осознанного. Оно может быть стремлением организма как целого к усилению обособленности от окружающей среды и божественной Основы. Или же оно может проявляться как стремление части организма вести самостоятельную жизнь, что в результате приводит к гибели организма. В первом случае речь идет о порыве, страсти, желании, своеволии, грехе; во втором – о болезни, повреждении, функциональных или органических расстройствах. В обоих случаях желание обособленности приводит к страданиям, причем страдает не только сам взыскующий, но и его разумное окружение – другие организмы во внешнем мире или другие органы того же организма. С одной стороны, страдание является сугубо частным делом страждущего; с другой стороны, оно смертельно заразно. Ни одно живое существо не в состоянии ощутить страдания другого существа. Но желание обособленности, которое – рано или поздно, прямо или косвенно – заставляет переживать в определенной форме исключительно индивидуальное страдание, постепенно заставляет и других индивидуумов подвергать себя аналогичным, исключительно индивидуальным формам страдания. Страдание и нравственное зло проистекают из одного и того же источника – из жажды обособленности, этого характерного признака всего сотворенного мира.
Будет уместно проиллюстрировать эти обобщения несколькими примерами. Для начала рассмотрим те страдания, которые живые организмы причиняют себе и окружающим самим ходом своей жизни. Причиной такого страдания является желание индивидуального существования, специфически выражающееся в форме голода. Чувство голода вполне естественно – это часть дхармы любого существа. Страдания, которые оно причиняет голодающим и удовлетворяющим свой голод, неотделимы от бытия разумных созданий. Единственной целью и задачей существования разумных тварей является высшее благо каждого из них. Но страдания остаются фактом и обязательным свойством сотворенного мира. В этом смысле творение может считаться началом падения. Это падение случается, когда создания пытаются усилить свою отчужденность, выходя за пределы, установленные законами бытия. Судя по всему, на биологическом уровне падение в ходе эволюции происходило довольно часто. Все виды, за исключением человека, выбрали быстрый, краткосрочный успех благодаря специализации. Но специализация неизменно заводит в тупик. Только тот организм, который отважится на сохранение общих черт, сможет достичь высокого уровня умственного развития, этой награды за неприспособленность тела и инстинктов к какому-то одному типу жизни в каких-то конкретных условиях. Высокий уровень умственного развития сулит беспрецедентный мирской успех, а также способствует дальнейшему движению к духовности и возврату посредством объединяющего познания к божественной Основе.
Вследствие того, что род человеческий удержался от падения на биологическом уровне, ныне люди имеют важнейшую возможность выбирать между бескорыстием, единением с Богом и усилением обособленности своего «Я» до степени, которая совершенно недоступна низшим животным. Человеческая восприимчивость к благу безгранична, поскольку при желании люди всегда найдут внутри себя место для божественной Реальности. Но и тяга к злу в них чрезвычайно велика, пусть все-таки предельна (поскольку зло всегда саморазрушительно и потому временно). Ад – это полная обособленность от Бога, а дьявол – это стремление к такой обособленности. Будучи разумными и свободными, человеческие существа способны на дьявольские поступки. На это не способно ни одно животное, ибо ни одно животное не является достаточно умным, достаточно целеустремленным, достаточно волевым или достаточно идейным, чтобы превратиться в дьявола. (Следует отметить, что для поистине дьявольского размаха человек должен, подобно мильтоновскому Сатане, обладать в значительной степени всеми добродетелями, за исключением любви к ближнему и мудрости.)
Способность человека более ожесточенно, чем любое животное, стремиться к усилению собственной отчужденности приводит не только к нравственному злу и страданиям, которые это зло так или иначе причиняет жертвам зла и его носителям, но и к определенным чисто человеческим телесным недугам. Животные страдают преимущественно от заразных болезней, которые принимают форму эпидемии всякий раз, когда стремление к воспроизводству в сочетании с исключительно благоприятными условиями приводит к перенаселенности. Кроме того, животные страдают от болезней, распространяемых паразитами. (Последние воплощают в себе страдания, неизбежно возникающие там, где многие виды сосуществуют друг с другом и могут выживать только за счет друг друга.) Цивилизованный человек немало преуспел в защите от этих напастей, зато навлек на свою голову обилие дегенеративных болезней, вряд ли известных низшим животным. Большинство этих болезней возникает из-за того, что цивилизованные человеческие существа на любом уровне своего бытия не живут в гармонии с Дао, или божественной Природой Вещей. Они обожают баловать свою самость чревоугодием и потому едят много и не то, что следовало бы; они развивают в себе хроническое беспокойство по поводу денег, а также, тяготея к постоянному возбуждению, хроническую перестимуляцию; в течение рабочего дня они страдают от хронической скуки и расстройства, вызванного работой, которую они вынуждены выполнять для удовлетворения своих искусственно стимулируемых потребностей в плодах полностью механизированного массового производства. К числу последствий неверного использования психофизического организма относятся и дегенеративные изменения в отдельных органах, будь то сердце, почки, поджелудочная железа, кишечник или артерии. Провозглашая частичную независимость «Я» от организма в целом, дегенерирующие органы причиняют страдания самим себе и своей физиологической окружающей среде. Точно так же человек провозглашает обособленность самости от своих ближних, от Природы и от Бога, что приводит к катастрофическим последствиям для него самого, его семьи, друзей и общества в целом. В итоге пребывающие в смятение общества, профессиональные группы и семьи, исповедуя ложную философию, воспитывают своих членов в духе превознесения обособленного «Я», а неправильно живущий и неверно мыслящий индивидуум подталкивает отдельные органы собственного тела к провозглашению, путем ослабленного или чрезмерно активного функционирования, независимости «Я» от организма в целом.
Страдания могут оказывать на нравственное и духовное состояние человека положительное, нейтральное или отрицательное воздействие, в зависимости от того, как они переносятся и какую реакцию вызывают. Иными словами, они могут вызвать у страдальца осознанное или бессознательное стремление к усилению обособленности или же могут никак не сказаться на проявлении такого стремления; наконец, они могут ослабить это стремление и тем самым превратиться в веху на пути к самоотречению, к познанию Бога и божественной любви. Какая именно форма будет избрана, решается по большому счету выбором самого страдальца. Это положение, похоже, верно даже для субчеловеческого уровня. Высшие животные, по крайней мере, достаточно спокойно терпят боль, болезнь и смерть, хладнокровно принимают все, что уготовила им божественная Природа Вещей. Но в других случаях наблюдается панический страх и отчаянное сопротивление судьбе. Выходит, что воплощенное животное «Я» перед лицом страданий располагает, хотя бы имеет до известной степени, свободой выбора между самоотречением и самоутверждением. Наличие возможности выбора у воплощенных человеческих существ сомнению не подлежит. Если перед лицом страданий выбор делается в пользу самоотречения, тогда открывается возможность получения милости – на духовном уровне, в виде доступа к познанию Бога и божественной