Читать интересную книгу Отчий дом. Семейная хроника - Евгений Чириков

Не поставим поэтому в суд или осуждение, что временами ему приходилось изобретать такие способы, чтобы и волки были сыты, и овцы целы…

Мужик все чаще и чаще заговаривал на своем антигосударственном языке о земле и воле[484]. Придворная обстановка дворянского засилья мешала коренному разрешению крестьянского вопроса, между тем что-то сделать было необходимо немедленно. Витте прибегнул, так сказать, к «домашнему средству»: чтобы хотя на время отвлечь мужицкие вожделения от помещичьей земли, он предложил царю план великого переселения малоземельных и безземельных крестьян в Сибирь[485], по линии магистрали Сибирской железной дороги. Пусть они заселяют сибирские пустыни, колонизируя малолюдные края Дальнего Востока!

Насколько было трудно тогда что-нибудь сделать в пользу и благо народа, как опасно было прикасаться к этой государственной болячке — показывает то обстоятельство, что даже этот безгрешный план до смерти напугал помещиков, крупных магнатов землевладения: ведь мужик хлынет в Сибирь, а это удорожит крестьянский труд, уронит арендную плату на землю, раскроет перед мужиком горизонты и породит в нем стремления к вольностям! В результате большой переполох в придворных дворянских сферах. Проект Витте признан опасным не только для первенствующего в стране сословия, но и для самого государства, а автор проекта заподозрен в «масонстве» и прозван при дворе «красным министром».

Дворянство почуяло в этом министре невыгодного для своих интересов реформатора и, с одной стороны, спешило укрепить свои позиции при дворе и в правительстве, с другой стороны — уронить влияние Витте на молодого царя. Главным средством для этого служило пробуждение в царе подозрительности: не кроется ли в тайных замыслах государственного человека покушений на самодержавие и его устои? Одним из главных устоев является дворянство. Вот эту опору трона и следует укрепить прежде всего. Для этого необходимо всеми мерами сохранить землю в руках поместного дворянства, остановить его оскудение, поддержать его падающий престиж. Между тем министр финансов не проявляет в этом отношении никакой инициативы, а напротив, тормозит это основное дело.

Вместо того чтобы открыть совещание по вопросу о поднятии благостояния крестьян, молодой царь под воздействием сильного своими связями при дворе дворянства открывает в 1895 году «Комиссию по дворянскому вопросу»[486], программа которой весьма откровенно раскрывала желание оскудевающего дворянства пополнить свои пустующие карманы за счет государственной казны, разбогатевшей главным образом путем чрезмерного напряжения мужицкой спины…

Первое торжественное заседание этой Комиссии ознаменовалось крупным государственным скандалом. После приветственных речей, главное содержание которых заключалось в экскурсиях ораторов в отечественную историю с целью доказать, что как образование, так и существование Российской империи обязано главным образом дворянству, выступил «красный министр» и начал говорить, что дворянам не может быть хорошо, если плохо крестьянам:

— Я нахожу, что дворянское совещание поступит правильно, если прежде всего займется вопросом о благосостоянии крестьян!

Речь Витте разорвалась бомбой в торжественной обстановке дворянских гусей, гордившихся тем, что их предки спасли Рим![487]

Эта внезапно разорвавшаяся бомба так ошеломила все благородное собрание, что председатель, министр внутренних дел Дурново[488], прервал заседание и объявил, что он должен испросить указаний Его Величества, прежде чем продолжить совещание.

Поистине «скандал в благородном семействе»![489]

Зато какой удобный случай — спихнуть с дворянского пути врага своего!

Какова была беседа у царя с председателем Комиссии — об этом история умалчивает, но вот что произошло на следующем заседании.

Министр открыл заседание объявлением следующего Высочайшего повеления:

— Государю благоугодно было назначить Комиссию для изыскания средств к улучшению положения русского дворянства, а не крестьянства, а потому Комиссия не должна затрагивать крестьянский вопрос!

Молодой царь был возмущен и озадачен: не масон ли, не тайный ли революционер этот Витте?

Было бы ошибкой думать, что министр финансов Витте питал особенно благожелательные чувства к русскому мужику. Нет, только он при своей государственной дальновидности понимал, что мужик, эта дойная государственная корова, может давать золотое молоко для всех нужд государства, и в том числе для подкармливания расползающегося дворянства, лишь в том случае, если сама корова поправится от своей худобы и получит должный разумный уход со стороны доящих…

Вскоре после этого скандала по всей России стала гулять крамольная открытка с картиночкой: худющий мужичонка пашет на худой лошаденке свою худую землицу, а за сохой следом за мужиком идут с большими ложками в руке семь человек, олицетворяющих представителей власти и культурных сословий, с надписью внизу: «Один с сошкой, а семеро с ложкой».

