Оставив 20 июня Санта-Кристину, Маршан решил проверить свое предположение. И в самом деле, на северо-западе на 7° южной широты ему удалось открыть группу островов, из которых самый большой получил название в его честь. Туземцы принадлежали, вероятно, к тому же племени, какое населяло Маркизские острова. Вскоре было открыто еще несколько островов — остров Бо (по имени владельцев корабля), он же Нукухива, Де-Фрер (остров Двух Братьев), Масс (Эиао) и Шаналь (Хатуту), по имени двух помощников Маршана, а весь архипелаг, причисляемый географами к Маркизским островам, получил название островов Революции (во Франции в это время происходили революционные события*).
Покинув эти воды, «Солид» взял курс к американскому берегу. Однако, чтобы добраться до расположенных у 60-й параллели залива Вильямс и реки Кука[184], было уже слишком поздно. Тогда Маршан решил направиться к мысу Эджкем (архипелаг Александра) и заняться торговлей в бухте Норфолк, названной так Диксоном и являющейся не чем иным, как бухтой Гуадалупе испанских мореплавателей.
Седьмого августа показались земля и мыс Эджкем, и после пяти дней штиля корабль бросил якорь в бухте Гуадалупе. До тех пор ни один человек из команды не болел цингой. После двухсот сорока двух дней плавания, из которых только десять приходилось на стоянки в Прае и в Мадре-де-Дьос, после пяти тысяч восьмисот лье пройденного пути такое состояние здоровья экипажа следовало считать великолепным; этим он был обязан и судовладельцам, ничего не упустившим при снаряжении экспедиции, и капитанам, сумевшим заставить выполнять все меры, диктовавшиеся им опытом.
Во время пребывания в бухте Гуадалупе, носившей местное название Чинкитане, капитан Маршан купил большое количество шкурок морского бобра, в том числе сотню первосортных.
Индейцы, маленького роста, щуплые, хотя и довольно хорошо сложенные, с круглым и плоским лицом, произвели на капитана Маршана и его спутников неприятное впечатление. Глубоко сидящие гноящиеся маленькие глаза и выступающие скулы не прибавляли им красоты. Что касается цвета их кожи, то его трудно было определить под покрывающим ее толстым слоем жира и смеси каких-то красных и черных веществ. Густые, жесткие, лохматые волосы, покрытые землей, птичьим пухом и прочим сором, скопившимися от времени и нечистоплотности, делали туземцев еще более непривлекательными.
Женщины не такие темные, как мужчины, показались французам гораздо безобразнее. Толстые и приземистые, с вывернутыми внутрь ступнями ног, неимоверно грязные, они имели отталкивающий вид. Врожденное женское кокетство побуждало их усиливать свое природное очарование весьма странным и неудобным украшением, прикрепляемым к губе, о котором мы уже упоминали в связи с пребыванием в этих же местах Кука.
«Под нижней губой на расстоянии примерно полудюйма с помощью разреза устраивают продольную щель, идущую параллельно рту; обычно в нее засовывают железную или деревянную пластинку и постепенно с возрастом время от времени увеличивают размер этого инородного тела. В конце концов в щель удается вставить кусок обработанного дерева, по форме и величине очень сильно напоминающий вогнутую часть столовой ложки. Назначение такого украшения состоит в том, чтобы оно оттянуло своей тяжестью нижнюю губу к подбородку, создало чарующее впечатление большого разверстого рта, принимающего форму устья хлебной печи, и обнажило ряд желтых, грязных зубов. Подобная ложка по желанию может бьггь вынута и снова вставлена, и когда она удалена, продольная щель в губе имеет вид второго рта, по ширине не уступающего настоящему и достигающего у некоторых женщин трех дюймов в длину».
Двадцать первого августа «Солид» покинул бухту Чинкитане и взял курс на юго-восток, чтобы исследовать острова Королевы Шарлотты, виденные в 1786 году Лаперузом. Они тянутся в длину почти на семьдесят лье. 23-го Этьен Маршан увидел залив Клок-Бей Диксона, очень тщательно исследованный капитаном Шаналем.
На следующий день шлюпки вошли в бухту Коксинлет и приобрели у индейцев некоторое количество пушнины. Мореплаватели очень удивились при виде двух огромных картин старинного письма и гигантских статуй; эти произведения искусства имели лишь очень отдаленное сходство с шедеврами Древней Греции, но тем не менее говорили о художественном вкусе, которого трудно было ожидать от такого неразвитого народа.
Низкие берега, образующие бухту Коксинлет и пролив Кокс, поросли елями. Слой почвы, состоящий из остатков растений и разрушенных горных пород, судя по всему, неглубок, и растительность там такая же, как в Чинкитане.
Число жителей составляет, вероятно, человек четыреста. Ростом они мало отличаются от европейцев. Они более привлекательны, чем туземцы в бухте Чинкитане.
Стоянка в Клок-Бей не дала такого количества мехов, на какое Маршан рассчитывал, и он отправил баркас под начальством капитана Шаналя, который обошел расположенные к югу острова. Цель этого плавания состояла в съемке большей части островов, ранее никем не посещавшихся. Только корабль англичанина Джорджа Диксона проходил в этих местах, но ни один человек из его экипажа не высаживался на берег. Не приходится удивляться, что многие утверждения Диксона оказались опровергнутыми или уточненными в результате более подробного исследования.
Пройдя мимо бухты Нутка (остров Ванкувер), «Солид» направился к заливу Беркли; но в тот момент, когда он собирался войти в него, показалась трехмачтовая шхуна. Судя по ее курсу, она, очевидно, посетила побережье к югу, что намеревался сделать капитан Маршан. Такое открытие заставило французского мореплавателя поспешить к берегам Китая, чтобы распродать там свой груз, прежде чем замеченное им судно успеет добраться туда и составить ему конкуренцию.
Наилучший путь лежал через Гавайские острова. 5 октября французы увидели вершины гор Мауна-Лоа и Мауна-Кеа, совершенно свободные от снега, — что полностью противоречит утверждению капитана Кинга.
Когда показался остров Гавайи, Маршан благоразумно решил произвести все закупки, держась под парусами. Там он раздобыл свиней, домашнюю птицу, кокосовые орехи, бананы и другие плоды, среди которых, к величайшей радости моряков, оказались тыквы и арбузы, выросшие, несомненно, из семян, посеянных капитаном Куком.
На приобретение свежей провизии ушло четыре дня; затем Маршан продолжал путь к Китаю, пройдя в виду Тиниана, одного из Марианских островов.
Читатель помнит, какую очаровательную картину Тиниана нарисовал коммодор Ансон. Байрон, как мы упоминали, очень удивился, найдя его совершенно иным. Лет за пятьдесят до того Тиниан процветал, и на нем насчитывалось тридцать тысяч жителей. Но эпидемия болезни, занесенной испанскими завоевателями, уничтожила население, жалкие остатки которого вскоре были оторваны от родины и переселены на Гуам.