– Кайооо снова будет дракооном, – тихонько подвывал кутруб, старательно завершая свою работу. – Кайооо спасеет этот миир, станет велииким. А Октоо будет ему служииить…
Лис скрипнул зубами. Да-да, станет великим, спасет мир… В одной старой сказке, которую рассказывал ему в детстве дядька Стафф, мир спас обезглавленный рыцарь, избавив его от чудовища, после чего умер с чувством выполненного долга. Видимо, все спасители мира безголовые, если решаются на такое заведомо проигрышное дело. Это лишь в легендах добро побеждает зло, в жизни же все в точности до наоборот. Нет уж, ну их к кутрубам, такие сказки…
Парень с трудом разлепил спекшиеся губы.
– Твою мать… – горестно прошептал он слова, когда-то услышанные от Снайпера. – Неужели все сначала…
– Мать кайооо была бы довоольна таким сыыном, – произнес кутруб, скаля клыки в счастливой, но тем не менее весьма отвратной улыбке. – Праавда, Октоо не поонял, при чем туут его маать. Кайоо знает, чтоо у кутрубов нет матереей и не моожет быть. У кутруба очень, оочень редко моожет быть только кайооо. Такоой кутрууб очень счаастлив. Как сейчаас счаастлив Октооо…
Демон бормотал что-то еще, но Лису уже было все равно. Боль в груди немного поутихла, и парню сейчас хотелось просто закрыть глаза и полежать так. И чтоб никто его не трогал хоть какое-то время. Когда у тебя сначала вырвали сердце, а потом через очень небольшой промежуток времени вставили другое, вполне естественно, что любой организм, даже насквозь пропитанный магией, потребует отдыха.
– Спи, мой кайооо, – прошептал кутруб, проводя когтистой лапой над веками Лиса, которые от такого несложного движения немедленно опустились. – Спиии. А Октоо пойдет и помоожет побратииму смерти. Его сестраа забрала сейчаас у него оочень много… Слиишком мноого даже для такоого сильного хоомо…
* * *
Граф Стоунхенда в сопровождении кавалькады рыцарей и большого отряда конных сержантов подъехал к храму. Никто ему не препятствовал. Конные разъезды пиратов спешили побыстрее убраться с дороги хорошо вооруженного отряда латников. Скорее, даже не отряда, а армии, ибо пять сотен конников, закованных в сталь, это уже армия, которая вполне может причинить серьезные неприятности противнику, многократно превосходящему ее числом.
Слуга подбежал к коню правителя с небольшой деревянной подставкой, расписанной золотой краской, но граф, проигнорировав церемонии, поднял забрало шлема и легко спрыгнул с коня без посторонней помощи. Любой высокородный вельможа в Центральном мире с детства воспитывался прежде всего как воин, что уж говорить про человека, под чьей рукой находилось целое графство.
Возле входа в храм, сложив крылья, неподвижно стоял черный дракон, но огромная диковинная рептилия графа ничуть не впечатлила – чего нельзя было сказать о рыцарях и сержантах, опасливо косящихся на чудовище. Но правитель Стоунхенда равнодушно прошел мимо дракона и легко взбежал по ступеням на второй этаж храма – ему уже доложили, что командир армии пиратов ждет его там. Четверо рыцарей и два очень сильных мага из гильдии Воинов Ночи следовали за своим повелителем, гремя доспехами. Вполне достаточная сила для того, чтобы скрутить любого в графстве Стоунхенд, кто посмеет пойти против воли его правителя.
Граф пинком распахнул дверь и перешагнул порог. Следом за ним ворвался отряд телохранителей. Мечи рыцарей с шипением покинули ножны, маги мигом достали из потайных кармашков пробирки с заранее заготовленными заклинаниями. Одно движение брови господина, и любой ослушник мигом будет порублен в капусту, а останки его развеяны по ветру.
Зал был пуст, если не считать одинокой фигуры в черном плаще с капюшоном, стоящей возле окна спиной к вошедшим. На лязг мечей и грохот доспехов она никак не отреагировала – как стояла, так и осталась стоять, внимательно наблюдая за действиями армии пиратов, осаждающих Стоунхенд.
