вы привыкли к нему, Кесса, — ласково сказала Силини-Ёми.
— Совершенно потрясающе, — недовольно бормотал мастер Ламба, раскатывая по столу чертёж, — удивительный прецедент! Не думал, что когда-то… на моём веку… с нарушением Гиньяри…
— Так почему она всё-таки не умерла? — прогудел квадратный.
И посмотрел на меня так, словно хотел бы немедленно это исправить.
— Разберёмся, — всё тем же раздражённым тоном сказала Ламба. — Если рассматривать этот процесс как нарушенный обмен, тогда, конечно… совершенно чудесно! И пугающе противоестественно. Что-то такое могло бы быть в доохотных экспериментах, если получить допуск…
Меня замутило.
— Мастер Ламба, — мягко позвала Силини-Ёми, — я так понимаю, всё прояснилось, и завтра вы сможете подробно объяснить произошедшее Советнице?
— Да-да, — рассеянно сказал тот.
— В таком случае предлагаю всем остальным заканчивать на сегодня. Мастер Неве, ваша помощь была неоценима.
Сова гулко расхихикалась в свой чай. Брас торопливо попрощался, и Силини-Ёми, шепнув что-то Ламбе, ушла тоже. Я и сама заторопилась, — смотреть на гневно-воодушевлённого мастера было почему-то неприятно, — но в дверях сова неожиданно цепко схватила меня за локоть.
— Я бы рекомендовала тебе это снять, — хрипло сказала она, подцепив длинным кривым ногтём цепочку моего артефакта. — Он душит тебя.
— Спасибо, — вежливо сказала я, — но нет.
Она клацнула ногтём по стеклянному шарику с ртутью:
— Как знаешь.
И пожала плечами.
lxii
Несколько дней ничего не происходило.
Что именно разнюхал мастер Ламба, я не знаю: эта встреча была исключительно высокоуровневой. С самого утра в резиденции появились странные люди, просматривающие коридоры во все стороны, а затем в ворота заехали подряд две длинные чёрные машины с непрозрачными стёклами.
Сами машины мы видели с балкона, и Арден даже предлагал кинуть в них снежком («это наверное даже не будет считаться попыткой покушения!»). Шутка была несмешная, тем более что вокруг машин развернули звенящие от напряжения охранные чары; через их марево я даже не смогла разглядеть, кто именно приехал, — но легко было догадаться, что это кто-то из волков.
Потом они уехали, и резиденция как-то расслабилась, ожила. В столовой шутили, травили неправдоподобные байки о «вооот такой пушке», которую обещают поставить к весне, болтали о киновечере и о крысиных деньгах.
Монета, которую достали из отрубленной головы козы, пользовалась теперь в резиденции нездоровой популярностью. Матильда выставила её в холле на всеобщее обозрение, — в резиденции не бывало лиц без достаточного допуска, а каждое новое доказательство интриг Крысиного Короля встречалось ею с энтузиазмом и нуждалось в популяризации и доведении до хоть сколько-нибудь широкой общественности, — и, за неимением более интересных экспонатов, монету и правда разглядывали.
Видела я те «крысиные деньги». Деньги как деньги, обыкновенные, просто сторона монеты, где вычеканен Большой Волк — стёсана до гладкого металла.
— Может, он никакой и не хвост, — с сомнением сказала я тогда Ардену.
Но тот только пожал плечами: у Матильды, мол, нюх на такие вещи.
Летлима окончательно отстранила Ардена от дела и запретила ребятам из следственной делиться хоть чем-нибудь, — даже Будрас, с которым они вместе учились и неоднократно нарушали друг ради друга устав, виновато развёл руками. Арден страшно взбесился и даже ходил ругаться, шипя возмущением; вернулся смурной и недовольный, и потом долго сидел на ковре, неразборчиво ругаясь, пока я заплетала ему полдюжины кривых кос по девичьей моде Подножья.
— Мне давно уже не пять лет, — обиженно бурчал он.
— Наверное, она желает тебе добра, — с сомнением сказала я, пытаясь создать у него на голове хоть какое-то подобие симметрии.
— Не буду же я вечно прятаться за её юбкой!..
— Ты не прячешься, это просто…
Но, по правде, я его понимала. Служба Волчьей Советницы не столько «забрала дело», как изначально заявила Летлима, сколько навязала Сыску своё всестороннее сотрудничество и повсеместный надзор. Если бы Арден был простым стажёром Сыска, он бы бегал сейчас по Огицу в мыле, вынюхивая и раскапывая, или стоял в наблюдении, — нудятина, но хоть какое-то занятие. Но Летлима включила его в списки для работы на территории резиденции под надуманным предлогом, а потом из этой работы исключила, мотивировав «соображениями безопасности».
— А что говорит мастер Дюме?
Арден недовольно встряхнул головой:
— Что она перебесится. И когда это произойдёт, нужно будет обсуждать с ней вопросы границ и моей работы.
— И произойдёт это когда?..
— Да хрен её знает!
На второй день после беседы со Ставой Летлима даже нашла время для совместного ужина, — правда, до неприличия позднего. Она была рассеянна, но довольно мила, несколько раз назвала меня «очаровательной девочкой» и никак не прокомментировала мой категорический отказ работать на Матильду. Мы обсудили с ней погоду, традиции фестиваля Долгой Ночи в разных регионах родных сердцу Клановых земель и слухи об истончании северного месторождения чароита.
Арден в разговоре не участвовал: сидел букой и ковырял вилкой в салате.
— Всё-таки очень интересно, как мастер Ламба описал механизм действия артефакта, — сказала я, когда Летлима скрестила приборы на тарелке. Никакой прислуги, кроме бытовых служб, в резиденции не было, и никто не мог бы сменить для неё блюда; это была, видимо, просто въевшаяся привычка.
— Полагаю, ближе к весне в «Артефакторике сегодня» выйдет аккуратная статья о не-гиньярьевских дугах. Конечно, после качественного рецензирования.
Видимо,