Путь мой лежал в Иноземное ведомство.
Пустое министерство дремало. Отблески луны плясали на фонтане, скользили по полотнищам гербов, спускавшихся с горбатых мостиков, и щекотали лица статуй генералов. Скульптуры, кстати, стояли немного не так, как раньше: вчерашняя «прогулка» сказывалась.
Я придирчиво оглядела каменного Полынь. На голове у него было прах-знает-что. Зато теперь мраморный Внемлющий улыбался. Я дружелюбно помахала ему и по узкой винтовой лесенке взбежала на второй этаж.
Мой кабинет встретил меня предсказуемой духотой. Поборовшись с вишней за окном (она дружески отхлестала меня ветками), я-таки умудрились открыть ставни — проветрить.
Потом я достала из кармана ту самую желтую бумажку — мятую, грязную, песком присыпанную. Повесила её на детективную доску — всё еще обескураживающе пустую. Села на пол, скрестив ноги. И начала буравить карточку взглядом, угрожающе перекатывая между пальцев Перо Правды.
Вообще у меня был ответ.
«Мы все хотим, чтоб нас любили» — сказал Полынь в подземелье Мудры, и он точно был прав. Хотим, да. Не знаю никого, кто нет. Хотим быть нужными. Чтоб нас ценили. Чтоб нас ждали. Чтоб понимали.
Но мне тоже казалось, что это как-то… грустно. Слишком трепетно и ранимо, чтоб вот так вот прилюдно вывешивать флагом. «Мы все хотим любить»? М-м-м, чересчур сладко. «Мы все хотим созидать»? Боюсь, тут я выдаю своё желание за всеобщее. «Мы все хотим быть кем-то»? Ага, кем угодно, конечно. Например, комариком. Размыто; прах побери, размыто!..
Ладно.
— Отрицательный результат — это тоже результат, — решительно кивнула я, сорвала пустую бумажку и сложила из неё хорошенькую желтенькую ташени. — В конце концов, надо быть последовательной. Если я так ценю сложность, развитие, индивидуальность — то фигли грести всех под одну гребёнку, да?
— Чирик! — ответила птичка.
Я так и села. Ох! Надо как-то запомнить, что у меня теперь снова есть магия!
А желтая, нежданно ожившая ташени взлетела с ладони и славно упорхнула прочь.
В дверь моего кабинета постучались.
— Зайдите!
На пороге появилась Селия. Помощница мастера Улиуса поправила мышиные очки на переносице и строго на меня воззрилась:
— Тинави, вы решили вступить в наш Клуб Неспящих? Вернее, спящих в министерстве?
— Ага, — ответила я. — Копирую поведение старших коллег! Считайте, подлизываюсь.
— Вот как. Ну, добро пожаловать, — Селия неуверенно улыбнулась. Она отступила во тьму коридора и тотчас вернулась, сжимая в руках заранее заготовленные подушку и клетчатый плед. — Тогда это вам. Подарок.
— Класс! — восхитилась я. — Кстати, как вы себя чувствуете? Вы же были в Безлунном театре в день теракта.
— Сносно, — коллега поморщилась. — Но костюмы Ходящих я больше надевать не буду. Не к добру. Кстати, говорят, через месяц к нам пришлют три десятка новых теневиков. Боюсь, этот город неисправим, — вздохнула она.
Когда Селия ушла, я со всей ответственностью стала вить себе гнездо. Улеглась прямо в центре кабинета, чего мелочиться? Щелчком зажгла на потолке иллюзию звёздного неба и вскоре уснула под хоровод галактик.
* * *
А разбудил меня взрыв.
— Ой, ёжик! Я не знал, что она будет здесь! Ваша парочка опять меня подставила! — раздался возмущенно-волнительный вопль.
И убегающий топот вслед.
— Да и я сам не знал, Гамор…
Пока я хлопала ртом, как выловленная рыба, прислушивалась к звону в ушах и в панике натягивала плед до подбородка, сквозь тонну белой известки проступила фигура Полыни.
Куратор стоял в огромной красивой арке, пробитой посреди нашей смежной стены. Прежняя дырка по сравнению с ней казалась игольным ушком. М-да, сразу видно, кому из нас благоволит завхоз, ведающий перепланировкой…
— М-м-м. Сюрприз! — развёл руками Ловчий. И тотчас мстительно прибавил: — Теперь ты понимаешь, каково мне было?
— Как ты здесь оказался так быстро?! — восторженно взвыла я, выпутываясь из одеяла и бросаясь ему на шею.
