– Мне твоя жизнь не кажется паршивой, скорее наоборот. За городом, дом.., но… – Ян посмотрел на нее с благодарностью. – Я рад, если она паршивая, даже если она чуть-чуть паршивая. Господи, Джесс, я так рад. – Он снова сжал ее в объятиях.
– Ты меня хоть немножко любишь? – Она произнесла это тоном маленькой девочки, давно забытым. А вдруг она ему больше не нужна? Что она тогда будет делать? Вернется к таким, как Джеффри и кудрявый драматург-недоумок из Нью-Йорка? А пустота в доме, бельведер, качели и весь мир, предназначенный для Яна, но без него? К чему возвращаться?
Разглядывать его портрет? Думать о его голосе? Носить жемчужные сережки, которые он ей подарил?
– Эй, красотка, ты никак задумалась. О чем, интересно?
– О тебе. – Она посмотрела ему прямо в глаза. – Ян, ты все еще любишь меня?
– Больше, чем могу в этом признаться. А ты как думала?
Джесси, я люблю тебя сильнее, чем прежде. Но ты хотела развода, и мне это кажется справедливым. Я не мог просить тебя пройти через это.
Он неопределенно махнул рукой в сторону тюрьмы. В его глазах проглядывала тревога.
– Что с тобой? Ты сможешь пережить заключение?
– Я устроился значительно лучше, чем мог предположить.
С того самого времени, как закончил книгу. Сейчас мне разрешают преподавать в школе, и я на пороге…
Ян поколебался, посмотрел на небо и глубоко вздохнул.
– Я на пороге досрочного освобождения в сентябре. Меня могут выпустить. Честно говоря, я почти уверен, что выпустят. С тех пор как я здесь, они каким-то чудом провели калифорнийский законопроект о лишении свободы на срок, зависящий от поведения заключенного. А у меня, осужденного в первый раз, довольно большие шансы, если, конечно, они будут сговорчивыми. Так что, похоже, скоро я смогу вернуться домой.
– Когда?
– Наверное, недель через шесть. Может быть, через три-четыре месяца. В худшем случае – через шесть. Но дело в другом, Джессика. Как быть с нами? Мое пребывание в тюрьме – не единственная наша проблема. , – Но ведь многое изменилось.
Ян знал, что это правда. Он понял это из ее писем, по тому, что Джессика сделала, а теперь видел все по ее лицу.
Она стала более женственной. Но что-то подсказывало Яну, что Джессика по-прежнему принадлежала ему. Она похорошела. Сделалась богаче, полнее, сильнее. Она обрела цельность натуры. И если Джессика по-прежнему нуждалась в нем, то у них все получится. Он тоже повзрослел.
– Ты права, Джессика, многое действительно изменилось, но не все.
Ян взглянул на нее, размышляя о фотографии, которую видел в газете. Ему на глаза попалась та же статья, что и тетушке Бет. И если у нее мог быть сэр Джеффри, как бишь его, то почему, черт возьми, он все еще был нужен ей?
– Ян, мне достаточно того, что выпало на мою долю. Я все обдумала. Лучше и быть не может. Я не желаю лучшего.
Ты – это все, чего я хочу.
– Но у меня нет ни цента.
– Ну и что?
– Послушай, я получил аванс в размере десяти тысяч долларов за книгу, но половина его ушла на твою новую машину, а когда я выйду, остальных пяти тысяч хватит ненадолго. Тебе опять придется содержать меня. И, знаешь, я должен писать.
Сейчас я абсолютно уверен в этом. Даже если мне придется работать официантом в какой-нибудь забегаловке, чтобы зарабатывать на жизнь. Я никогда не брошу литературный труд ради респектабельности.
Ян выглядел грустным, однако голос звучал твердо. Джесси одолевало нетерпение.
– Кто, черт возьми, думает о респектабельности? Я заработала состояние, продав магазин Астрид. Какая разница, кто и как зарабатывает.., ну так что? Как по-твоему, что я буду делать с деньгами? Мы могли бы замечательно ими распорядиться.
Джессика думала о доме. И о других вещах.
– Например? – Он улыбнулся звукам ее голоса и крепче прижал Джесси к себе.
– Все, что угодно. Купить дом за городом, отремонтировать его. Отправиться в Европу.., завести ребенка. – Она повернулась к нему, улыбаясь.
– Что ты сказала?
– Ты слышал.
– Не уверен. Ты не шутишь?
– Думаю, нет. – Джессика загадочно улыбнулась и поцеловала его.
– Чем это вызвано?
– Простой процесс, дорогой. Я выросла с тех пор, как видела тебя в последний раз. И как раз об этом недавно думала. Я осознала кое-что еще. Я не просто хочу ребенка. Я хочу твоего ребенка. Нашего. Ян… Я просто хочу тебя, с детьми, без детей, с деньгами или без… Не знаю, как тебе еще сказать.
Я люблю тебя.
Две крупные слезинки сбежали по ее щекам, она смотрела на него так напряженно, что он не хотел ее отпускать.
Ян обнял ее и прижал к себе с радостной улыбкой.
– Джесс, мне это снится? Такого не может быть на самом деле. Я слишком долго об этом мечтал. Этого не произойдет.
Я хочу, чтобы так было, но… Скажи мне, это – правда?
– Правда.., но ты мне сломаешь руку.
– Извини. – Ян на мгновение отстранился, и они оба рассмеялись. – Дорогая, я люблю тебя. Мне все равно, даже если ты не захочешь ребенка. Я люблю тебя, где бы ты ни жила – в том ветхом пустом доме, который ты купила, или во дворце. А еще я думаю, что ты – прелесть. Не знаю, что заставило тебя приехать сюда, но я безмерно рад.
– Так же, как и я.
Джессика вновь обвила его руками, укусив за ухо, и прошептала ему на ухо: «Я люблю тебя». А он ухватил ее за нос.
Так давно Ян не прикасался к ней, не держал ее в руках, не ощущал ее. Даже покусывание принесло ему наслаждение. Все это было теперь роскошью.
– Господи, Ян, да что с тобой?
– Что ты хочешь сказать? – Он выглядел обеспокоенным.
– Ты даже не заревел от боли, когда я укусила тебя. Разве ты меня больше не любишь? – Но в ее глазах плясали смешинки. Как никогда за последние годы, подумал Ян.
– Ты приехала сюда, чтобы я на тебя кричал?
– Конечно. Так и я могу кричать на тебя, обнимать тебя и целовать, а еще молить о том, чтобы ты поскорее возвращался домой. Пожалуйста, ты вернешься? Вернешься?
Господи. Двенадцать часов назад она сомневалась, что он по-прежнему нуждался в ней. Нуждался! Слава Богу, да!
– Да, да. К чему такая спешка? Что у тебя там, змеи в доме? Пауки? Поэтому-то ты и хочешь, чтобы я приехал, верно? Истребитель – я тебя знаю.
– Чепуха. Никаких пауков, ни змей, ни… – Она ухмыльнулась. – Ага! Муравьи! Муравьи. На днях я вошла в кухню, чтобы сделать сандвич с арахисовым маслом, и кричала так громко, что… Над чем ты смеешься? Черт тебя побери, над чем ты смеешься?
Ни с того ни с сего Джессика тоже заразилась его весельем, Ян держал ее в своих объятиях, целуя, и они оба хохотали сквозь слезы. Война была окончена.
* * *
Восемь недель спустя он вернулся домой.
Примечания
1