— Смотри, там наверху. Кажется, это лунь.
— Угу.
— Да посмотри же! Он прямо над нами.
— Неинтересно. Я сплю.
— Как тебе может быть неинтересно? Лунь — такая красивая птица.
— Я слишком молод, чтобы наблюдать за птицами.
Эмма рассмеялась:
— Ты просто дурак.
— Мало мне прогулок по полям. В следующий раз заставишь меня слушать классику?
— Я слишком крутой, чтобы наблюдать за птицами…
— Настроишь все приемники на «Классик-Эф-Эм». Потом займешься садоводством, начнешь покупать джинсы в «Маркс энд Спенсер», захочешь переехать за город. Мы будем называть друг друга «дорогой» и «дорогая». Я знаю, как это бывает, Эм. Стоит только начать, и дальше по наклонной.
Она оперлась на локоть, наклонилась и поцеловала Декстера:
— Напомни, почему я выхожу за тебя?
— Еще не поздно все отменить.
— А деньги вернут?
— Сомневаюсь.
— Ну, тогда ладно. — Она снова поцеловала его. — Но я еще подумаю.
* * *
Свадьба была назначена на ноябрь — скромная и тихая церемония в мэрии, а потом небольшое скромное празднование для самых близких друзей и родственников в их любимом ресторане недалеко от дома. Они говорили, что это будет даже не свадьба, а просто повод собраться. Никаких церковных обетов и сентиментальностей; клятвы в верности им предстояло написать самим, и они испытывали неловкость при мысли, что придется сесть напротив друг друга и сочинить эти обещания.
— А можно просто использовать твои обеты с прошлой свадьбы?
— Да, но ты все равно должна пообещать слушаться меня во всем.
— Только если ты поклянешься, что никогда, никогда не займешься гольфом.
— И ты возьмешь мою фамилию?
— Эмма Мэйхью. Пожалуй, могло быть и хуже.
— А можно двойную.
— Морли-Мэйхью. Звучит как название деревни в Котсуолдсе. «Мы сняли чудесный маленький коттедж неподалеку от Морли-Мэйхью».
Так они и ждали свадьбы — притворялись, что ничего особенного не будет, но в глубине души, втайне ото всех, конечно, волновались.
Эта неделя в Йоркшире была их последним отпуском перед скромным и незатейливым праздником. У Эммы близился срок сдачи в издательство рукописи романа, Декстер боялся оставить кафе на целую неделю, зато у них появилась возможность заехать к родителям Эммы, что для ее матери было равноценно визиту королевской четы. Сью Морли накрыла стол льняными салфетками, а не кухонными полотенцами из рулона, как делала обычно, приготовила пудинг и даже приберегла в холодильнике бутылку «Перье». После того как Эмма рассталась с Иэном, Сью, казалось, утратила всякую надежду обрести новую любовь, поэтому на Декстера она накинулась с удвоенным пылом, флиртуя с ним странным голосом, подчеркнуто отчетливо выговаривая слова, что делало ее похожей на кокетливые говорящие часы. Декстер послушно флиртовал в ответ, а остальные члены семейства Морли молча разглядывали керамическую плитку на полу и усиленно старались не смеяться. А Сью было все равно, потому что сбылась самая заветная ее мечта — ее дочь наконец выходила замуж за принца Эндрю.
Глядя на Декстера глазами своих родных, Эмма гордилась им; он подмигивал Сью, по-мальчишески шутил с ее двоюродными сестрами, казалось, искренне интересовался папиными японскими карпами и шансами «Манчестер Юнайтед» на победу в Кубке лиги. Лишь младшая сестра Эммы скептически восприняла его обаяние и искренность. Разведенной матери двух мальчиков, озлобленной на весь мир и постоянно усталой, Марианне только еще одной свадьбы не хватало. Тем вечером Эмма и Марианна разговорились за мытьем посуды.
— Объясни мне, почему мама вдруг начала говорить таким идиотским голосом? — спросила Марианна.
— Он ей понравился. — Эмма толкнула сестру в бок. — И тебе тоже, верно?
— Он милый. Он мне нравится. Он вроде из тех, кто спит со знаменитостями, или я неправа?
— Это было много лет назад. Сейчас все иначе.
Марианна фыркнула и с трудом сдержалась, чтобы не произнести известную поговорку про горбатого и могилу.
* * *
Они оставили попытки отыскать водопад и поехали в местный паб, где наелись жареной картошки, а потом до самого вечера играли в бильярд, поочередно выигрывая другу друга.
— Кажется, я не нравлюсь твоей сестре, — сказал Декстер, устанавливая шары для финальной игры.
— Нравишься.
— Она мне почти ни слова не сказала.
— Она просто застенчивая и ворчунья. Такая она, моя сестренка.
Декстер улыбнулся:
— Твой акцент.
— А что?
— С тех пор как мы сюда приехали, ты стала говорить как северянка.
— Правда?
— Стоило свернуть с шоссе М1…
— Но тебя же это не раздражает?
— Ни капельки. Чья очередь разбивать?
Эмма выиграла, и они вышли из паба и направились к коттеджу в свете закатного солнца. От пива они слегка захмелели и расчувствовались. Вообще-то, это был «рабочий отпуск»: они планировали весь день проводить вместе, но по вечерам Эмма должна была работать, хотя до сих пор ей удалось написать очень мало. Поездка совпадала с теми днями цикла, когда вероятность зачать была особенно высока, и они не могли не воспользоваться этой возможностью.
— Что, опять? — пробормотал Декстер, когда Эмма закрыла дверь и поцеловала его.
— Если хочешь, конечно.
— Хочу. Я просто чувствую себя… племенным жеребцом. Или кем-то вроде того.
— О, ты и есть жеребец. Ты и есть.
* * *
В девять Эмма уже уснула в большой неудобной кровати. На улице было еще светло, и некоторое время Декстер лежал и слушал дыхание Эммы, глядя в окно спальни, где виднелся маленький кусочек сиреневого поля. Не в состоянии уснуть, он тихо встал с кровати, надел первую попавшуюся одежду и бесшумно спустился в кухню, где налил себе бокал вина, не имея представления, чем себя занять. Уединение тяготило Декстера, привыкшего к шумному Оксфордширу. На Интернет в такой глуши не стоило даже надеяться, однако в брошюре с описанием коттеджа с гордостью говорилось и об отсутствии телевизора, а тишина заставляла его нервничать. Он взял айпод, выбрал из списка Телониуса Монка[59] — в последнее время ему все больше нравился джаз, — плюхнулся на диван, подняв клубы пыли, и посмотрел на лежавшую рядом книгу. Эмма в шутку купила ему «Грозовой перевал»[60] в качестве отпускного чтения, но ему казалось, что читать эту книгу совершенно невозможно. Поэтому он взял свой лэптоп, открыл его и устремил взор на дисплей.
В папке под названием «Личные документы» была другая папка, «Разное», а в ней — файл объемом 40 Кб под названием «Праздничная_речь. doc» — текст его свадебной речи. Кошмар его тупого, бессвязного, наполовину импровизированного выступления на прошлой свадьбе был все еще свеж в памяти, поэтому он решил, что на этот раз все сделает как надо, и начал работать над речью заранее.