7. Отсутствие в Киеве богатырей. В большинстве песен об отражении татарского нашествия, «по грехам» Владимира, в момент грозной опасности богатырей в Киеве нет.
Отсутствие богатырей — не случайный эпизод в развитии хода действия, а непременная его составная часть, существенная для всего художественного замысла.
Есть, правда, и менее талантливые певцы, у которых отсутствие в Киеве богатырей изображается как случайность, несчастное стечение обстоятельств. Илья уехал закупать коней, Добрыня — седельца, а Алеша уехал в землю сорочинскую за сорочинским пшеном (Кир. II, 93).
А несчастие во Киеве случилося,А что ни лучшиих богатырей не случилося.(Рыбн. 161)
У лучших же певцов отсутствие богатырей есть признак глубокого разлада между Владимиром и богатырями. Времена, когда Добрыня, Алеша, Илья являлись в Киев, чтобы служить Владимиру, давно прошли. Между Владимиром и богатырями что-то произошло, но что — на это былины о татарщине не дают прямого ответа. Только в тех вариантах, в которых песня об отражении татар контаминируется с песней о бунте Ильи, причина ясна. Владимир сам приговорил Илью к заточению, и богатыри покинули Киев. Но и без такого соединения двух песен оказывается, что Владимир за что-то отказал богатырям от Киева. Об этом по ходу песни слушатель узнает или из уст самих богатырей, или из уст Владимира.
Богатыри находятся в опале. Когда говорится, что «по грехам» Владимира в Киеве нет богатырей, это означает, что певцы всецело возлагают на Владимира вину за это, но внешняя причина этого отсутствия не всегда певцов интересует. Владимир знает, что он сам виноват. Вытирая слезы шелковым платком, он плачет не только от испуга, но и от досады и сожаления, что он разогнал богатырей.
Раздразнил-то я сильных могучих богатырей,Как все богатыри у меня поразъехались.(Тих. и Милл. 11)
Внутреннюю причину этой опалы мы узнаем из уст богатырей. Им отказано для бояр. Илья говорит:
Я отказан уж от города от Киева,От того я от пиру, пиру честного я,Я еще-то все отказан от чиста поляУ него есть-то там много бояр есть всех.(Марк. 44)
8. Владимир у Ильи в темнице. Нет в Киеве и главного героя и защитника его — Ильи Муромца. Между приездом Ильи в Киев и нашествием татар в эпосе располагается былина о бунте Ильи против Владимира. Владимир полагает, что Ильи уже нет в живых, так как он сам приказал посадить его в погреб и уморить голодной смертью.
Таким образом, положение для Киева создается катастрофическое: Киев лишен своих богатырей, т. е. своей военной силы, своей опоры и защиты.
Тем не менее мысль Владимира о сдаче города никогда не осуществляется. В разных сюжетах или версиях город спасается по-разному, но никогда Киев не сдается и не завоевывается татарами.
В былине о Калине Евпраксия проявляет больше мужества, чем Владимир. Евпраксией в этих случаях названа либо жена, либо дочь Владимира. Ее образ — образ героической женщины. В противоположность Владимиру она во всем «держит руку» богатырей. Когда Владимир приговорил Илью к погребу, она тайно от отца или мужа его спасла. Она приказала прокопать к его погребу подземный ход и в течение ряда лет сама носила ему пищу и снабжала всем необходимым вплоть до подушек и одеял. В этом она теперь признается. Илья жив.
Владимир не хочет ей верить и грозит снести ей голову. В ответ на это она предлагает ему спуститься в погреб.
Сцена в погребе принадлежит к самым значительным во всем русском эпосе как по своему драматизму, так и по глубине замысла. Она не исторична в том смысле, что подобной сцены фактически никогда не происходило. Но она глубоко исторична в том смысле, что в ней обобщен огромный исторический опыт. Только сам народ, руководимый своими, а не чуждыми ему вождями, может спасти родину. Чуждая народу власть без народа не в состоянии справиться с врагом. Она вынуждена в критические моменты обращаться к гонимым и опальным любимцам народа.
Что произойдет? Откажется ли Илья оказать помощь? Совершенно очевидно, что это невозможно, что Илья не может оставить родину на поругание татарам. Наступит ли примирение между Ильей и Владимиром? Совершенно очевидно также, что и это исключается, так как не может быть никакого примирения между народом и чуждой и враждебной ему властью. То, что происходит, свидетельствует о глубине мысли народа.