II

Нетерпеливый читатель может спросить автора:

— Какое отношение все, что выше написано, может иметь к «Отчему дому» и его героям? Зачем автору понадобились эти вылазки из пределов семейной хроники симбирских дворян Кудышевых в область общей государственной жизни?

Критики тоже недовольны автором: одни заподазривают его в желании нанести удар влево, другие — вправо, в намерении кого-то обвинить, а кого-то оправдать. Так, один критик назвал мою хронику обвинительным актом против всей русской интеллигенции, другой обвинил автора в намерении взвалить всю тягу ответственности за революционную катастрофу на плечи вождей старой Императорской России во главе с трагически погибшим царем…

Несомненно, что и критики в той или другой степени отражают впечатления читателей.

Я думаю, что эти обвинения, такие противоречивые по своему содержанию, основаны на том, что большинство из нас утратило историческую перспективу, а меньшинство и совсем ее не имело и ныне не имеет. И те и другие во власти закона личной психологии: «что прошло, то будет мило», — тем более, что наше настоящее по сравнению с прошлым можно уподобить самочувствию изгнанных из рая прародителей наших…

Такие без исторической перспективы смотрят на нашу революцию, как на скверное историческое происшествие, и ищут виноватых только среди своих современников. Для одних все зло проистекло от интеллигенции, для других — «от жидов», для третьих — от революционеров, для четвертых все зло вообще в «отцах». Есть и такие, которые все зло усматривают либо в Витте, либо в Милюкове[490] с Керенским[491]…

Такие забывают, что настоящее рождается из прошлого, а будущее из настоящего и что их никак нельзя разорвать; забывают, что в истории существует своеобразная «круговая порука» поколений и что колесо истории не поворачивается и не останавливается по воле и желанию, даже по приказу самодержавного императора. Не хотят знать и того, что революции не сваливаются с небес, а подготовляются долгим историческим процессом…

Вот только этот исторический процесс мне и хотелось отразить в семейной хронике.

Эпиграфом к ней я взял евангельские слова: «может ли слепой водить слепого? не оба ли упадут в яму?»

Кто же был историческим поводырем темного, а потому и слепого русского народа?

Цари, правители, культурные сословия, духовенство, интеллигенция — это и есть наш общий национально-государственный «Отчий дом». Как же было автору обойтись без этого главного дома, когда кудышевский отчий дом — только миниатюра этого общего дома? Ведь мой «Отчий дом» подобен капельке расплавленного зеркала, в которой с исторической неизбежностью должны отразиться все добродетели и пороки нашего исторического бытия…

В мою задачу вовсе не входил суд над современниками, желание выловить из них виноватых. Я имел намерение показать историческую поруку поколений, в которой нет невиноватых…

Вот вам пример. Отмечая разрушительные тенденции нашей интеллигенции, я все же не скрыл, что та же интеллигенция со дня манифеста о раскрепощении крестьян неустанно твердила о необходимости коренной земельной реформы, народного просвещения, превращения мужика в полноправного гражданина. Разве не ту же цель, но лишь с большим опозданием выставил в конце концов единственный государственный человек в правительстве Николая II — Витте? Вот какое письмо написал он царю в 1898 году:

…Крымская война[492] открыла глаза наиболее зрячим. Они сознали, что Россия не может быть сильна при режиме, покоящемся на рабстве. Ваш великий дед самодержавным мечом разрубил Гордиев узел. Он выкупил душу и тело своего народа у их владельцев. Россия преобразилась, она удесятерила свой ум и свои познания. Император Александр II сделал крестьян свободными сынами своего отечества. Император Александр III, поглощенный восстановлением международного положения и укреплением боевых сил, не успел довершить дело своего отца. Эта задача осталась в наследство Вашему Императорскому Величеству. Она выполнима, и ее необходимо выполнить. Крестьянство освобождено от рабовладельцев, но этого недостаточно: необходимо еще освободить его от рабства произвола, беззаконности и невежества. От этого неустройства проистекают все те явления, которые, как надоедливые болячки, постоянно дают себя чувствовать…