Читать интересную книгу Чингисхан. Пенталогия (ЛП) - Конн Иггульден

Ань Цюань обратил взгляд светлых глаз к военачальнику.

— У моего отца было сорок тысяч обученных воинов для охраны стен Иньчуаня. Ребенком я видел, как в день его рождения алые колонны маршируют по городу. Казалось, им нет конца. — Он болезненно поморщился. — А я послушался глупцов и решил, что возможные угрозы не так уж и велики, что незачем содержать столько гвардейцев. Сейчас у меня всего двадцать тысяч, а ты просишь отправить их с войском? Кто будет защищать город? Или ты думаешь, что от крестьян и торговцев много пользы? Начнутся пожары и драки за еду. Постарайся победить без моей гвардии, Гиам. Другого пути нет.

Военачальник был сыном дяди Ань Цюаня — должность он получил без особого труда. Тем не менее ему хватило мужества встретить недовольство правителя.

— Дайте мне десять тысяч гвардейцев, и они станут примером для остальных воинов. Стержнем, который не переломит враг.

— Слишком много просишь, — повысил голос Ань Цюань.

Генерал Гиам сглотнул.

— Мне не победить без кавалерии, повелитель. С пятью тысячами гвардейцев и тремя тысячами тяжеловооруженных конников еще есть смысл рискнуть. Если я их не получу, можете казнить меня прямо сейчас.

Ань Цюань поднял голову и увидел, что генерал смело смотрит на него, не отводя глаз. Правитель усмехнулся, заметив капельку пота, стекавшую по его щеке.

— Хорошо. Я дам тебе, что ты просишь, и у меня останется еще достаточно людей для защиты города. Возьми тысячу арбалетчиков, две тысячи всадников и столько же человек, вооруженных тяжелыми пиками. Они поведут в бой остальных.

Гиам на мгновение закрыл глаза в безмолвной благодарности. Ань Цюань уже смотрел на карту и ничего не заметил.

— Возьми алые доспехи из хранилища. Может, если воины будут одеты как гвардейцы, это придаст им храбрости. Наверняка им уже наскучило вешать торговцев, наживающихся на чужом горе, и околачиваться в казармах. Не подведи меня, генерал.

— Слушаюсь, ваше величество.

Чингис скакал во главе своего войска, длинной шеренгой растянувшегося поперек равнины Си Ся. По приближении к каналам ровный строй всадников смялся — воины наперегонки прыгали через полоски воды и громко высмеивали всякого, кому не удавалось достичь берега и приходилось, мокрому до нитки, догонять остальных.

Город Иньчуань уже несколько часов виднелся на горизонте, когда Чингис велел остановиться. Раздался рев рогов, и все войско встало. Воинам на флангах передали приказ быть настороже. Вокруг простиралась враждебная страна — нельзя, чтобы их застали врасплох.

Вдали вырисовывался город. Даже на расстоянии он казался огромным, подавлял размерами. Чингис прищурился, вглядываясь в раскаленное послеполуденное марево. Город построили из темно-серого камня. Хан различал высокие колонны, наверное, крепостные башни. Чингис не знал их предназначения — и постарался скрыть тревогу.

Он огляделся, желая убедиться, что на этой равнине враг не подойдет к лагерю незамеченным. Как бы старательно вражеские воины ни прятались среди зарослей на полях, дозорные заметят их задолго до того, как они подползут поближе. Вполне безопасное место для стоянки, подумал хан и спешился, отдавая приказы.

За его спиной племена занимались привычным делом. Семьи ставили юрты, и прямо на глазах вырастал их собственный монгольский город, появлялся на свет из повозок, окруженный блеющими и мычащими стадами. Совсем скоро подъехала кибитка Чингиса, и в воздухе разнесся аромат жареной баранины.

Вдоль ряда юрт шел Арслан вместе с сыном Джелме. Под их взглядами воины расправляли плечи, прекращали пустую болтовню. Чингис одобрительно наблюдал за ними. Когда Арслан и Джелме подошли поближе, он улыбнулся.

— Я никогда еще не видел такой плоской земли, — произнес Арслан. — Здесь негде укрыться и некуда отступать, если вдруг противник окажется сильнее. Мы как на ладони, открыты со всех сторон.

При словах отца Джелме поднял взгляд, однако ничего не сказал. Арслан был раза в два старше остальных военачальников и командовал разумно и осмотрительно. Он никогда не подстрекал племена к вражде, все уважали его умение и боялись горячего нрава.

