– «Обижаешь!» – донеслось до меня сверху презрительное фырканье – «Мы предусмотрели все. Среди этих обормотов нет ни одного пегаса или единорога, поэтому следить за ними не составляет никакого труда. Этот крутой внешний вид, достающийся каждому стражу, служит не только для украшения, знаешь ли…».
– «Ну-ну. Смотри, чтобы ничего не сорвалось… БЭТМЕН!» – иронично фыркнул я, за нарочитым сарказмом скрывая нарастающее беспокойство – «Кстати, Медоу, ты не мог бы мне сказать – куда пропал Графит, а?». Однако ответить мне ночной страж не успел.
– «Скрапс, скоро твой выход» – в закуток, предназначенный для моего перевоплощения в провинциальную звездочку, влетела взъерошенная Грасс, похоже, изрядно выбитая из колеи просьбой самой Селестии помочь мне в одном деликатном деле. За спиной зеленой пони маячила надменная морда какого-то местного администратора, безжалостно распекавшего персонал и собравшихся актеров, и мне пришлось подавить внезапно возникший порыв швырнуть в этого коричневого хама чем-нибудь тяжелым, срывая нарастающее нервное напряжение.
– «Кажется, все готово» – критически осмотрев меня, вынесла вердикт Грасс, разглаживая невидимую мне складку на спинке платья – «Правда, я до сих пор не могу понять, зачем было скрывать твои природные цвета… Но повелительнице виднее. Скажи мне – как ты? Я же чувствую, что что-то затевается, и это «что-то» заставляет меня бояться за тебя. Скажи, что случилось – и я обещаю, я смогу тебе помочь!».
– «Спасибо тебе, Грасс» – проговорил я, порывисто обнимая зеленую пони – «Ты такая умная, и добрая, и понимающая… Я всегда мечтала о такой старшей сестре, как ты. Спасибо, что ты была у меня, даже и недолго».
– «Эй, эй, эй! Что происходит, Скрапс? Почему ты прощаешься со мной так, словно…».
– «Да не обращай внимания. Тебе показалось» – как можно беззаботнее отозвался я – «Но то обещание… Похоже, всю правду обо мне тебе придется узнавать уже у наших родителей. Поверь, они знают обо мне все».
– «Но…».
– «Ваш выход, мисс» – прозвучало из-за занавески, и одновременно с этим, сверху раздалось тихое шипение Медоу, означавшее, что страж на месте и готов начать операцию. Ловко вывернувшись из объятий сестры, отвлекшейся на непонятный звук, я двинулся в сторону сцены. Несмотря на кажущееся спокойствие, я чувствовал, как внутри меня начинает заводиться стальная пружина беспокойства, заставляющая мои задние ноги дрожать от еле сдерживаемого напряжения и мелкого, липкого страха. Мимо меня проходили актеры, уходившие со сцены после поклона зрителям, в очередной раз увидевшим какую-то авангардную версию спектакля о единстве, дружбе и прочих обязательных радостях этого веселого праздника. Кажется, их вариант всем известного предания был сконцентрирован на взаимоотношениях персонажей, с обязательным наличием любовного треугольника, счастливо разрешенного под конец на радость восторженно топающим зрителям.
«Ну что же, моя песня явно будет в тему. Нужно постараться исполнить ее как закрывающую всю основную тему спектакля – тогда никто не обратит внимания на мои ошибки».
Обернувшись перед занавесом, я в последний раз поглядел на сестру, маячившую за спиной мордатого администратора. Кажется, под потолочной балкой что-то пошевелилось, но усилием воли я заставил себя смотреть только на сестру, не выдавая моего невидимого сопровождающего.
– «Грасс… Помирись с родителями, ладно? По крайней мере, это даст мне надежду, что все, что я тут натворила, принесет хотя бы немного добра».
Ответа сестры я так и не расслышал. Всего один шажок – и я вышел под свет яркой, слепящей прожекторной лампы, освещавшей мою фигурку на сцене. Шорох опустившегося за мной занавеса затих, и я остался один – один, на пустой сцене, в лучах яркого, слепящего меня света.
***
«The valley green was so sereneIn the middle ran a stream so blueA maiden fair in despairOnce had met her true love there and she told him»
«She would say"Promise me, when you seeA white rose you'll think of meI love you so never let goI will be your ghost of a rose"»[78]
«А ребята действительно профессионалы» – подумал я, чувствуя, как мой голос крепнет от уверенной, слаженной игры оркестра – «Всего час репетиций, и они уже подстроились под мою манеру пения. Хорошо еще, что я хорошо знаю эту песню – не придется краснеть, как в первый раз. Это вам не амбар Эпплов…».
«Her eyes believed in mysteriesShe would lay amongst the leaves of amberHer spirit wild, heart of a child yet gentle stillAnd quiet and mild and he loved her»
«When she would say"Promise me, when you seeA white rose you'll think of meI love you so never let goI will be your ghost of a rose"»
Мои глаза довольно быстро привыкли к свету допотопного газового прожектора, и я смог разглядеть даже Графита, маячившего за плечом своей госпожи, единолично расположившейся в большой, украшенной вычурными гравировками в виде солнц и луны, ложе. Кажется, принцесса Луна выбрала самый незамысловатый, и в то же время, самый надежный способ держать моего друга на коротком поводке, не давая ему неожиданным геройством сорвать всю операцию. Значит, вот куда подевался этот охламон – повелительница ночи предусмотрела все возможные нюансы и заранее подготовилась к чему-то подобному, и понимание этого неприятно кольнуло мое подсознание острой иголочкой какого-то смутного подозрения. А вот наличие в зале моих милых родственничков, перешептывающихся с какой-то синей пегаской, едва не заставило меня поперхнуться. Какой псих их сюда притащил?!
«Ghost of a rose»
Чувствуя, что тщательно удерживаемая паника вновь была готова вырваться из меня, я постарался сконцентрировать взгляд где-то вдалеке, не замечая ни притихшего зала, ни странных, непонятных колыханий занавеса где-то за своей спиной. Я почувствовал немалое облегчение, когда мой мечущийся в панике взгляд наконец упал на знакомую морду, хотя самого пегаса было практически не видно в темноте королевской ложи. Не отрываясь, он глядел на меня странно блестевшими в темноте глазами, и поневоле, я представил себе, как же странно и настораживающее должны были звучать для него эти внешне безобидные слова.
Словно прощание.
«When all was done, she turned to runDancing to the setting sun as he watched herAnd ever more he thought he sawA glimpse of her upon the moors foreverHe'd hear her say»
«Promise me, when you seeA white rose you'll think of meI love you so never let goI will be your ghost of a rose»
Последний куплет подошел к концу, и, как и было запланировано, свет стал медленно угасать, оставляя на виду лишь мою фигурку. Оркестр вновь грянул повторяющийся припев, и даже меня, слышавшего эту музыку не одну сотню раз, пробрали звучавшие в ней мощь и отчаяние, странно оттенявшие довольно безобидные слова.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});