– Какого кутруба ты делаешь, Ингар?! – взревел граф, кладя ладонь на рукоять меча. – Ты сказал, что не помнишь старых обид, нанесенных тебе моим отцом, и в качестве жеста примирения готов отдать под мое начало свою армию для большого похода в южные земли! Вместо этого толпа грязных пиратов осадила мой город. Не желаешь ли объясниться, колдун, перед тем как мои люди сотрут в порошок и тебя, и твою шайку оборванцев?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Из-под капюшона, накинутого на голову одинокой фигуры, раздался приглушенный смешок.
– Вряд ли ты, о могучий граф, поверил тому, кто был с позором изгнан из Стоунхенда. И не поэтому ли ты сосредоточил свою армию в окрестностях Вичтана, чтобы ударить в тыл шайке грязных пиратов, а после победы двинуть войска на Бедфьорд? Хороший план по быстрому и безболезненному захвату северных земель, верно? Просто ты не ожидал, что после того, как все пиратские кланы встанут под одну руку, эта шайка окажется настолько многочисленной, что рискнет осадить Стоунхенд. И сейчас ты здесь, вместо того чтобы биться с осаждающими, ибо не уверен в победе так, как раньше.
Несмотря на то что голос был сильно приглушен глубоким капюшоном, граф все-таки уловил разницу. Да и ростом фигура была пониже, чем маг земли, на что повелитель Стоунхенда в горячке не обратил внимания.
– Ты не Ингар! – рявкнул он, делая шаг вперед и одновременно извлекая из ножен богато украшенный меч. – Кто ты, кутруб тебя побери?!
Глубокий капюшон, сброшенный с головы коротким движением руки, мягко упал на плечи. По черному плащу заструились роскошные пепельные волосы.
Фигура медленно развернулась лицом к вошедшим.
Граф и его рыцари застыли в изумлении. Девушка, стоящая перед ними, была ослепительно, невыразимо прекрасна. Правда, ее лицо немного портил свежий ожог на щеке, формой похожий на когтистую лапу дракона, но ее красота затмевала этот маленький недостаток, как в лучах восходящего солнца теряется небольшая тучка.
– Так ты и есть граф Стоунхенда? – слегка насмешливо произнесла девушка. – Тот, кто постоянно пропадает то на охоте, то в Вичтане, предпочитая тамошних шлюх делам государственной важности?
Граф пару раз хлопнул глазами, осознавая услышанное. До этого никто не пытался говорить с ним подобным образом, а все новое и неожиданное обычно доходит до людей не сразу.
Но до графа наконец дошло. Рука в латной перчатке, сжимающая рукоять меча, сжала ее еще сильнее, как это обычно бывает перед атакой.
– Ах ты, тварь! – взревел граф, делая шаг вперед и занося меч для одного-единственного удара. Второго не потребуется. Правитель Стоунхенда отличался недюжинной физической силой и на городских праздниках своим мечом легко сносил голову быку, демонстрируя прекрасную воинскую выучку…
Но на этот раз великолепно поставленного удара не получилось. Рот красавицы внезапно растянулся во все стороны, словно был слеплен из теста. В черном провале жуткой пасти сверкнули острые, длинные зубы, слегка загнутые внутрь.
Но самое страшное было не это.
Изо рта чудовища вырвалась широкая и мощная струя огня, сбившая с ног графа и его рыцарей. Пламя мгновенно окутало фигуры воинов, закованных в тяжелые латы, заставив тех бросить оружие и кататься по каменному полу. Люди пытались содрать с себя доспехи, мгновенно разогревшиеся до немыслимой температуры… Но тщетно. Рыцарские тяжелые латы не предусматривают возможности самостоятельно от них избавиться. Более того – в отличие от доспехов простого стражника, стальные пластины дорогих доспехов соединяли не полоски кожи, а искусно выполненные металлические петли. Глядишь, будь латы попроще, кожаные сочленения просто сгорели бы и воинам не пришлось так мучиться. Но в данном случае их ждала страшная участь быть заживо запеченными в своих богато украшенных панцирях.
Впрочем, мучились они недолго. От крайне высокой температуры жидкость просто испарилась из их тел, прежде чем люди успели ощутить всю прелесть медленной прожарки в раскаленных доспехах. Теперь на полу неподвижно лежали пять полных комплектов рыцарской брони, внутри которых находились сморщенные мумии, – все, что осталось от воинов, только что полных сил, энергии и неутоленных амбиций.