— Мы не отступим, Арслан, — весело ответил Чингис, хлопнув его по плечу. — Выманим тангутов из города, а если они не захотят выйти, я велю построить земляную насыпь высотой с крепостную стену и въеду в Иньчуань. Будет на что посмотреть, правда?

Арслан сдержанно улыбнулся. Он вместе с несколькими другими воинами подъезжал к городу так близко, что лучники пытались достать их стрелами. Тщетно.

— Эта крепость похожа на гору, повелитель. Ты сам увидишь, когда подойдем поближе. На каждом углу высокая башня, а в стенах бойницы, из которых выглядывают лучники. Попасть в них будет не так-то просто, сами же мы станем легкой мишенью.

Веселое расположение духа покинуло Чингиса.

— Я решу после того, как сам взгляну на город. Если они нам не покорятся, уморим их голодом.

Джелме согласно кивнул. Он вместе с отцом приближался к Иньчуаню, чувствовал за собой его тень. Привыкшего к бескрайним степям воина тревожила и пугала мысль об огромном людском муравейнике. И как они там живут?

— Каналы ведут в город, повелитель, — заметил Джелме. — Через туннели с железными решетками. Мне сказали, что их используют для слива нечистот. Может, это и есть слабое место крепости.

Лицо Чингиса просветлело. Он устал после целого дня в седле. Вначале нужно поесть и отдохнуть, а завтра будет достаточно времени, чтобы спланировать нападение на город.

— Мы что-нибудь придумаем, — пообещал хан.

ГЛАВА 7

По приказу Чингиса молодые воины каждый день кружили у городских стен, испытывая собственную храбрость. Они не роптали, самые отважные даже заезжали в тень крепости, мчались галопом под градом вражеских стрел. Эхо разносило над полями громкое улюлюканье и крики монголов, но за три дня только одному тангутскому лучнику удалось сделать точный выстрел. Да и то всадник удержался в седле, сел прямо, выдернул стрелу, застрявшую в доспехах, и с презрением бросил ее на землю.

Чингис вместе с темниками и нукерами тоже подъезжал к городу, однако никаких соображений относительно взятия у него так и не появилось. Даже устья труб, через которые каналы втекали в город, были защищены железными брусьями толщиной в человеческую руку, вделанными в камень. Чингис подумал, что его воины могли бы пробить лазейку в город; впрочем, даже мысль о том, что придется ползти темными туннелями, претила сыну степей.

Вечером его братья и военачальники собрались в главной юрте — поесть и обсудить создавшееся положение. Чингис был не в духе, но Арслан знал его с самых первых дней восхождения к власти и не боялся говорить без обиняков.

— Деревянные щиты вроде тех, что мы использовали, когда брали крепость, могли бы защитить людей, пока они разбивают решетки, — заметил военачальник, пережевывая мясо. — Вот только мне не нравятся эти странные луки на стенах. Никогда не думал, что они бывают такие большие. Если они настоящие, то, должно быть, стреляют стрелами длиной с человека. Какой урон нанесут они нашему войску?

— Мы не можем стоять здесь до бесконечности, пока тангуты шлют послания своим союзникам, — пробормотал Хачиун. — И двигаться дальше тоже не можем — их войско ударит нам в спину. Необходимо попасть в город, иначе придется возвратиться в пустыню, оставить все, что завоевали.

Чингис с недовольным выражением лица взглянул на младшего брата.

— Не придется, — сказал он, вкладывая в свои слова больше уверенности, чем чувствовал на самом деле. — Их посевы в наших руках. Сколько сможет продержаться город, пока люди не начнут поедать друг друга? Время на нашей стороне.

— Пока мы не причинили тангутам особого ущерба, — ответил Хачиун. — По каналам к ним поступает вода, и, насколько нам известно, в городе полно зерна и солонины. — Он увидел, что Чингис нахмурился, представив себе неутешительную картину, и продолжил: — Мы можем ждать здесь годами. Никто не знает, сколько армий спешит им на помощь. К тому времени, как в городе начнется голод, подоспеют цзиньцы, и мы окажемся между двумя противниками.

— Тогда посоветуй, что делать! — рассердился Чингис. — Уйгурские мудрецы сказали мне, что в Цзинь все города такие, даже еще больше, если это возможно. Я же уверен: все, что построили люди, они сами способны и разрушить. Вот и скажи мне как.

— Давайте отравим воду в каналах, — предложил Хасар, подцепив ножом еще один кусок мяса.

Все замолчали, и Хасар обвел собравшихся удивленным взглядом.

— Почему нет? Это не наша страна.

— В тебе говорит злоба, — упрекнул Хачиун брата, выразив общее мнение. — А что мы сами будем пить?

Хасар пожал плечами.