…Дочери Николая: Анастасия, Татьяна и Мария значительно красивее Ольги, как и Ольга, веселые, жизнерадостные, во время прогулки в садике пели деревенские частушки… Алексей, 14 лет, болезненный, ноги его не действовали, поэтому на прогулку в садик его выносили на руках, усаживали в детскую коляску, которую возил 14-летний племянник одного из поваров Николая Романова. Этот повар был расстрелян в первые дни по прибытии из Тобольска.
План ликвидации последней династии России был составлен следующий: сам акт произвести в общежитии нашей пулеметной команды. Это помещение имело толстые кирпичные стены, сводчатый кирпичный потолок, в окнах двойные рамы и железные решетки. Это помещение было обнесено в два ряда дощатым забором, и, по нашему мнению, выстрелов в городе слышно не будет. Кроме этого, под окно было решено поставить автомашину «форд» первых выпусков с очень плохим глушителем, на время акции завести у этой машины мотор, который будет заглушать своим шумом выстрелы. Ночью 17 июля 1918 года я со своей командой убрал из нашего помещения кровати и другие вещи, оставил только один венский стул для Алексея… Тов. Юровский пошел в помещение, занимаемое Николаем и его семьей, и сказал: «В городе неспокойно, поэтому в целях безопасности прошу сейчас же сойти вниз». Не говоря ни слова, Николай Романов взял своего сына на руки и пошел по лестнице вниз, а за ним пошли все остальные члены его семьи. Николай посадил на венский стул сына и сам стал посреди комнаты, а все остальные стали справа и слева фронтом, лицом к двери. Товарищи, в том числе и я, стали стрелять. Несмотря на то, что сильно шумела заведенная автомашина, хорошо были слышны выстрелы и сильный лай четырех собак Николая Романова, находившихся при нем. В расположенном напротив дома особого назначения горном институте и маленьком домике зажглись огни. После этого стрельба прекратилась, три собаки повешены, а четвертая собака Джек молчала, поэтому ее не тронули. Оставшиеся в живых, подлежащие казни, были умерщвлены холодным оружием… Всего было уложено в машину 11 трупов людей и 3 трупа собак. Все эти трупы были укрыты брезентом, и автомашина с ними в сопровождении четырех товарищей, сидящих в машине, и двух верхом сидящих на лошадях отошли от дома особого назначения…»
Сохранилось и свидетельство еще одного палача, Я. Юровского.
Из официальных источников:
Яков Юровский. Родился в 1876 году в Томске в семье стекольщика и швеи. Окончил два класса еврейско-русской школы. Учился у портного и часовщика. Отбывал наказание за убийство. В РСДРП с 1905 года. Арестовывался за революционную деятельность. После революции – член коллегии уральской ЧК, председатель следственной комиссии Уральской области, член военного отдела облисполкома, комендант дома особого назначения. Впоследствии – председатель губернской ЧК, заведующий отделом Государственного хранилища при Народном комиссариате финансов.
С 1924 года – на хозяйственной работе. Умер в кремлевской больнице в 1938 году.
Лично стрелял в Николая II и его сына Алексея. Репрессиям со стороны Советской власти не подвергался. Я. Юровского высоко ценил В. И. Ленин.
Из воспоминаний Якова Юровского:
«16.7 была получена телеграмма из Перми на условном языке, содержащая приказ об истреблении Р-ых. 16-го в шесть часов вечера Филипп Г-н (Голощекин, член Президиума исполкома Уральского Совета, областной военный комиссар) предписал привести приказ в исполнение. В 12 часов должна была приехать машина для отвоза трупов. Грузовик в 12 часов не пришел, пришел только в половине второго. Это отсрочило приведение приказа в исполнение. Тем временем были сделаны все приготовления, отобрано 12 человек с наганами. Двое из латышей отказались стрелять в девиц. Когда приехал автомобиль, все спали. Разбудили Боткина, а он всех остальных. Внизу была выбрана комната с деревянной оштукатуренной перегородкой (чтобы избежать рикошетов), из нее была вынесена вся мебель. Команда была наготове в соседней комнате. Р-вы ни о чем не догадывались. Команде заранее было указано, кому в кого стрелять, и приказано целить прямо в сердце, чтоб избежать большого количества крови и покончить скорее… Алексей, три из его сестер, фрейлина и Боткин были еще живы. Их пришлось пристреливать. Когда одну из девиц пытались доколоть штыком, то штык не мог пробить корсаж. Благодаря этому вся процедура, считая проверку (щупанье пульса и т. д.), заняла минут двадцать. Потом стали выносить трупы и укладывать в автомобиль, выстланный сукном, чтобы не протекала кровь. Тут начались кражи: пришлось поставить трех надежных товарищей для охраны трупов, пока продолжалась переноска (трупы выносили по одному). Под угрозой расстрела все похищенное было возвращено (золотые часы, портсигар с бриллиантами и т. д.).
Около трех часов выехали на место, которое должен был приготовить Ермаков за Верхне-Исетским заводом. Сначала предполагалось везти на автомобиле, а после известного места на лошадях (т. к. автомобиль дальше проехать не мог, выбранным местом была брошенная шахта). Проехав Верхне-Исетский завод в верстах пяти, наткнулись на целый табор – человек 25 верховых, в пролетках и т. д. Это были рабочие (члены Совета исполкома и т. д.), которых приготовил Ермаков. Первое, что они закричали: «Что ж вы нам их неживыми привезли?!». Они думали, что казнь Романовых будет поручена им. Начали перегружать трупы на пролетки. Сейчас же начали очищать карманы – пришлось и тут пригрозить расстрелом…»
И Юровский, и другой палач – Кабанов заявили однозначно: живым никто не ушел. Разночтение лишь в числе расстрелянных. Историки утверждают, что Юровский ошибся и убитых было 11.
Все без исключения источники утверждают, что среди расстрелянных была и Великая Княгиня Анастасия Николаевна. Вот что писал, скажем, в 20-е годы в вышедших в Вене своих воспоминаниях бывший наставник наследника Алексея П. Жильяр:
«Для большинства заключенных смерть наступила почти немедленно, однако Алексей Николаевич слабо застонал. Юровский прикончил его выстрелом из револьвера. Анастасия Николаевна была только ранена и при приближении убийц стала кричать; она падает под ударами штыков. Анна Демидова тоже уцелела, благодаря подушкам, за которыми пряталась. Она бросается из стороны в сторону и, наконец, в свою очередь, падает под ударами убийц».
Не оставляет, казалось бы, ни единого шанса на чудесное спасение Анастасии и свидетельство Н. А. Соколова, белогвардейского следователя, занимавшегося делом об убийстве императорской семьи, как говорят криминалисты, по «горячим следам». И тем не менее…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});