Читать интересную книгу Круглый год с литературой. Квартал третий - Геннадий Красухин

Главный персонаж книги Николай Залманович Ромашов, бывший Народный Комиссар, бывший бригадный командир во время гражданской войны, похож на тех, кто участвовал в показательных сталинских судебных процессах, – Зиновьева, Каменева, Бухарина, и на тех, кто в показательных не участвовал, но тоже был приговорён к расстрелу (например, Тухачевский).

Джордж Оруэлл очень высоко оценил книгу Кёстлера и констатировал, что среди британских писателей 30-40-х годов не нашлось ни одного, кто создал бы книгу, настолько точно запечатлевшую страшные события сталинской действительности.

Книга Кёстлера вошла в список 100 лучших романов XX века по версии издательства Modern Library.

В 1946 году «Слепящая тьма» была издана во Франции, накануне конституционного референдума, который мог легальным путём привести к власти коммунистов. Французские коммунисты развернули бешеную травлю писателя, о разрыве с Кёстлером объявили Жан-Поль Сартр и Симона де Бовуар. Но Андре Мальро и Альбер Камю поддержали Кёстлера, опирались на его книгу, убеждая французов не поддерживать коммунистов.

Вот к какому выводу о партии, в какой он состоял, пришёл Николай Залманович Ромашов, ожидая казни:

«Партия не признавала человека личностью, отрицала его право на свободную волю – и требовала добровольного самопожертвования. Отрицала способность человека выбирать – и требовала выбора правильных решений. Отрицала, что человек способен отличать правду от лжи, добро от зла, – и постоянно твердила про виновность и предательство. Индивидуумом управляли экономические законы, он был безликим винтиком механизма, на который совершенно не мог влиять, – так утверждала партийная доктрина, – но Партия считала, что безликие винтики должны восстать и перестроить механизм. В логических выкладках таилась ошибка: задача изначально не имела решения».

Вспомните математические формулы, какими испещрил стену тюрьмы приговорённый франкистами к смерти Артур Кёстлер. Не за этими ли формулами таились те, какие проступили в его гениальной книге?

* * *

На мой взгляд, великий писатель. Алексей Константинович Толстой, родившийся 5 сентября 1817 года (умер 10 октября 1875-го), был одинаково велик в разных жанрах – в поэзии, прозе, драматургии.

Совместно с тремя двоюродными братьями Жемчужниковами создал пародийный образ Козьмы Пруткова, ставший повсеместно известным.

Но мне хотелось бы здесь дать представление об ином Толстом, радевшем об Отечестве, о её памятниках старины.

Вот что написал он императору:

«Ваше величество,

Вследствие нового жестокого приступа моей болезни я несколько дней не был в состоянии двигаться и, так как ещё и сейчас не могу выходить, то лишён возможности лично довести до сведения Вашего величества следующий факт: профессор Костомаров, вернувшись из поездки с научными целями в Новгород и Псков, навестил меня и рассказал, что в Новгороде затевается неразумная и противоречащая данным археологии реставрация древней каменной стены, которую она испортит. Кроме того, когда великий князь Михаил высказал намерение построить в Новгороде церковь в честь своего святого, там, вместо того чтобы просто исполнить это его желание, уже снесли древнюю церковь св. Михаила, относившуюся к XIV веку. Церковь св. Лазаря, относившуюся к тому же времени и нуждавшуюся только в обычном ремонте, точно так же снесли.

В Пскове в настоящее время разрушают древнюю стену, чтобы заменить её новой в псевдостаринном вкусе. В Изборске древнюю стену всячески стараются изуродовать ненужными пристройками. Древнейшая в России Староладожская церковь, относящаяся к XI веку (!!!), была несколько лет тому назад изувечена усилиями настоятеля, распорядившегося отбить молотком фрески времен Ярослава, сына святого Владимира, чтобы заменить их росписью, соответствующей его вкусу.

