Мартин осторожно выглянул из-за плота.
– У них что-то случилось.
На берегу сначала было тихо. И вдруг послышались топот, звон железа, испуганные вопли. Мартин рискнул выглянуть еще раз.
Вокруг стоянки эмирцев метались тени. Хлопали пистолетные выстрелы. В свете костра поблескивали клинки. Кто-то вскочил на лошадь, но тут же качнулся, выронил поводья и упал.
– Хзюка! Там настоящий бой.
– Вижу.
– Да с кем же они дерутся? Сами с собой?
– Нет, – довольно сообщил ящер. – С хачичеями. Хачичеи решили, что мы прячемся у этих мягкотелых, Мартин. Хачичеи любят простые объяснения.
– Близко подобрались, неугомонные. Вот не думал, что когда-нибудь буду им благодарен.
– Да, странно получилось. Выходит, хорошо, что ты их не всех поубивал на перевале, Мартин.
– Добрые дела вознаграждаются иногда самым неожиданным образом.
– Иногда, – проворчал Хзюка. – Очень иногда.
– Интересно, а кто же победит?
– Хачичеи, конечно. Их больше и они хорошо выбрали момент.
– Не уверен. Смотри! – Мартин махнул рукой назад.
Выше лагеря магрибинцев через реку переправлялись всадники. Их было не очень много, но они заходили в тыл нападавшим хачичеям.
– Слава великому Мососу! – сказал Хзюка. – Теперь-то уж хачичеев прикончат.
– Зато магрибинцы решат, что мы тоже хачичеи и свои плотом отвлекали их внимание от главного отряда.
– И я бы так подумал, Мартин. Давай убираться отсюда. Сыс!
Мартин тут же взобрался на плот и схватил обломок весла. Хзюка улегся животом на бревна и принялся грести руками. Через пару минут плот, наконец, миновал опасное место и скрылся за поворотом реки.
– А правильно, что мы не высадились на берег, – похвалил Хзюка. – Есть у тебя чутье, мягкотелый. Пожил бы у нас еще год-другой, глядишь, и сделался бы настоящим схаем.
– Если б дожил, – усмехнулся Мартин. – В Схайссах это плохо получается.
– Хо! А где же твоя оптимизма?
– Ну, я верю, что когда-нибудь будет хорошо. Только вот не обязательно мне.
Из-за мыса все еще доносились выстрелы. Хзюка озадаченно промолчал. Оптимизма ему не понравилась. Она вроде жабокряка: чуть что не так, сразу заныривает.
* * *
Весь остаток ночи и утро они не слезали с мокрых бревен. Проплыли не меньше тридцати километров. Можно было и больше, но Мартин осторожничал, часто причаливая к берегу, чтобы подняться на холм или дерево для осмотра местности. И хотя впереди ничего подозрительного не попадалось, опасность могла появиться в любой момент. Ничья Земля полна сюрпризов, место такое.
Странное явление случилось после полудня. Течение в реке сначала замедлилось, потом вода остановилась и начала подниматься вспять, вверх по руслу, затапливая берега. Плот пришлось срочно привязывать к дереву.
– Ну, все у вас наизнанку, – ворчал Хзюка. – То вода горячая, то река вверх течет. Виданное ли дело! Что происходит?
– Начались штучки Громозера, – непонятно сказал Мартин.
– Что такое «штучки»?
– Потом объясню. Сейчас некогда, к нам едут гости.
– А! Давно не было.
Мартин посмотрел на реку. Вода продолжала прибывать.
– Надо ж так, – с досадой пробормотал он. – Ни часом раньше, ни часом позже.
– Да где они, гости?
– Вершина холма на восходе Хассара. Видишь?
– Смутно. У тебя хорошие глаза. Сколько их?
– Не меньше пятнадцати. Есть свободные лошади. Наверное, тот самый отряд, который дрался с хачичеями.
– Тогда они ищут нас. Очень хорошо. Значит, хачичеев больше нет. Без шуссов они не могли убежать.
– Зато есть эмирцы, брат мой рептилий. Они ничуть не лучше хачичеев, уверяю тебя. В этих местах кого б ни встретил, всяк хватается за оружие. Никакого разнообразия. Вот плыл себе наш плот. Плыл, никого не трогал. Так нет же, обязательно пальнуть надо. До чего же надоело!
Хзюка старательно повторил новое слово:
– Имирсы… Всегда найдется охотник либо тебя ограбить, либо съесть, или просто придушить, чтобы ты его не придушил. Так везде, не только в здешних местах. Жизнь вся такая, о Мартин. Нечему удивляться.
