Читать интересную книгу Время меча - Юрий Нестеренко

Сначала до ее слуха донеслись какие-то ритмичные удары; она, впрочем, еще успела взглянуть на пылающее оранжевым солнце, до пояса высунувшееся из воды, но потом все же оглянулась в сторону источника звука и увидела палубу.

Вдоль обоих бортов сидели люди, по три на каждом весле. Они синхронно сгибались и разгибались в такт размеренным ударам колотушек барабанщика, который стоял у самого основания кормовой надстройки. Было видно, как напрягаются и перекатываются под кожей их мускулы — ибо, несмотря на холод, многие из них были обнажены по пояс, или, в лучшем случае, в рваных рубахах. Однако не похоже, чтобы они страдали от холода — на спинах тех, что сидели ближе к корме, Элина различила блестящие ручейки пота. Куда заметнее, впрочем, были старые и свежие рубцы, покрывавшие эти спины. Правое запястье каждого было приковано короткой цепью к веслу; тяжелые кандалы сковывали также их ноги, проходя через вмурованные в палубу кольца. По проходу между гребцами лениво прогуливался надсмотрщик; это не был здоровый амбал с бычьей шеей, какими обычно изображают людей его профессии — напротив, он был невысокого роста, однако жилист и коренаст; за ним волочился длинный, почти десятифутовый кнут. Время от времени надсмотрщик замедлял шаг и обрушивал внезапный хлесткий удар на спину одного из гребцов — при этом, как правило, доставалось и соседям несчастного. При этом надсмотрщик всегда подгадывал удар так, чтобы тот совпадал с ударом барабана и не сбивал с ритма.

Элина смотрела на это, вцепившись в деревянные перила резной балюстрады, отделявшей кормовую надстройку от палубы. Она насчитала 40 весел

— 20 с каждого борта — стало быть, всего гребцов было 120 человек.

Кто-то подошел к ней. Элина обернулась и увидела Эйриха.

— Похоже, день будет погожий, — сказал он.

— Эти люди — преступники? — требовательно спросила Элина.

— Какие? Ах, эти… Нет, просто рабы.

— Вы что же, хотите сказать, что всякий человек, кому выпало несчастье попасть в рабство, может оказаться в таком вот положении?

— Не всякий. Только физически сильный. Впрочем, даже и сильные редко выживают на галерах больше четырех-пяти лет.

— Но… это же чудовищно, так обращаться с людьми!

— Эрвард, большинство гребных судов, курсирующих вдоль южного побережья Великого континента, приводится в движение именно таким образом. Вы разве этого не знали?

Элина не знала. Даже на «Иль-бадияр» такого не было — бОльшую часть времени галера Саберро шла под парусами, а в критические моменты, когда все же нужно было грести, пираты сами садились на весла. Впрочем, отнюдь не все пиратские капитаны исповедовали тот же принцип; однако Саберро полагал, что в те минуты, когда скорость решает все, нельзя доверять столь ответственное дело врагам, пусть даже и закованным в цепи. К тому же он помнил начало собственной морской карьеры и понимал, что порой и цепи не спасают от бунта.

Однако то, чего — пусть и не по моральным, а по практическим соображениям — избегал свирепый пират, охотно практиковалось законопослушными восточными капитанами.

В этот момент еще один пассажир показался на юте, а потом спустился на палубу. Это был молодой человек в богатой восточной одежде; на пальцах его левой руки сверкало аж три золотых перстня, и надо лбом, среди белых лент чалмы, зеленел крупный изумруд в золотой оправе. Его лицо было красиво — насколько вообще западный глаз способен оценить красоту представителя восточной расы; на какой-то момент Элина невольно залюбовалась им. Он подошел к барабанщику и что-то сказал ему. Барабанщик ответил — почтительно, но, как поняла графиня, отказом. Тогда молодой человек, презрительно скривив губы, сунул руку в карман, извлек несколько монет и небрежно ссыпал их в широкий карман холщовых штанов барабанщика. На сей раз тот угодливо кивнул и громко и протяжно что-то выкрикнул. Элина явственно услышала, как некоторые гребцы застонали. У них были для этого все основания, ибо темп барабана сразу возрос раза в полтора. Не все смогли сразу включиться в новый ритм, и кнут активно загулял по спинам.

Элина почувствовала, как ее рука тискает рукоять меча.

— Эрвард, держите себя в руках, — тихо посоветовал Эйрих.

— Я не собираюсь драться, — ответила графиня. — Я понимаю, что ничего не могу изменить. Но какой мерзавец этот тип!

— Почему мерзавец? Он в своем праве. В конце концов, вы ведь тоже заплатили за скорость этой галеры.

Элина почувствовала, как краска заливает ей лицо.

— Я не знал, — пробормотала она.

— Вы не знали, что галера — это гребное судно? А на какие деньги вы живете, вы знаете? Не здесь и сейчас, а дома, в Тарвилоне? На какие деньги существует аристократия?

— На доходы с имений…

— А откуда они берутся? Падают с неба? Или все-таки создаются трудом крестьян? Да, их не заковывают в цепи и не бьют кнутом — по крайней мере, на Западе. Но их участь не намного легче. Тяжелый физический труд на протяжении всей жизни, чтобы прокормить не только себя, но и дворянина, вся заслуга которого в том, что кто-то из его предков объявил эти земли своей собственностью.

— Во всяком случае, мой отец 12 лет обходился без всяких доходов с имений. Да и сейчас получает деньги от государства…

— Куда они поступают в виде налогов с податных сословий — тех самых крестьян и горожан. А что до того времени, когда он был наемником, то вряд ли этим сословиям шло на пользу, когда он приходил на их земли с мечом. Не думаете же вы, в самом деле, что наемники воюют ради добра и справедливости, а не ради алчных амбиций какого-нибудь короля, который желает во что бы то ни стало округлить свои владения?

Элина лихорадочно искала ответ — и не находила.

— А вы-то кто такой? — перешла она в наступление. — Вы чем зарабатываете на жизнь? Вы явно не хлебопашец. Я видел, как вы обращаетесь с оружием. Какие у вас основания читать мне мораль?

— Эрвард, у меня и в мыслях не было читать мораль вам или комуто еще. Я всего лишь объясняю вам, как устроен мир. Здесь все в своем праве — вы, ваш отец, капитан этой галеры или этот юноша, желающий поскорее попасть в Дулпур. И рабы будут правы, если взбунтуются и нападут на нас. И мы будем правы, если не позволим им этого сделать. Нет никакого добра и зла, это всего лишь красивые ярлыки, которыми люди прикрывают собственные интересы.

Элина ничего не ответила. Она молча вернулась в свою каюту и больше не выходила на палубу до самого конца путешествия.

Как и обещал капитан, в полдень следующего дня галера уже стояла в дулпурском порту. Элина сошла на берег вместе с другими пассажирами, все еще находясь в подавленном настроении, но ее любознательность взяла верх, и вскоре она уже с жадным интересом осматривалась по сторонам и распрашивала Эйриха о Дулпуре.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});