знает, встретимся ли?
Наступила тишина.
— Теперь вы пойдете в Чепель? — спросил Кальман.
Девушка кивнула головой. Лицо у нее пылало, глаза лихорадочно блестели.
— Эржике, у вас высокая температура, не лучше ли вам остаться здесь?..
Эржи покачала головой.
— Я должна идти, — с трудом проговорила она. — У меня важное задание… его нужно выполнить…
— А если я вас не пущу? Если мы вас не пустим? — и он взглянул на Шари, как бы ища у нее поддержки.
— Вы не имеете права меня задерживать…
— Тогда я вас провожу, ладно?
— Я тоже пойду, — сказала Шари.
Они вышли втроем, взяв друг друга под руки, Кальман и Шари захватили автоматы, не забыли и об удостоверениях «национальной гвардии».
По дороге говорили мало. Кальман рассказал, как они спасли Белу и как погибли два солдата госбезопасности.
— Знаете, Бела и нас чуть не пристрелил. Они втроем сражались мужественно, как настоящие революционеры. Конечно, бедняга не знал, кто мы такие. Мы стреляли в стены, чтобы было больше пыли и шума. К сожалению, у мятежников был большой перевес сил, мы не могли вступить с ними в бой… Видели бы вы, как он отчаянно набросился на нас. Разумеется, тут же подоспели три или четыре бандита и стали избивать Белу. Нам с большим трудом удалось спасти его — ведь они его друзья застрелили пятерых мятежников. Затем мы обманули их, сказав, будто отведем его в штаб, и привели к Шари.
— Его сильно побили? — спросила Эржи.
— Он парень крепкий, как сталь, — улыбнулся Кальман. — На следующий день уже был на ногах. Мы всю ночь проспорили. Очень умный парень.
До Чепеля они добрались на попутной машине, примостившись у самой кабины и прижавшись друг к другу.
Еще не было и двенадцати, когда Эржи, Шари и Кальман прибыли на место. Кроме Белы, туда пришли Вамош, Геза Капош, Эстер и еще два — три товарища. Чем-то взволнованные, они горячо спорили. Молчал только Геза Капош. Уже целую неделю ему не удавалось поговорить с женой, а сегодня утром она сообщила по телефону, что их двухлетняя