что-то старое, – заканчивает Фриано.
Я приподнимаю брови.
– Восстановить… как этот замок?
– Вполне.
– Но у нашей магии всегда есть цена, – объясняет он. – Она не только должна идти рука об руку, но еще и требует жертв.
– Да, – продолжает Фасса. – Не будем лгать: эта магия станет самым могущественным нашим деянием, но мы верим в эту цель – верим, что именно поэтому боги даровали нам силу.
Его брат вклинивается:
– Потому для того, чтобы восстановить королевст- во и преподнести подарок королеве, нам нужны две вещи. Во-первых, мы должны дождаться новолуния, когда боги благословят новые начинания и наши силы будут на пике.
– И во‑вторых, кровь истинной ореанской знати, охотно отданная для восстановления Ореанского королевства, – заканчивает Фасса.
– Моя кровь.
Они оба кивают.
– Ваша.
Я с трудом сглатываю.
– А сколько именно крови?..
– Не бойтесь, Ваше Величество, – учтиво говорит Фриано. – Достаточно всего несколько капель. И когда вы это сделаете – предложите ее нам, я верю, что магия моего брата привьет магию вам, давая то, что нужно для правления королевством.
Обдумывая услышанное, я смотрю на близнецов. Аромат цветов почти опьяняет, а дыхание учащается.
Мне вдруг вспомнилось кое-что. Мой семнадцатый день рождения, когда отец вызвал меня к себе в кабинет и сказал, как ему за меня стыдно. Каким я стала для него разочарованием.
Большинство ореанцев, унаследовавших магию, проявляли ее к пятнадцати годам. Я прождала еще два года, и не было ни одного утра, когда я не просыпалась и не молила о том, чтобы что-то – что угодно – у меня проявилось. Мне нужна была буквально толика магии, чтобы отец перестал меня так сильно ненавидеть, люди перестали обо мне судачить, а слуги – жалеть.
Я ждала, и ждала, и ждала. Но так ничего и не проявилось. Я до сих пор помню выражение отца, насмешливую ненависть. Без магии я была бесполезна и ему, и Хайбеллу. Испорченная наследница, которая не смогла удержать трон. Разочарование в роду Кольеров.
Всю мою жизнь это было моей ценностью – мой недостаток.
Потому… от того, что мне предлагают такой невероятный шанс, дыхание учащается, а сердце в груди сжимается от возможности.
Обладать силой – это все, чего я хотела.
– Моя магия проявляется загадочным образом, моя королева, – продолжает Фасса. – Я верю, что боги увидят всех, кто причинил вам зло, все предательства и трудности, и они позволят моей магии даровать вам что-то великолепное. Что-то… могущественное.
– Магия, – выдыхаю я. – Вы думаете, что сможете наделить меня магией.
– Разве не это желание вашего сердца, Ваше Величество? – тихо вмешивается Пруинн, прислонившись к серой колонне. – Моя магия никогда не ошибается. По этой причине она вас сюда и привела.
Мысли кружатся так же сильно, как и туман, устилающий стеклянную крышу атриума. У меня вырывается тихий смешок.
– Это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.
– Вы это заслужили, – говорит он с мягкой улыбкой.
– Именно, – вмешивается Фасса. – Боги знали, что вы – королева, в которой нуждается эта земля и что линия Кольеров чиста. Когда вы прибыли, мы почувствовали, что вы идеально подходите. Вы – королева, которая приведет Седьмое королевство к славе. Вы. Больше никто.
Я.
Кажется, что кровь поет в жилах, а по венам растекается уверенность.
– Что я должна сделать?
Близнецы улыбаются и встают, подходя ко мне шаг в шаг. Каждый протягивает мне руку.
– Вам только нужно сказать, что вы согласны.
Никогда в жизни я не была настолько готовой.
Я беру их за руки, позволив им меня поднять.
– Я согласна.
Пруинн за ними шепчет:
– Итак, сделка состоялась.
* * *
Когда я выхожу из атриума, то кажется, что парю в облаках. Другие остались там, а я иду по коридору, до сих пор ощущая прекрасный аромат цветов. Я щагаю рассеянно, но резко останавливаюсь у окна и оборачиваюсь.
Туман.
Он просочился и сюда, смешавшись как со светом из окна, так и с тенями в коридоре. Туман такой густой, что я ничего не вижу, и снова возвращается это покалывающее ощущение в затылке.
Глупо, что я начинаю пятиться, хотя и пытаюсь убедить себя, что это всего лишь туман.
Сделав еще один шаг вслепую, я подворачиваю лодыжку, а когда от боли охаю и округляю глаза, туман колышется и бурлит передо мной, а свет вокруг него преломляется.
Я застываю на месте, когда из тени выходит человек в капюшоне.
– Ты.
Поток страха обрушивается на меня проливным дождем, хотя он не полностью затапливает мое спокойствие.
Я знаю, кто это, хотя видела его всего раз. Я запомнила это затененное лицо, скрытое под плащом.
– Ты убил Джео. Ты пытался убить меня.
Мужчина поднимает руку в перчатке, откинув капюшон и открыв мне лицо, и я втягиваю воздух. Точно так же, как он манипулировал светом и тенью, его коричневая кожа стала мраморной, а вокруг носа, рта и подбородка появились бледные пятна, а еще одно – на шее. Его глаза полностью черного цвета – что радужка, что зрачок.
– Ты следовал за мной, чтобы убить?
В глубине души я понимаю, что должна почувствовать острый укол страха, но этого не происходит. Я не могу.
Мужчина наклоняет голову, а туман клубится по бокам от него.
– Да, – говорит он, и от его внезапно прозвучавшего голоса я резко выпрямляюсь. Его голос звучит хрипло. Натужно. Словно он не разговаривал очень долгое время. Лицо у него слишком гладкое, нет ни впалых щек, ни морщин вокруг губ. Возможно, он всегда выглядит каменным и пустым. – Так мне приказали.
Я напрягаюсь.
– И ты хочешь сделать это сейчас?
Я уже готова позвать остальных, но он качает головой.
– Сейчас это не имеет значения. Я наблюдал, царица Малина, и мне не нравится, что я вижу.
Я чувствую, как хмурюсь от оскорбления.
– Не поняла?
– Разве ты этого не чувствуешь? Магии в воздухе?
– Если ты не собираешься меня убивать, то этот замок, – огрызаюсь я. – Я должна была четвертовать тебя за то, что ты сделал с моим наложником и стражей.
– А ты попробуй, – говорит он. – У тебя ничего не выйдет.
Меня охватывает гнев.
– Ты портишь мне день, а он у меня был довольно хорошим.
– В том-то и дело, – говорит он, сделав шаг вперед, и его близость неуместна. Он стоит так близко, что я чувствую жар его тела и то, как туманные тени следуют за каждым его движением, почти поглаживая мою кожу и вызывая дрожь. – У тебя каждый день был хорошим с тех пор, как ты попала сюда. Ты вообще ни