внутри него, откидывая с пути все принципы, ломая последнюю, бьющуюся в агонии крупицу самообладания. Всем своим телом ощущая Мэй, чувствуя ее силу, задавливая своим напором ее губы, юноша загорался изнутри.
И как оказалось, не только. Все вокруг них вспыхнуло огнем. Пламя лилось отовсюду: отходило от стен, клубьями дыма вздымалось от пола и текло вниз с потолка. Но каким бы враждебным оно не казалось, оно стремилось не убивать. Оно стремилось защитить их.
Одновременно с этим силы черных магов опустились на них плотной завесой черноты. Сначала Сэм ничего не видел и думал, что они погибают, мучительно и жестоко теряясь в темноте, отчего впился в ее губы сильнее, придавливая своим телом в попытке защитить от летящих сверху камней.
Но когда он чуть скосил взгляд, то увидел, что в этом вовсе нет нужды. Над ними сошёлся крепкий ярко-оранжевый, как и все вокруг, купол, по консистенции напоминающий сжиженное пламя. Он охватил пространство между ними и черными магами, словно защищая от всех бед и напастей. Темные силы все ещё падали сверху, но разбивались о купол и не причиняли им никакого вреда.
Они наконец нашли в себе силы оторваться друг от друга и Сэм посмотрел на Мэй скорее воодушевленно, чем вопросительно. Он ликовал. Ликовал, ведь у них получилось. Их руки все ещё были сжаты и вены на них струились огоньками, подтверждая, что все происходящее правдиво и это отнюдь не сон.
Однако радость его была недолгой. Каким бы прочным ни был этот купол, он не мог защитить их от гравитации. Не перетерпевший крушение потолка пол под ними разрушился, и они упали вниз.
Во время падения Сэм постарался оказаться внизу и принять основной удар на себя, что у него собственно и получилось. Удар о твердую плиточную поверхность получился таким, что хотелось кричать во все горло. Но юноша не мог издать ни звука. Все вокруг превратилось в размытые пятна. Он слышал крики, звон мечей и дыхание Мэй над своим ухом, но не мог пошевелиться. Едва слышимый, но такой противный надтреснутый и глухой звук врезался в его голову. Этот звук коснулся каждого нерва в его теле, он будто бы хотел разделить его на атомы. И Сэм не знал, как там все это выглядит со стороны, но чувствовал он себя именно так. Так, словно он распался на атомы.
Он хотел встать, хотел помочь, хотел сражаться, но сознание покидало его. Медленно, но верно, его поглощала тьма. Все размылось, превратилось в нелепые вспышки яркого света, чередующиеся с ужасной головной болью и этим противным звуком. Юноша уже был готов умолять, чтобы он отступил, умолять, чтобы не слышать вовсе, чем слышать этот мерзкий глуховатый хлопот тысячи невидимых крыл, бьющихся внутри ее черепушки.
Похоже дело тут вовсе не в сотрясении. Всего гораздо, гораздо хуже.
Среди всей этой каши звуков и смятых ударов он лишь раз отчетливо различил голос Мэй, и то только потому, что она оказалась к нему ближе всех и буквально кричала ему в уши.
— Давай! — подстегивала она, оказавшись верхом, — Поднимайся, Сэм, быстрее!
Не получив от юноши никакой реакции, она посмотрела злобно и стиснула зубы, оглянувшись назад. Что-то происходило. Но Сэм ничего не понимал и уж точно не мог здраво оценивать обстановку. Глаза его видели только потолок и изредка лицо Мэй, когда она склонялась над ним. В ушах стоял звон, через который мало что просачивалось.
С трудом он смог дотянуться до лица девушки и дотронуться до ее щеки. Она снова что-то кричала ему, но слов различить он не смог. Кажется, они… в опасности? И нужно уходить? Ха-ха. Она думает, он сможет это сделать? Едва ли он теперь может вообще хоть что-то сделать.
Полностью отчаявшись достучаться до юноши, Мэй оглядела бальный зал беспокойным взглядом и ее глаза расширились. Если раньше трогать или поднимать юношу ей не позволяло его крайне плохое состояние, то теперь пришлось об этом забыть.
Перевернув Сэма на бок и рывком оттолкнув от себя, Мэй что-то метнула в сторону и сама вернулась к юноше. В следующую же секунду прогремел оглушительный взрыв и то место, где они находились минутой ранее, взлетело на воздух. Буквально. Поднялись вверх ошметки столов и бумажных вывесок, пол под ногами пошел трещинами. И без того оглушенный Сэм поморщился и застонал от новой волны сокрушительного звона в ушах. Его глаза уже почти ничего не видели, рот приоткрылся в беззвучном крике.
Мэй начала приводить его в чувство уже настойчивее, не стесняясь применять силу и трясти его за плечи. В конце концов, ей удалось на секунду вытащить его из плена оглушения, и Сэм услышал:
— Если сейчас же не поднимешься, я сделаю так, что твои тренировки превратятся в пытки и будут проходить круглосуточно!
Сэм едва не рассмеялся прямо ей в лицо, но к счастью одеревеневшие мышцы гортани его подвели. О каком подъеме идет речь, если он едва разбирает ее слова? Ему бы хоть пошевелиться, почувствовать бы свои мышцы для начала. Но он не чувствовал даже их. Он вообще не чувствовал себя живым.
— Я не могу тащить тебя, ну же! — прокричала девушка, указывая на свою руку, которая очевидно была ушиблена или даже сломана — Вставай!
Прогремел еще один, менее внушительный взрыв и Сэм понял, что если он не сожмет в кулак всю оставшуюся волю, они просто погибнут здесь. Кое-как нащупав пол рукой, он стал на нее опираться и едва не вскрикнул от боли. Рука, должно быть, была сломана. Но сдаваться юноша не планировал, поэтому он попробовал опереться на другую. Левая рука, в отличие от правой, сломана не была, но Сэм все равно не смог подняться и снова приземлился на пол.
Мышцы шеи подвели его совсем, он не мог даже голову нормально держать. Преодолевая тошноту, он дотронулся до виска и увидел на пальцах кровь. Много крови.
Нет, это невозможно. Он не поднимется. Больше не поднимется.
Дотронувшись до волос Мэй, юноша притянул ее ближе, так как боялся что она не услышит и истратив свое последнее усилие, проговорил:
— Уходи, — голос его напоминал скорее замогильный шепот, смешанный с хриплым кашлем, — Пожалуйста, уходи.
— Что ты вообще несешь? — вспылила она, — Давай, поднимайся!
Она попыталась приподнять его, но Сэм собрал последние силы в кулак и оттолкнул ее от себя настолько далеко, насколько смог.
— Уходи отсюда! — закричал он, — Убирайся, пока не погибла вместе со мной!
На этом усилия Сэма иссякли полностью,