На моих глазах, Ваше величество, лет шесть тому назад в Москве снесли древнюю колокольню Страстного монастыря, и она рухнула на мостовую, как поваленное дерево, так что не отломился ни один кирпич, настолько прочна была кладка, а на ее месте соорудили новую псевдорусскую колокольню. Той же участи подверглась церковь Николы Явленого на Арбате, относившаяся ко времени царствования Ивана Васильевича Грозного и построенная так прочно, что и с помощью железных ломов еле удавалось отделить кирпичи один от другого. Наконец, на этих днях я просто не узнал в Москве прелестную маленькую церковь Трифона Напрудного, с которой связано одно из преданий об охоте Ивана Васильевича Грозного. Её облепили отвратительными пристройками, заново отделали внутри и поручили какому-то богомазу переписать наружную фреску, изображающую святого Трифона на коне и с соколом в руке.

Простите мне, Ваше величество, если по этому случаю я назову ещё три здания в Москве, за которые всегда дрожу, когда еду туда. Это прежде всего на Дмитровке прелестная церковка Спаса в Паутинках [церковь Рождества Богородицы «в Путинках». 1649 – 1652 гг.], названная так, вероятно, благодаря изысканной тонкости орнаментовки, далее – церковь Грузинской Божьей матери и, в-третьих, – Крутицкие ворота, своеобразное сооружение, всё в изразцах. Последние два памятника более или менее невредимы, но к первому уже успели пристроить ворота в современном духе, режущие глаз по своей нелепости – настолько они противоречат целому. Когда спрашиваешь у настоятелей, по каким основаниям производятся все эти разрушения и наносятся все эти увечья, они с гордостью отвечают, что возможность сделать все эти прелести им дали доброхотные датели, и с презрением прибавляют: «О прежней нечего жалеть, она была старая!»

И всё это бессмысленное и непоправимое варварство творится по всей России на глазах и с благословения губернаторов и высшего духовенства. Именно духовенство – отъявленный враг старины, и оно присвоило себе право разрушать то, что ему надлежит охранять, и насколько оно упорно в своем консерватизме и косно по части идей, настолько оно усердствует по части истребления памятников. Что пощадили татары и огонь, оно берётся уничтожить. Уж не раскольников ли признать более просвещёнными, чем митрополита Филарета? [Василий Михайлович Дроздов (1783-1867) – московский митрополит, прозванный «московским Златоустом»].

Государь, я знаю, что Вашему величеству не безразлично то уважение, которое наука и наше внутреннее чувство питают к памятникам древности, столь малочисленным у нас по сравнению с другими странами. Обращая внимание на этот беспримерный вандализм, принявший уже характер хронического неистовства, заставляющего вспомнить о византийских иконоборцах, я, как мне кажется, действую в видах Вашего величества, которое, узнав обо всем, наверно, сжалится над нашими памятниками старины и строгим указом предотвратит опасность их систематического и окончательного разрушения…

Август-сентябрь 1860 года».

Нечего даже спрашивать о том, что вам это напоминает. Вот ещё с каких времён было понято, что «духовенство – отъявленный враг старины, и оно присвоило себе право разрушать то, что ему надлежит охранять»!

* * *

Сергей Семёнович Уваров, родившийся 5 сентября 1786 года (умер 16 сентября 1855-го), как многие тогда, претерпел эволюцию во взглядах.

Интересовался классической античностью. В молодости опубликовал работы по древнегреческой литературе и археологии. Был лично знаком с Гёте и с Гумбольдтами.

Входил в то же литературное общество «Арзамас», что и Пушкин. По традиции Уваров получил в нём кличку: «Старушка».

В 1811 году стал почётным членом Императорской Академии наук, а с 1818 года – её президентом.

С 1828 года – почётный член Императорской Российской академии, с 1831-го – действительный её член.

1 апреля 1833 года вступил в должность министра народного просвещения. Находился на этой должности вплоть до 1849 года.

Заступая на должность министра, писал: «Общая наша обязанность состоит в том, чтобы народное образование, согласно с Высочайшим намерением Августейшего Монарха, совершалась в соединённом духе Православия, Самодержавия и народности».

Эта триада: «православие, самодержавие, народность» стала крылатым выражением и сжато воплощала русскую монархическую доктрину.

Вместе с тем именно Уваров добивается практики прохождения учёбы студентов за границей. При нём Московский университет достигает уровня европейской высшей школы.

В марте 1846 года за большие заслуги в области образования император возводит Уварова в графское достоинство. А в 1849 году во время революций в Европе Уваров инспирировал статьи в защиту университетских прав, которые прогневали императора. Уваров был отправлен в отставку. А сменивший его Ширинский-Шихматов начал политику «закручивания гаек».