Здесь нет возможности воспроизвести сцену во всем разнообразии ее деталей у отдельных исполнителей. Но некоторые из них могут быть выделены как художественно особенно удачные. Чаще всего Владимир по указанию Евпраксии отправляется в погреб один, но нередко также они идут вдвоем. Иногда погреб находится далеко в поле или на горах. Он имеет в глубину сорок саженей, и, чтобы в него попасть, нужно опустить лестницу. Илью приходится отрывать: отваливать камни, отбрасывать песок, откидывать дубовую колоду или железную плиту. Владимир берет с собой ключи — иногда золотые. В самой темнице отмыкаются немецкие замки и откидываются железные решетки.
Часть этих подробностей воспроизводит реальную действительность. В старину тюрьма представляла собой именно «яму» в буквальном смысле этого слова. Другие же детали фантастичны. Яма напоминает могилу: она накрыта чугунной или каменной плитой — свидетельство жестокости и озлобления Владимира, который приказал закопать Илью живым. Но заботами Евпраксии Илья остался жив.
Да сидит-то Илья весь в живностях.(Гильф. 296)
В одних случаях говорится, что он не состарился:
Он во погребе сидит-то, сам не старится.(Гильф. 75)
В других, наоборот, говорится, что он постарел: «А сидит сам стар, весь волосом оброс».
Владимир выступает отнюдь не как государь, дающий своему подданному определенное поручение: он выступает как виноватый перед своим судьей. Он кланяется ему в ноги, иногда становится перед ним на колени и просит у него прощения. Он перед ним заискивает и старается ему угодить. В одной записи (Гильф. 57) он сразу же выводит Илью из погреба, приводит его в палаты, целует его в уста, сажает подле себя и угощает. Этот случай следует признать художественно неудачным. В лучших песнях беседа происходит не во дворце, а под землей, и Владимир прилагает все усилия, чтобы заставить Илью вообще выйти. Владимир хочет пробудить в Илье его героические чувства. Он подробно рассказывает ему обо всем, что произошло в Киеве и что ему угрожает.
Илья слушает очень внимательно, но думает при этом свое. Илья понимает, что Владимир, говоря о Киеве и его спасении, в сущности заботится о собственном спасении, так как он не отделяет себя от Киева.
А постой-ка ты за веру за отечество,И постой-ка ты за славный Киев-град,Да постой за матушку Божьи церкви,Да постой-ка ты за князя за Владимира,Да постой-ка за Опраксу королевичну.(Гильф. 75)
Есть такие варианты, в которых Илья сразу же идет на выручку. Он прощает Владимира.
Да тут же старый казак Илья МуромецНе положил он гнев на князя на Владимира.(Григ. III, 98)
Тебя Бог простит, да красно наше солнышко.(Марк. 2)
Илья сразу же спрашивает, где его конь, или сам его находит (Гильф. 57, 75) и сразу же отправляется против Калина (Рыбн. II, 205).
Необходимо оговорить, что такие случаи очень немногочисленны. Они вызваны непониманием основного сложного замысла всего этого эпизода. Они — результат недопонимания и свидетельствуют о невысоком идейно-художественном уровне исполнителя. Иногда прощение Ильей Владимира вызывало восхищение ученых и вменялось Илье в заслугу. Такая точка зрения глубоко неправильна. Илья действительно великодушен, но не по отношению к Владимиру. Варианты, в которых Илья прощает Владимира, должны быть признаны художественно неполноценными, дефектными. Им противостоят другие многочисленные, более подробные и яркие тексты, полностью и правильно отражающие народную мысль.
Несмотря на все уговоры Владимира, Илья остается неподвижным. Он делает вид, будто слова Владимира обращены не к нему. «Еще нет от старого ответу же». «Как ответу от старого да тут не было». Он смотрит в землю: «Тут сидит то старый, очей низвел». И это — несмотря на подробный рассказ Владимира о бедствии, о «невзгодушке», постигшей Киев. Тогда Владимир бежит за Апраксой. Она кормила-поила Илью, она его спасла от смерти, и Владимир убежден, что ради нее Илья согласится на борьбу. Он, таким образом, считает, что причина отказа Ильи — личная обида его на Владимира и не понимает настоящих мыслей и чувств Ильи. Он даже пробует подкупить его подарками, обещает ему бочки вина, пива и меду и белого плису-бархату на новый шатер (Аст. 36). Апракса иногда повторяет все слова Владимира, но успех один и тот же: «Еще нет, от старого ответу же». И значит дело не в обиде, так как Евпраксия его ничем не обидела.