что, может быть, дело совсем не в росте, а в развитии или неразвитости уже существующих свойств. Стихийным образом эти свойства не раскрываются, необходима сознательная работа над ними. Дальше, если даже признать идею роста, д-р Бёкк не замечает тех изменений, которые должны быть внесены в естественный процесс появлением самосознания. И он совершенно не останавливается на сознательных усилиях в этом направлении, на идее культуры космического сознания. А между тем существует целый ряд психологических учений (оккультизм, йога и пр.) и большая литература, имеющие в виду именно систематическую культуру высшего сознания. Д-р Бёкк как будто не замечает их, хотя сам несколько раз касается этого, и стоит на идее естественного роста. В одном месте своей книги он очень презрительно говорит о применении наркотиков для создания экстатических состояний, не учитывая того обстоятельства, что наркотики не могут дать ничего [из того], чего нет у человека (чем и объясняется совершенно различное действие наркотиков на разных людей), а могут только в известных случаях раскрыть то, что уже есть в душе человека. А это совершенно изменяет взгляд на наркотики, как это и указал проф. Джемс в книге «Многообразие религиозного опыта».
Вообще, увлекаясь эволюционной точкой зрения и смотря на будущее, д-р Бёкк, подобно многим другим, не отдаёт достаточно внимания настоящему. Тогда как для людей, разумеется, важнее то космическое сознание, которое они могут найти или разбудить в себе, чем то, которое появится или не появится у других людей через тысячи лет.
* * *
Рассматривая с разных точек зрения сложные формы проявления духа и разбирая мнения и взгляды различных мыслителей, мы всё время наталкиваемся на то. что кажется постепенными этапами или последовательными стадиями развития сознания. И таких этапов или стадий мы находим четыре. Рассматривая дальше известный нам живой мир от низшего живого организма до высшего тела человека, мы видим одновременное существование всех четырёх форм сознания, которым соответствуют все другие стороны внутренней жизни: чувство пространства и времени, форма активности и т. п. Дальше, рассматривая человека высшего типа, мы видим в нём наличность всех четырёх форм сознания, которые имеются в живой природе, с соответствующими им формами.
Одновременное существование всех четырёх форм сознания сразу, как в природе, так и в человеке высшего типа, делает исключительно эволюционную точку зрения чересчур натянутой и искусственной. Эволюционная точка зрения (чего многие не реализуют [?! разделяют]) это, очень часто, отказ от трудной задачи, нежелание много думать. Есть много случаев, которые можно объяснить без всякой «эволюции». Но с эволюцией они легче укладываются в рамки обычных понятий, не требуют такого напряжения ума, не требуют пересмотра и переоценки установившихся ценностей. «Эволюция» — очень удобная идея. И потому эволюционную точку зрения применяют тогда, когда в ней совсем нет надобности. Очень часто это — компромисс мысли. Не понимая существующего разнообразия форм и не обладая достаточно сильным интеллектом, чтобы мыслить всё это как единство, люди хватаются за эволюционный взгляд и рассматривают разнообразие форм в виде восходящей лестницы, что, конечно, вытекает не из реальных фактов, а из желания систематизировать во что бы то ни стало, хотя бы на совершенно искусственных основаниях. Людям кажется, что построив систему, они уже что-то знают. Тогда как на деле отсутствие системы очень часто ближе к истинному знанию, чем искусственная система.
«Эволюционисты», не способные понять целого, не представив его себе в виде цепи, одно звено которой выходит из другого, очень похожи на слепых в восточной басне, ощупывающих с разных сторон слона и утверждающих: один, что слон похож на столбы; другой, что слон похож на толстый канат и т. д. Но эволюционисты ещё прибавляют к этому, что хобот слона должен был эволюционировать из ног, уши из хобота и т. д. Но ведь мы знаем, что это всё — слон, т. е. одно существо, неизвестное слепым. Такое же одно существо — живой мир. И гораздо правильнее по отношению к формам сознания рассматривать их не как последовательные стадии, или ступени, эволюции, отделённые одна от другой, а как различные стороны или части одного целого, которого мы не знаем.
В «человеке» это единство очевидно. Все формы сознания в нём одинаково необходимы: жизнь клеток и органов с их сознаниями; жизнь всего тела, взятого в целом; жизнь эмоций и логического ума и жизнь интуиций.
Высшая интуитивная форма сознания необходима прежде всего для жизни, для устройства жизни на земле, как мы теперь уже начинаем в этом убеждаться. Долгое время под господством материализма и позитивного мышления люди, забывая и искажая религиозные идеи, думали, что можно жить одним логическим умом. Но теперь понемногу становится очевидным для тех, у кого есть глаза, что люди, предоставленные одному логическому уму, не в состоянии устроить свою жизнь на земле, и если не истребят друг друга окончательно как истребляли один другого племена полинезийцев, то во всяком случае создадут (и уже создали) совершенно невозможные условия жизни, в которых будет теряться всё, что приобретено, т. е. всё, что дано им людьми космического сознания.
* * *
Живой мир природы (включая человека) аналогичен человеку и разные формы сознания в разных частях и слоях живой природы гораздо удобнее и правильнее рассматривать не как отдельные и эволюционирующие одна из другой, а как принадлежащие одному организму и выполняющие разные, но связанные вместе функции. Тогда исчезает надобность в наивном теоретизировании на тему эволюции. Ведь мы не рассматриваем органы и члены тела человека как эволюционирование один из другого в данном индивидууме, и мы не должны делать того же относительно органов и членов тела живой природы.
Я не отрицаю закона эволюции. Но применение его для объяснения многих явлений жизни нуждается в больших поправках.
Во-первых, если принять идею одной общей эволюции. то всё-таки необходимо помнить, что отстающие типы, остатки эволюции, могут не продолжать (позади и медленным шагом) ту же самую эволюцию, а могу начинать свою собственную эволюцию, во многих случаях вырабатывая именно те свойства, за которые они были выброшены из основной эволюции.
Во-вторых, нет никакой необходимости принимая закон эволюции рассматривать все существующие формы как происшедшие одна из другой. Гораздо правильнее в таком случае рассматривать их все как высшие типы в их эволюции. Отсутствие переходных форм делает этот взгляд гораздо более вероятным, чем тот, который обычно принят и даёт такой богатый материал для «теософических» рассуждений об обязательном и неизбежном совершенствовании всего.
Разумеется, приводимые здесь взгляды, так же как рассмотрение живого мира как целого организма, гораздо труднее обычной