Даня искал Элая и Дирка, думая, что они могут сказать ему, где Соня, но безуспешно. Зато вскоре появился Ханс, выглядевший как обычно, с крестом на груди, с развевающимися черными волосами, поднимая над головой еще один деревянный крест. Он прошел мимо отдыхавших матросов, выкрикивая:
— Братья, покайтесь, покайтесь, пока еще не поздно!
Некоторые норовили его пнуть или ударить, но Ханс не обращал на это внимания.
— Там на другом конце острова дикари собрались, а ты проповедуешь. Они как раз думают, кого сожрать. Интересно, раем или адом тебе покажется желудок туземца, — пошутил кто-то.
— Кричи громче. Может, пальмы покаются, — сказал кок, который чистил рыбу и бросал огромным чайкам внутренности.
Даниле показалось, что Ханс занимается своим обычным делом уже без прежнего энтузиазма. Глаза проповедника уже не так горели, волосы были причесаны. — Выдохся, мужик, — равнодушно подумал Даня. Наконец, Ханс остановился на песке под палящим солнцем напротив сидевших в тени матросов и громко закричал:
— Братья, Господь на время лишил вас возможности грешить. Придите в себя, одумайтесь, покайтесь. Может быть, ваши мучения в аду будут не такими сильными.
— Да, черти немножко уменьшат огонь под сковородкой, — пошутил кто-то.
— Может быть, это последний шанс, покайтесь, братья, — продолжал кричать Ханс все громче.
Вероятно, проповедник хотел компенсировать громкостью звука какой-то упадок духа. Наконец, это всем надоело. Несколько сильных матросов схватили его и с размаху ударили головой об дерево, потом бросили в лес, а деревянный крест так и остался лежать на песке.
В это время появился отец Олег. Он был в подряснике, на груди у него была епитрахиль, на запястьях поручни, на шее висел большой крест, на голове все та же шапка-скуфейка. Священник медленно подошел к группе матросов, обсуждавших возможность предстоящей выпивки. Данила решил послушать, о чем будет разговор.
— Вот еще один проповедник выискался, — сказал кто-то.
— Добрый день, — поприветствовал отец Олег собравшихся по-английски.
— Если он добрый, — усмехнулся один из матросов.
— Смотри-ка, поп русский, а говорит по-английски. Значит, образованный, — добавил молодой матрос с очень бледным лицом и запавшими глазами.
— Слушай, шел бы ты отсюда, — сказал бородач, предложивший отнять бочонок у Дирка. — Нам все эти проповеди уже надоели, у нас есть свой проповедник, и мы хотим выпить.
— Да, конечно, — отозвался отец Олег. — Что мы, попы, умеем, только проповедовать. Я вам не буду навязывать свою душеспасительную болтовню. Воля ваша. Желаю вам успеха.
— Да пусть поговорит, — сказал один здоровенный матрос, до сих пор молчавший. — Мне интересно, что он такое будет болтать. Так же, как Ханс или по-другому?
— Ну, давай послушаем, — с досадой согласился первый оратор. Видимо, его оппонент благодаря своей физической силе обладал определенным авторитетом.
— Говори поскорее, а то мы не успеем выпить.
Отец Олег начал говорить, и матросы из других групп постепенно стали прислушиваться. Скоро почти все собрались вокруг него.
— Я понимаю, господа, — сказал священник, — что жизнь у вас слишком тяжелая, и она кажется безысходной. Вечные скитания по морю, тяжелый труд, мучения, потом один день передышки через шесть дней, который проходит с огромной быстротой, не приносит никакого удовлетворения. Понятно, что вы предаетесь разным порокам, потому что не видите выхода из вашего положения. Вы озлобляетесь, ропщете на Бога, который подверг вас такому испытанию. Вам кажется, что Господь вас заставляет в слезах, в крови терпеть разные притеснения, голод и жажду, обиды друг от друга, всевозможное зло, которому нет конца.
Но ведь это не так. Бог тоже спускался на землю. Это было, когда он родился от Девы Марии в конкретную историческую эпоху, в первом веке. Иисус прошел весь земной путь, испытал множество страданий, не имел своего пристанища, постоянно скитался, терпел насмешки, непонимание своих ближайших учеников. Христос творил добро, а люди отвечали ему неприязнью, завистью, злобой. Ему говорили, что он изгоняет сатану силой князя бесовского. Иисуса гнали, множество раз покушались убить. В общем, не было ему ни минуты покоя, народ теснил его. Все сбегались ко Христу, требовали исцелений, хотели слышать от Него слово. Они чувствовали Его силу, но не понимали учения Иисуса. Одно время Его хотели сделать царем, а через несколько дней уже кричали: «Распни Его!». Слово Христа вызывало в людях противоречивые чувства, оно разрушало привычные представления о жизни и показывало новый светлый путь.
В страшном напряжении, не имея постоянного крова, Господь проповедовал целыми днями на людях, среди которых были враги, хотевшие его убить и все время причинявшие ему зло. Потом ему пришлось пережить предательство одного из избранных учеников, арест, избиения, поругания и мучительную смерть на кресте. Что самое страшное, он знал все это наперед. В Гефсиманском саду Он как человек содрогался, думая о том, какие мучения ожидают впереди. Тем не менее, Иисус остался тверд и прошел свой путь до конца.
Потом он умер на кресте, чтобы искупить грехи всех людей, которые были до него, при нем и после него, чтобы они имели возможность унаследовать вечное блаженство в царствие небесном, где уже не будет ни зла, ни страданий, ни лжи. Чтобы мы были достойны и готовы вкусить настоящее счастье полной жизни, такой прекрасной, которую мы даже здесь на земле представить себе не можем. Да, мы видим, что Господь сострадает нам. Он сам пришел, чтобы умереть за нас и избавить от всех мук и дать нам возможность спастись.
Но каждый из нас наделен свободной волей и чтобы принять этот дар, который Господь дал нам ни за что, просто так по своему милосердию, хотя человечество своими делами заслужило только вечные мучения, мы должны приложить некоторые усилия. Доказать наше искреннее желание спастись, тем, что употребим свою свободную волю и свой разум и силы на то, чтобы постараться исполнить то, что нам заповедовал Бог. Поверьте, для всемогущего Господа не бывает безвыходных ситуаций, и ваше положение небезнадежное. Вы все можете спастись, перейти к нормальной жизни и по смерти унаследовать царствие Божие.
До этого слова его все слушали молча.
— Так что же мы должны сделать? — спросил один из матросов с преувеличенной заинтересованностью в голосе.
— Смотри, как хитро он загнул, — сказал другой.
— Вы спрашиваете, что вы должны делать. Очень просто. Вы должны раскаяться и попросить у Бога прощения.
— Сейчас мы раскаемся, только выпьем.