Куратор зашипел, когда я, видимо, задела больной бок. Я тотчас начала шумно, многословно извиняться за причинённые страдания — как сейчас, так и прошлой ночью. Возмущенный звон колокольчиков и оберегов был мне ответом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Забыли, — героически сжав зубы, отмахнулся Полынь. — Но я, конечно, не ожидал, что ты когда-нибудь на полном серьезе попробуешь меня убить. Впрочем, так даже интереснее. Не люблю предсказуемых людей. То ли дело эта твоя бодрящая сумасшедшинка…
Он вдруг сощурился и большим пальцем начал прицельно стирать побелку с моих скул и губ. Задумчиво, медленно, крайне тщательно.
— Ты мне тоже очень нужна, Тинави.
Я замерла.
Да, все-таки надо купить миндальное мыло. Очень уж нежные руки после него.
Много-много миндального мыла куплю. Точно.
Я бы долго еще так стояла: якобы обдумывала свой Великий Потребительский План, а сама, не решаясь шевельнуться, контрабандно вдыхала острый аромат эвкалипта, который окутывал куратора все разгорающимся и надвигающимся горячим облачком… Да и Ловчий явно никуда не спешил.
Это было здорово. Не ближе и не дальше, именно так — на сегодняшний день.
Но вдруг я вспомнила кое-что плохое. Нельзя было не прояснить. Нахмурилась, с сожалением вывернулась и отступила.
— Слушай, Полынь. А ведь Тишь-то…
Внемлющий тяжело вздохнул, взъерошил волосы и скрестил на груди руки:
— Да. Знаю. Мне Рэндом сказал.
— Ты видел Рэндома?
— Он Прыгнул к нам с Мелисандром в обществе… кхм… новой тётушки и виров перед тем, как отправить их в Пустоши Хаоса. Чтобы мы с Тишь могли попрощаться. Хотя бы так.
В кабинете потемнело сообразно тому, как рассветное солнце спряталось за облаками. Мы посмотрели друг на друга.
— Мне жаль.
— Мне тоже, — он кивнул. — Но я рад, что её история не закончилась. Просто… переменилась.
Я сдернула с топора, висящего на дальней стене в роли вешалки, свой плащ-летягу и старательно замоталась:
— Значит, вас Рэндом сюда подкинул?
— Не совсем, — хмыкнул Ловчий.
И тотчас с улицы под моим окном донеслось мелодичное конское ржание, а следом — громкий и радостный голос Мелисандра Кеса:
— Эгей, Полынь, ну ты скоро?! Я притомился ждать!
— Минуту! Здесь Тинави! — крикнул куратор в недра розовой вишни, которая в ответ игриво посыпала его ароматными лепестками.
А со мной она и не думает любезничать!
— Привет, детка! — послушно отозвался Мелисандр. — Мы идём завтракать, а ты?
Вниз мы спускались в обществе улик по нераскрытым делам: сундука Горо Тоцци и древней тролльей ступни.
— Мел говорит, к нему на покер ходит какой-то особенный мастер-взломщик из народа кошкоглавых, — пояснил Полынь. — Пусть он попробует вскрыть сундук. А что касается ступни — мы с Кесом её распотрошим по всем правилам Свидетелей Смерти: может, найдём зацепку. Наши свиды ленятся, а вот саусбериец не против загадок.
— Да уж, вы с ним друг друга стоите, — я зажимала нос, спасаясь от вони.
— Может, мне Мела себе в «мальки» взять? Раз ты теперь взрослая Ловчая.
— Эй! Ты обещал!
— Ну это же Мелисандр.
— Никаких Мелисандров! Я твой малёк — и точка! Даже если уже не совсем.
— Я обязательно скажу Кесу, кто мешает его детективной карьере.
— Ябеда.
— Вредина.
— Хм. Гений!
— Умничка.
На улице выяснилось, что ржание принадлежит Сиптаху.
Королевский единорог — точнее, безрог, — выделялся на рассветной площади своей ослепительной белизной. Даже пескам пустыни не удалось его припылить. Мелисандр кормил Сиптаха яблоками, которые срывал тут же, на любимом деревце кентавра Патрициуса. Чую, будет гастрономическая конкуренция у копытных…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Привет, Стражди! — Мел обнял меня до хруста костей, — Смотри, с каким умным конем мы познакомились! Он встретил нас на выходе из подземелья чуть ли не хлебом-солью. Сразу ясно: королевская порода, спец дилижанс для героев, прямиком из столицы. А уж как сюда домчал! Ух! Ветер с красавчиком не сравнится, — и Кес с гордостью потрепал единорога по бархатному лбу.