тоже ощущается, хотя и не так остро, как в Латвии. Если в 1922 году эстонцы составляли 87,7 % населения республики, то в 1989 году — 61,5 %, в то время как процент русского населения вырос за это время с 8,2 % до 30,3 %[1452]. Власти Эстонии, в отличие от их латвийских соседей, пока не собираются выселять около 100 тысяч русскоязычных «неграждан», хотя особенно радикальные политики и заводят речь об этом время от времени. С начала 1990-х гг. законодательство Эстонии требует от всех своих граждан обязательного знания эстонского языка, без чего невозможно устроиться на работу, не говоря уже о штрафах за незнание языка для госслужащих (этим занимается специальная языковая инспекция). Требование, в общем-то, правомерное, если бы оно не сопровождалось дискриминацией русского языка и самого русскоязычного населения, а также другими нарушениями прав человека…
Жертвами разжигания межнациональной розни здесь становятся не только русские и русскоязычные граждане, но и, к примеру, евреи, которых в современной Эстонии насчитывается около 3 тысяч человек. По примеру «цивилизованной» и «демократической» Европы в постсоветское время здесь расцвел пышным цветом неонацизм. Новые эстонские наци каждый год отмечают день рождения Гитлера (в 1999 году небольшие группы местных и скандинавских неонацистов праздновали 20 апреля в Тарту, а в 2000 году — в Таллине). В Нарве и в Таллине их примеру последовали русские фашисты-баркашовцы из РНЕ[1453].
Только в Литве проблема национальных меньшинств является менее острой. Благодаря высокой рождаемости и большому количеству рабочей силы здесь процент коренного населения (то есть литовцев) сохранился примерно на том же уровне, что и до 1940-х гг. и составляет приблизительно 80 %[1454]. Но и здесь эта проблема существует и раздувается новыми властями. Так, делегация Совета Европы, посетившая Литву перед Рождеством 1992 года, выразила озабоченность по поводу положения нацменьшинств в этой стране. Едва придя к власти, «Саюдис» начал проводить внутри страны политику дискриминации, с тем чтобы устранить от решения любых политических вопросов потенциальную оппозицию из числа нацменьшинств. Жертвами этой политики стали не только русские или белорусы, но и поляки. Так, «правая рука» Ландсбергиса, уже упоминавшийся выше В. Чапайтис, руководивший парламентской комиссией по правам человека и национальностей, после августа 1991 года инициировал роспуск местных самоуправлений Вильнюсского и Шальчининского районов, где преобладало польское население. Поводом стало обвинение в том, что они поддерживали местных «путчистов». В результате сотни тысяч русских, поляков, литовцев оказались без своей власти, без своих избранных представителей, под прямым правительственным правлением. Власти независимой Литвы отказали в официальном признании Польскому университету в Вильнюсе. Было запрещено богослужение на польском языке в костеле Святого Станислава, построенном два века назад местными поляками на их собственные пожертвования. Польским крестьянам, в отличие от коренных литовцев, было отказано и в реприватизации их земель в Вильнюсской области…[1455]
Когда-то карателей из полицейских батальонов сам литовский народ еще в годы войны заклеймил как «жидшауджяй» — «еврееубийц». Но в современной Литве, где живет около 8 тысяч евреев, антисемитизм снова в почете. Так, в 2000 году мэром Каунаса был избран лидер местной ультраправой антисемитской партии «Литовская лига свободы» Витаутас Сустаускас. Лидер другой полуфашистской партии, «Объединенной национал-социалистской лиги» (известной также как «Лига литовских рабочих»), Миндаугас Мурза девять раз пытался зарегистрировать свою организацию в литовском департаменте юстиции, хотя и безуспешно. Что, впрочем, не мешает его «штурмовикам» каждый год 20 апреля праздновать день рождения Гитлера и громить еврейские кладбища[1456].
Сегодня же в странах Балтии открыто выходят книги, прославляющие Гитлера, Третий рейх и его прибалтийских пособников. К примеру, осенью 2005 года в Литве был опубликован роман писательницы Вайды Марии Кнабикайте «Лунный свет в темном окне», посвященный Адольфу Гитлеру, который, по мнению самой романистки, «до сих пор в искусстве не был изображен как настоящий человек с настоящей душой»[1457].
Другой типичный пример — откровенно антисемитские и антирусские книги адвоката Андриса Грутупса. Одна посвящена делу Дрейфуса во Франции, другая — делу Бейлиса в царской России[1458]. Но самой скандальной стала книга «Эшафот» (2007). Главный герой книги — палач народов Прибалтики обергруппенфюрер СС Фридрих Йеккельн. На том самом судебном процессе, о котором пишет Грутупс, бывший шеф СС и полиции в Прибалтике сам признал: «За день по так называемым политическим мотивам нами арестовывалось в Литве, Латвии и Эстонии примерно по 20 человек, в основном — русских»[1459]. Всего же, по признанию Йеккельна, только в Латвии по «политическим мотивам» за время оккупации было арестовано около 20.000 человек[1460]. Немало, хотя цифра занижена в несколько раз. И вполне справедливо, что 3 февраля 1946 года военный трибунал вынес Йеккельну смертный приговор, который был приведен в исполнение на следующий день на левом берегу реки Даугавы (пригород Риги — Пардаугава), откуда открывался вид на территорию бывшего Рижского еврейского гетто.
Андрис Грутупс не скрывает восхищения Йеккельном, «честно и мужественно» признавшим свою вину, другими аристократичными, интеллигентными немецкими генералами — видимо, оказавшимися на скамье подсудимых благодаря проискам злонамеренных евреев, русских варваров и предателей из числа латышей, родившихся в России, куда их выслал царский режим. Весь судебный процесс автор представляет как месть евреев, русских, поляков «благородному» немецкому генералу[1461]. Прогрессивные историки Латвии признали книгу направленной на пересмотр итогов Второй мировой войны в местном масштабе с целью «написать свою историю, а не довольствоваться правдой победителей». Тем не менее профессор Латвийского университета Инесис Фелдманис написал одобрительную рецензию на этот откровенный бред[1462].
И все это — восхваление фашизма и тех, кто воевал на его стороне, пропаганда ксенофобии, культурный и языковый геноцид «некоренного» населения, разделение на «граждан» и «неграждан», репрессии в отношении антифашистов, ветеранов, воевавших на стороне Красной армии, — происходит прямо перед носом Европейского сообщества, законы которого, с формальной точки зрения, рассматривают подобные действия как противоречащие «принципам демократии» и «конвенции о правах человека» [1463]. Но, видимо, для Латвии, как и для остальных республик Прибалтики, европейские парламентарии предпочитают делать исключение.
Наконец, третья проблема — уровень жизни, одна из самых актуальных проблем, если не для правителей прибалтийских республик, то, по крайней мере, для их народов. И это притом что во времена пресловутой «советской оккупации» уровень жизни латышей, литовцев и эстонцев был одним из самых высоких в Советском Союзе и даже по западным меркам был выше всякой критики. Даже нынешний президент Латвии Вайра Вике-Фрейберга в своих интервью зарубежным журналистам признает, что «главным приоритетом ее президентства, которое заканчивается в 2007 году, …является рост уровня жизни».
Для сравнения приведем некоторые цифры, характеризующие экономику стран Прибалтики после 15 лет независимости. По величине внутреннего валового продукта