Человек в белом халате кинулся вперед и замер, остановленный криком:
– Еще шаг – и я пристрелю ее!
Александра медленно перевела на незнакомца взгляд и тупо удивилась, узнав Золотова. За его спиной мелькали какие-то люди в белых халатах и форме больничной охраны. Они пытались прорваться в палату, но замирали, увидев их с Владом. Александра чувствовала, как дрожит его рука с револьвером, ствол то отстранялся от ее виска, то с силой вдавливался в него, и тогда она сразу переставала видеть и слышать, все вокруг затягивалось пеленой, ноги обморочно подкашивались, но Влад держал ее крепко и не давал упасть.
– Всем выйти в коридор! – крикнул он, прижавшись спиной к подоконнику, и Александра увидела, что люди поспешно выходят из палаты. Теперь в дверях стоял только Золотов, по-прежнему сжимавший кружку. Его маленькие глазки напряженно впились в лицо Влада, но голос звучал почти спокойно:
– Отпусти девушку. Тебе все равно некуда бежать.
Александра услышала, как Влад усмехнулся:
– Не твое дело. Выйди и закрой дверь с той стороны, понял? Ну?!
– Выйди, Николай Иванович, – чуть слышно сказал Ростислав. – Я тебя прошу…
Золотов метнул на него угрюмый взгляд, но все-таки неохотно отступил в коридор и даже прикрыл за собой дверь.
– И не вздумайте сюда ворваться! – крикнул Владислав так громко, что у Александры зазвенело в ушах.
В это время Ростиславу удалось повернуть голову и даже слегка приподняться на правом локте. Лицо его стало совсем серым, с бледных губ срывались отрывистые слова:
– Отпусти ее… бессмысленно, я уже всем рассказал, кто в меня стрелял.
Влад на мгновение окаменел, ствол больно вдавился в висок Александры, но тут же послышалась усмешка:
– Врешь. Меня бы в таком случае уже взяли. В приемном покое сказали, что ты не приходил в сознание. Ты ведь только сейчас очухался, верно?
– Вовремя, правда? – слабо усмехнулся Ростислав. – Так или иначе, теперь личность стрелявшего ни для кого не секрет. И вряд ли кто-то поверит, что ты стрелял в меня в состоянии аффекта, из ревности.
– А чем плохая версия? – серьезно спросил Влад. – Мне понравилась женщина, а ты все время таскался за ней, мешал нам; в конце концов, ты спал с ней. Разве я не мог возревновать?
Ростислав прерывисто вздохнул.
Александра видела, что каждое слово, каждый вздох причиняют ему боль. Под глазами углублялась чернота.
– Влад, – прошелестела она. – Влад, пожалуйста, не надо…
– Молчи! – зло вскрикнул он. – Ненавижу это имя! Ненавижу! Меня зовут Владислав! Слава!
– Владислав Корнилов? – сказала она прежде, чем успела подумать, что рискует, очень рискует сейчас, – и рука Влада с силой надавила ей на горло:
– Что-о?
– Я посмотрела кассету, – прохрипела Александра. – А кавказец со шрамом арестован. Это ты его подослал, да? Это ты устроил мое похищение? Ты брат Севы Корнилова, зачем же ты мне врал? Кто убил Карину, кого ты выгораживал?
Влад хохотнул и повел стволом по щеке Александры:
– А ты не боишься услышать ответ?
– Отпусти ее! – выдохнул Ростислав, и в это мгновение его ослабевшая рука подогнулась, он со стоном завалился на подушку.
Александра рванулась к нему, но расслабившиеся было пальцы Влада снова впились в ее плечо.
– Ох, Саша, Саша, – пробормотал он. – Ох, Саша, Саша… Помнишь, как ты сказала, что все готова сделать, лишь бы твоя сестра осталась жива? Вот и я сделал все, что мог, ради своего брата. Только бы он остался жив!
Александра замерла, не веря той догадке, которая снова вспыхнула в мозгу.
Влад громко вздохнул – так, что у Александры мурашки побежали по спине от его тяжелого дыхания. Мазнул по шее горячими, влажными губами, а потом оттолкнул девушку от себя с такой силой, что она пролетела через палату и всем телом упала на кровать Ростислава, уткнувшись лицом в его забинтованную грудь.
Судорога прошла по телу Ростислава – и он замер. Александра отпрянула, с ужасом уставилась на его сомкнутые веки и пепельные губы. Схватила руку, привычно нашарила неровное трепетание пульса на запястье. И вдруг на какой-то миг оглохла от грохота собственной крови в висках, перестала видеть что-либо, кроме руки Ростислава.
Вся кожа от запястья до локтя была чистой. Никакого шрама!
За спиной раздался жуткий грохот, звон стекла, и Александра невольно обхватила Ростислава обеими руками. Снова прижалась, пытаясь заслонить от… чего? Она не знала, но это было неважно.
В спину ударило холодом, в то же мгновение распахнулась дверь в коридор, и в палату вскочил Золотов – и замер. Отпихнув его, ворвался охранник – и тоже остолбенел.
Александра обернулась.
Стекло было разбито. На полу, на осколках, валялась капельница, с помощью которой Влад вышиб окно, вырвав трубочки из вен седобородого человека.
Сам он стоял на подоконнике, уже со стороны улицы, цепляясь за верхнюю фрамугу. Полы его белого халата разлетались на ветру, одной ногой он пытался нашарить кирпичный карниз, но тотчас снова утвердился обеими ногами и повернулся боком к улице, держась теперь одной рукой и всматриваясь во что-то на стене. Мельком, незряче взглянул на Александру, а потом вдруг резко прыгнул вперед и влево, сильно оттолкнувшись и до предела вытянув руки вперед, словно гимнаст, который пытается поймать в полете перекладину веревочной лестницы.
Что-то железно задребезжало, забилось о стену, а потом снизу раздался глухой удар и истерический женский визг.
Охранник и Золотов, отталкивая друг друга, рванулись к окну, перевалились через подоконник, посмотрели вниз – и одновременно отпрянули, переглянувшись.
– Всё-о… – испуганно протянул охранник, оборачиваясь. – Тут пожарная лестница на стене, он что, решил, что допрыгнет?! Сорвался, конечно!
Александра вскочила, зажав рот рукой.
– Алька! – раздался рядом знакомый недовольный голос. – Что здесь происходит?!
Она оглянулась и какое-то время смотрела на Костю Виноградского, бестолково качая головой, не в силах ничего сказать. Какие-то люди толпились в палате, оглядывались с любопытством, лезли к окну, норовили выглянуть…
Костя поднял повисшую руку Ростислава, посчитал пульс и сердито покачал головой.
– Да вы что, сдурели все? Ему нужен полный покой! У нас в этой палате двое самых тяжелых лежат!
– Один, – сказал в это время незнакомый доктор, склонившись над седобородым больным, чьей капельницей Влад вышиб окно.
– Что? – недоумевающе оглянулся Костя и осекся, когда его коллега натянул на лицо седобородого край простыни. – Неужели Римский?.. – Он осекся, угрюмо покачал головой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});