песок засыпал тропу. Куда идти? Ни горы, ни холма, ни дерева, только барханы еще дымятся кругом и без конца меняют свои очертания. Вот теперь-то – смерть.
Но тут, неизвестно откуда, появились черные вороны и с криками, покружившись над отрядом, полетели дальше. И всем стало ясно, что птицы летят туда, где есть жизнь. Спасение!
Очень скоро в зыбком мареве на горизонте встала густая зеленая полоса финиковых пальм. Опять мираж? Боялись поверить, боялись обрадоваться… Но подошли уже совсем близко, а пальмы не исчезли. Оазис!
Сразу, как только македоняне вступили на цветущую землю оазиса, деревья окружили их, отгородили от пустыни, одели их блаженством прохлады. Этот зеленый мир, полный ароматов и пения птиц, был прекрасен и невероятен. Раскидистые маслины, яблони, смоковницы и еще какие-то плодовые деревья теснились в этом сплошном саду, окруженном зарослями высоких пальм, на которых огромными гроздьями висели темно-золотые финики. Всюду среди буйной травы и ярких цветов журчали источники, освежая воздух.
Жрецы Амона встретили македонского царя, едва он подошел к их владениям.
– Они как будто знали, что я приду, – удивился царь, – почему так?
– Жрецы знают многое, – уклончиво ответил Аристандр.
Он не стал объяснять, что уже сообщил гелиопольским жрецам желание царя и что гелиопольские жрецы успели передать жрецам Амона, что Александр придет, и сообщили, зачем придет. А самому царю знать об этом вовсе не нужно.
Это было огромное счастье – омыться свежей водой, выпить пальмового вина. Воины лежали в зеленой тени деревьев, прильнув лицом к влажной траве. Спали. Александр, мучимый нетерпением, ходил по всему оазису, сопровождаемый жрецами. Он знал, что нужно совершить положенные обряды прежде, чем войти к Амону. Но спать, когда столько чудесного кругом, он не мог.
– А бывает здесь жара в летние месяцы?
– Нет, жары не бывает никогда.
– А холод зимой?
– Тоже нет. У нас вечная весна, вот так, как сейчас. Тепло и прохладно. И плодов круглый год в изобилии. Кроме того, у нас есть соль.
Жрецы показали Александру место, откуда они выкапывают соль. Несколько маленьких корзинок, сплетенных из пальмовых листьев, стояло рядом. Жрец достал из ямы горсть соли – это были чистые, крупные кристаллы, прозрачные, как вода.
– В этих корзинах мы возим нашу соль в Египет. Благочестивые люди кладут ее на жертвенники – она ведь чище морской.
– Но откуда же здесь соль? – удивился Александр. – Соль бывает в озерах у моря или в самом море. А ведь от Амона море так далеко!
Старый жрец, с желтым, морщинистым лицом, но очень черными, густыми бровями, задумчиво ответил:
– Сейчас далеко. А когда-то, в давние времена, наш храм стоял у самого моря, и все корабли подходили к нашему берегу почтить святилище и принести жертву богу. О нашем храме и прорицалище великая слава шла по всему миру – она с тех пор и осталась. Но если бы наш храм всегда стоял в пустыне, о нас знали бы лишь очень немногие.
Александр быстро взглянул на него – это он уже слышал у Зеленого озера в Гераклейском номе.
– Ты хочешь сказать, что там, где сейчас пески, было море?
– Именно это я и хочу сказать, царь. Доказательств тому много. В песке всюду находят морские раковины, даже у самых пирамид. Раковины, окаменелые моллюски. Да и вот соль. А соль в песках встречается у нас нередко. Бьют ключи, возле них вырастают пальмы, а вода в тех ключах соленая.
– Пальмы не боятся соли?
– Нет, не боятся. Даже любят ее.
Жрецы показали Александру еще одно чудо – священный источник бога Амона. Вода в нем в полдень была холодная, а ночью – горячая.
Александр, очарованный, ходил по садам Амона. И каждый раз, возвращаясь в свой шатер, напоминал Евмену, который так же, как и ближайшие друзья, всюду неизменно следовал за ним:
– Скажи писцам, чтобы записали: здесь много дивного!
– Они пишут, царь.
Евмен заботился о дневнике, который вели в его канцелярии во время похода. Краткий, но точный дневник содержал в себе все – приказы, передвижения войск, число убитых, число пленных, число дня и года, когда случилось то или другое событие в их походной жизни. Царь сам следил за точностью записей – тут все его военное хозяйство лежало как на ладони.
– Но ведь пишут и твои историки, царь! – напомнил Евмен.
– А! – Александр махнул рукой. – Боюсь, что они часто пишут не с желанием сохранить истину и понять человека, о котором пишут, но руководствуясь своим отношением к этому человеку и к его делам.
– Я думаю, что и Аристотель напишет о тебе, царь. А он напишет хорошо! Аристотель любит тебя.
– Любил. Однако видишь, даже море могло уйти и оставить после себя пустыню!..
Македоняне с наслаждением отдыхали в прекрасных садах оазиса. Но Александр уже торопил жрецов. Он и так слишком долго задержался в Египте. Перед тем как идти к Амону, он получил донесение о том, что Дарий снова собирает войско. И жрецы, уступая царю, сказали, что прорицатель бога Амона – Зевса готов отвечать на его вопросы.
В этот торжественный день Александр, омытый в теплом источнике, с венком на голове, вступил на порог храма. Кругом толпились воины Александра. Затаив дыхание они следили за священным обрядом. Все уже знали, о чем будет спрашивать бога Александр.
Жрецы, чисто обритые, в белоснежных одеждах, встретили царя. Из глубины храма вышел высокий, худой старец – прорицатель Амона. Вглядевшись подслеповатыми глазами в Александра, он протянул к нему руки и сказал по-эллински:
– Привет тебе, сын бога!
Это слышали все стоявшие у храма – жрецы, этеры, гипасписты. Волнение легкой дрожью прошло по безмолвной толпе – бог признает Александра сыном!
Прорицатель увел царя в храм. Македоняне ждали в молчании. Стояла тишина, только птицы пели в благовонных кущах.
Царь вышел из храма взволнованный, с блестящими глазами. Друзья подступили к нему:
– Что сказал прорицатель? Какое было пророчество?
– Я спросил: настиг ли я всех убийц моего отца или кто-то еще остался? А жрец закричал на меня: «Не кощунствуй! Нет на земле человека, который мог бы злоумыслить на того, кто родил тебя. А убийцы Филиппа все понесли наказание. Доказательством же твоего рождения от бога будет успех в твоих великих предприятиях. Ты и раньше не знал поражений, а теперь будешь вообще непобедим!» Вот что он мне сказал.
– А что еще?
Александр вдруг замкнулся:
– Этого вам не довольно?
Он так и не сказал никому, что он еще услышал в храме. Этеры, вернувшись из храма Аммона, всюду рассказывали