Остановившись рядом с Феликсом, он поглядел в глаза Ройбену. В этом взгляде была такая теплота, точно такая же, как у Феликса, и такая же доброта.
— Долго мы ждали этого, — сказал Маргон, легко, свободно. — Хотел бы я, чтобы все это было не так сложно для тебя. Но это оказалось невозможно.
— Что вы имеете в виду?
— Все поймешь в свое время. А теперь слушай. Когда Стюарт будет здесь, станешь под аркой, пригласишь докторов внутрь, попросишь, чтобы служители порядка остались снаружи пока что. Предложишь им поговорить. Как думаешь, сможешь это сделать?
— Да, — ответил Ройбен.
Споры снаружи становились все ожесточеннее. Громче всех звучал голос Грейс.
— Незаконно, незаконно. Вы за это ответите! Либо покажите врача «Скорой», который это подписывал, либо это не имеет силы…
На лице Маргона что-то промелькнуло. Он протянул руки и положил ладони на плечи Ройбену.
— Ты это контролируешь? — спросил он. Без намека на осуждение, просто вопрос.
— Да, — ответил Ройбен. — Могу сдерживать.
— Хорошо, — сказал Маргон.
— Но не могу ручаться за Стюарта.
— Если он начнет превращаться, мы его уберем с глаз долой, — сказал Маргон. — Но важно, чтобы он был здесь. Об остальном мы позаботимся.
Появился Стюарт, прилично одетый в рубашку-поло и джинсы. Он явно был встревожен и с молчаливым отчаянием поглядел на Ройбена. Лаура, одетая, как обычно, в свитер и широкие брюки, решительно стала рядом с Ройбеном.
Феликс дал Маргону знак отойти, и оба двинулись в сторону столовой, дав знак Ройбену начинать.
Ройбен включил свет снаружи, выключил сигнализацию и открыл дверь.
Снаружи скопилось множество промокших и разозленных людей, в мокрых плащах, под мокрыми зонтами, и среди них было куда больше сотрудников органов правопорядка, чем он ожидал. Русская женщина-врач, средних лет, крепко сложенная, с шапкой коротко стриженных седых волос, сразу же двинулась вперед, подзывая Ясько и своих помощников, но ей преградила дорогу Грейс.
Фил поднялся по ступеням и проскользнул в дом, а следом за ним и Джим.
— Если можно, подождите немного, — сказал Ройбен. Поднял руки, призывая к тишине и спокойствию. — Я понимаю, что на улице холодно, прошу прощения, что заставил вас ждать.
Грейс пятилась, подымаясь по ступенькам вместе с Саймоном Оливером, стараясь не пропустить русских врачей. От обоих русских исходил запах злобы, Ясько холодно и враждебно глядел на Ройбена, будто из его глаз исходили лучи, способные парализовать жертву. И упорно двигался вперед.
Увидев Ройбена, женщина-врач пришла в возбуждение, и принялась бесцеремонно оглядывать его небольшими молочно-голубыми глазами.
— Врачи, будьте любезны, — сказал Ройбен. Грейс уже стояла бок о бок с ним. — Заходите, и вы тоже, доктор Катлер…
Оставалось только молиться о том, что Феликс и Маргон точно знают, что делают, что они именно те, кем он их считает, но эта надежда внезапно показалась ему хрупкой и призрачной.
— Нам надо поговорить, мне и вам, внутри. Гэлтон, прошу прощения, что вам пришлось приехать сюда в такую погоду. Не могли бы вы соорудить кофе всем этим людям. Где кухня, знаете, как и остальные. Думаю, у нас хватит чашек на всех…
Позади него Лаура махнула рукой Гэлтону, сказав ему, чтобы он шел к задней двери.
Гэлтон был ошеломлен, но тут же кивнул и принялся спрашивать, кому сколько сахара и сливок.
Грейс очутилась внутри, позади Ройбена.
Но двое русских врачей остались стоять на лестнице, несмотря на льющий дождь. Женщина что-то тихо сказала Ясько по-русски, Ясько повернулся и, обращаясь к сотрудникам органов правопорядка, попросил их сохранять готовность и стоять поближе к дому.
Однако большая часть их вовсе не собиралась исполнять его приказы. Они, напротив, отошли назад, хотя пара человек в форме, которая была незнакома Ройбену, пошли вперед и уже были готовы войти в дом следом за Ясько.
— Вы можете войти, доктор, — сказал Ройбен. — Но эти люди останутся снаружи.
Внезапно вперед вышел шериф с выражением лица, не терпящим возражений, и Ройбен, ничего не говоря, пропустил его в гостиную.
Закрыл дверь и посмотрел на вошедших — родных, Саймона Оливера, хорошенькую Катлер и двоих массивных русских, которые с каменными выражениями лиц глядели на него.
Доктор Катлер внезапно вскрикнула, краем глаза увидев рядом с камином Стюарта. Бросилась к нему, распахнув объятия.
— Все нормально, доктор… — сказал Стюарт, неловко обнимая ее своими огромными руками. — Мне жаль, очень жаль. Я и понять не могу, что со мной случилось этой ночью, просто я понял, что не могу там находиться, разбил окно, и…
Но его голос потонул в шуме, когда русская женщина-врач и Грейс принялись ругаться, переходя на крик.
— Это не вызвало бы таких трудностей, если бы ваш сын и этот мальчик просто пришли сами! — сказала русская.
Но в ее голосе сквозило что-то мерзкое и высокомерное. Пахнущее злобой.
Саймон, насквозь промокший и очень уставший, в своем обычном сером костюме выглядел очень воинственно. Схватил Ройбена за руку.
— Форма «пятьдесят один пятьдесят» — поддельная, — сказал он. — У них бумаги, подписанные специалистами со «Скорой», которых никто не видел! Как мы можем проверить подлинность подписей и тот факт, что эти люди вообще вас видели?
Ройбен едва помнил, что это за «форма пятьдесят один пятьдесят», но вроде бы это документ о помещении на принудительное лечение.
— Теперь вы можете убедиться вполне, что с этим молодым человеком все в порядке и он не склонен к насилию, вы оба, — дрожащим голосом сказал Саймон. — Предупреждаю, что если вы осмелитесь пытаться силой забрать из этого дома его или того мальчика…
Русская женщина-врач повернулась к Ройбену жестким и четким движением.
— Я доктор Дарья Клопова, — сказала она с сильным акцентом, слегка приподняв белесые брови и сузив глаза, когда он аккуратно пожал ее небольшую руку. Улыбнулась, будто оскалив идеальные фарфоровые зубы. От нее исходил запах затаенной злобы и надменности. — Я прошу лишь о том, молодой человек, чтобы вы мне доверяли, доверяли моему опыту в области тех необычных переживаний, которые вам довелось испытать.
— Да, да, — сказал Ясько. Снова уродливая улыбка, без капли доброты, снова сильный акцент. — В данной ситуации нет никакого смысла причинять кому-либо вред, с учетом того, сколько вооруженных людей стоит снаружи.
Говоря это, он угрожающе приподнял губы, оскаливаясь. С тревогой на лице повернулся к двери, будто уже готовый открыть ее и пригласить «вооруженных людей» внутрь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});