– Бывает и другая жизнь, Хзюка. Просто ты о ней не знаешь.
– Какая еще другая жизнь?
– Ну, когда все стараются друг другу не навредить, а помочь.
– Помочь? Все? Да ты не выспался, Мартин. Давно уже странное говоришь.
– Правду говорю. Быть может, сам увидишь. Если сегодня нас не прикончат.
– Хо! Правда в том, что нужно уйти от имирсов. А я что-то не соображу как. В этих растениях, – Хзюка кивнул на камыши, – прятаться нельзя. Здесь-то нас и будут искать, а до ночи далеко. Пешком от шуссов не убежишь, даже от ваших малорослых. Что будем делать, Дьявол-Кричащий-в-Ночи? Решай. Здесь твоя земля.
– Да решим, решим, – вздохнул Мартин. – Нам гейзер поможет.
– Гейзер?
– Горячая вода. А главное – быстрая. Только ты должен меня слушаться, что бы ни случилось. Как я тебя слушался в Схайссах. Все объяснять будет некогда.
– Значит, ты теперь машиш? Окончательно?
– Машиш, машиш. Согласен?
– Хог. Но ты давай, делай что-нибудь, машиш. Хватит оптимизму дожидаться, жить надо сейчас, и жить надо нам.
– Сыс.
Мартин отвязал плот, спрыгнул в воду и перебросил ремень через плечо.
– Мы будем тащить его против течения? – удивился Хзюка.
– Не мы, а я. Пока еще есть возможность, побереги ноги.
– Они уже не болят.
– Слушай машиша. Скоро вода потечет туда, куда надо. Только и сейчас времени терять не стоит.
– Время терять никогда не стоит, – назидательно отозвался ящер. – Кто теряет время, тот теряет жизнь.
– Тебе бы философию преподавать, – пропыхтел Мартин. – Военно-полевую.
Хзюка порылся в мешке.
– Никакой хилософии нет, а вот мясо преподать могу.
Он протянул кусок.
– Не хочу.
– Давай-давай. Тащить не так скучно будет.
– Ох, давно подозреваю, что ты материалист, о Хзюка.
– У нас это называется сиумаш.
– Сиумаш?
– Еэ. Начальник обоза. Очень почетно.
* * *
Но вскоре их заметили. Магрибинцы заставили своих лошадей перейти на рысь. Они скакали прямик, срезая большую излучину реки, приближались быстро, но и река уже приняла нормальное направление, течение с каждой минутой ускорялось. Мартин забрался на плот, взялся за весло. Хзюка стоял на корме, усердно работая шестом.
– Очень грязно кругом, – сообщил он.
И вовсе не для того, чтобы подчеркнуть свое спокойствие. Мартин знал, что ящерам чуждо позерство. А ситуация, когда за тобой гонятся, в Схайссах вполне обыденна. Гонятся же там всегда для одного и того же. Никакого разнообразия, право слово. Берега же действительно были густо занесены илом, из которого торчали коряги, вырванные с корнем кусты, крупные камни. Пахло неприятно.
– Это все гейзер сделал? – спросил Хзюка. – Некрасиво.
Услышать такое из уст самой практичности удается не каждый день. Мартин едва не расхохотался.
– Зато полезно, – сказал он.
– Еэ. Имирсы начали отставать, – согласился Хзюка. – Их шуссы вязнут в грязи. Но все равно некрасиво.
– В Схайссах лучше?
– Чего сравнивать. У вас деревья несерьезные. И заглотаев нет. Что за жизнь без заглотаев? Скука.
Мартин оставил в покое весло. Плот уже перемещался со скоростью бегущего человека. Эмирцы явно не успевали перехватить их до впадения реки в Громозеро, поэтому можно было и не надрываться.
– Погоди, будет еще кое-что похлеще ваших заглотаев. Отдохни, Хзюка.
– Я не устал. Три дня ничего не делаем, только плывем.
– Все равно отдохни. Съешь что-нибудь тоже. Скоро нам потребуются все силы. Заглотаев здесь нет, но есть кое-что другое, даже более страшноватое.
– Ну, и что тут у вас может быть страшного?
– Скучать не будешь.
Ящер огляделся. В соревновании с рекой лошади все более заметно проигрывали, погоня отставала.
– И что же это у вас опаснее заглотая? – продолжал любопытствовать Хзюка.