Читать интересную книгу Мир позавчера. Чему нас могут научить люди, до сих пор живущие в каменном веке - Джаред Даймонд

Традиционное многоязычие 

Выше приведены причины того, почему современный мир унаследовал 7000 языков от мира позавчерашнего и почему в языковые общины охотников-собирателей и земледельцев, не имеющих государственной организации, входило меньше носителей одного и того же языка, чем в современные общества. Как насчет билингвизма (двуязычия) и мультилингвизма (многоязычия)? Насколько распространен в традиционных сообществах билингвизм по сравнению с современными государствами — больше, меньше или в той же степени?

Различие между билингвизмом (или мультилингвизмом) и монолингвизмом представляется даже более произвольным, чем между языком и диалектом, и провести его труднее.

Сочтете ли вы себя билингвой только в том случае, если можете бегло разговаривать на еще одном языке кроме родного? Следует ли учитывать языки, на которых вы говорите неуверенно? Как насчет языков, на которых вы читаете, но говорить не можете, — например, латыни или классическом греческом (речь о тех из нас, кто изучал эти языки в школе)? И как оценивать язык, на котором вы сами говорить не можете, но который понимаете, когда говорят другие? Родившиеся в Америке дети иммигрантов часто понимают язык родителей, но уже не могут говорить на нем, а новогвинейцы отличают наречия, на которых могут говорить и которые понимают, от тех, которые они лишь “слышат”, но на которых не говорят. Отчасти потому, что не существует согласия по поводу определения двуязычия, отсутствуют и сравнительные данные о его распространенности в мире.

Тем не менее нам необязательно сдаваться и вовсе отказываться от рассмотрения данного предмета, потому что о двуязычия имеются многочисленные свидетельства. Большинство родившихся в Соединенных Штатах от говорящих по-английски родителей остаются монолингвами по очевидным причинам: у них недостаточно потребности, а в большинстве случаев и мало возможностей говорить на втором языке. Большинство иммигрантов овладевают английским, а англоговорящие американцы находят себе говорящих по-английски супругов. Большинство европейских государств имеют единственный официальный государственный язык, и урожденные европейцы, имеющие родителей — урожденных европейцев, с детства учатся только национальному языку. Впрочем, поскольку европейские страны гораздо меньше по территории, а теперь и менее самодостаточны экономически, политически и культурно, чем Соединенные Штаты, большинство образованных европейцев организованно обучаются дополнительным языкам в школе и часто достигают в них беглости. Продавцы во многих скандинавских универмагах носят бейджики, на которых указаны языки, которыми они владеют, для помощи иностранным покупателям. Так или иначе распространение многоязычия в Европе — недавний феномен, следствие получения высшего образования большинством населения, послевоенной экономической и политической интеграции и роста англоязычных средств массовой информации. В прошлом в европейских национальных государствах, как и в других обществах, преобладал монолингвизм. Причины этого ясны: число носителей национального языка огромно, достигает часто многих миллионов; правительства поощряют использование государственного языка администрацией, в образовании, коммерции, армии и увеселительных заведениях; как я покажу ниже, государства обладают мощными прямыми и косвенными средствами распространения государственного языка за счет других.

В противоположность этому многоязычие широко распространено в традиционных малочисленных сообществах, не образовавших государства. И тут причины просты: мы уже видели, что традиционные языковые общины невелики (несколько тысяч или меньше носителей языка) и занимают небольшие площади. Непосредственно соседствующие сообщества часто говорят на разных наречиях. Люди регулярно встречаются и ведут дела с партнерами, говорящими на другом языке. Чтобы успешно торговать, заключать союзы и даже (в случае многих традиционных народностей) вступать в браки (а потом общаться с супругом или супругой), требуется не просто двуязычие, а мультилингвизм. Вторым и последующими языками люди овладевают в детстве — дома или при общении, а не получая формальное образование в школе. По моим наблюдениям, свободное владение пятью или более языками — практически правило в среде ведущих традиционную жизнь новогвинейцев. Я дополню свои новогвинейские впечатления кратким обзором ситуации на двух континентах: среди аборигенов Австралии и в тропической Южной Америке.

В населенной аборигенами Австралии имелось примерно 250 языковых групп, члены которых занимались охотой и собирательством; в среднем на каждую группу приходилась тысяча носителей языка. Все достоверные сообщения описывают аборигенов как владеющих по крайней мере двумя языками; большинство из них были мультилингвами. Исследование антрополога Питера Саттона касалось аборигенов района Кейп-Кируир на полуострове Кейп-Йорк; коренное население (683 человека) поделено на 21 клан, каждый из которых обладает собственной формой речи И СОСТОИТ в среднем из 33 человек. Речевые формы делятся на пять языков плюс семь диалектов, так что среднее число говорящих на каждом — 53 человека, а на один язык приходится 140 носителей. Большинство живущих в этом районе аборигенов говорит по крайней мере на пяти различных языках или диалектах или понимает их. Отчасти в силу малочисленности языковых групп, отчасти по причине предпочтения лингвистической экзогамии (заключения брака между лицами с различными родными языками) 60% браков заключаются между говорящими на разных диалектах одного языка и только 24% — между говорящими на одном диалекте. Так происходит потому, что несмотря на лингвистическое сходство соседних кланов и территориальную близость, которая должна была бы вести к бракам между говорящими на одном диалекте, предпочтение отдается поиску географически и лингвистически более далеких партнеров.

Поскольку многие социальные группы на Кейп-Кируир включают говорящих на разных языках, разговоры часто оказываются многоязычными. Принято начинать беседу на языке или диалекте того, к кому вы обращаетесь, или (если вы гость) на языке лагеря, в который пришли. Потом вы можете перейти на собственный язык, в то время как ваши собеседники будут отвечать вам на своих; вы можете также обращаться к каждому из присутствующих на его языке, и сам ваш выбор уже послужит указанием на то, к кому вы именно обращаетесь. Вы можете переходить с языка на язык в зависимости от того смысла, который вкладываете в свои слова: например, выбор одного языка будет означать “мы с тобой не ссорились”, другого — “мы с тобой в ссоре, но я хочу помириться”, третьего — “я хороший и социально приемлемый человек”, а четвертого — “я хочу оскорбить тебя, поэтому говорю непочтительно”. Весьма возможно, что такой мультилингвизм был общепринятым в нашем прошлом охотников-собирателей, как это и теперь распространено в традиционных сообществах на Новой Гвинее, и по тем же глубинным причинам: языковые общины очень малы, поэтому имеет место частая лингвистическая экзогамия и ежедневное общение с говорящими на других языках.

Два других исследования были проведены Артуром Соренсеном и Джин Джексон в районе реки Ваупес на границе Колумбии и Бразилии на северо-западе долины Амазонки. Примерно 10,000 индейцев, говорящих на 21 языке, принадлежащих к четырем различным языковым семьям, культурно сходны между собой и добывают средства к существованию земледелием, рыболовством и охотой в тропических дождевых лесах. Как и аборигены района Кейп-Кируир, индейцы долины реки Ваупес лингвистически экзогамны, но более строго придерживаются этого принципа (из более тысячи браков, изученных Джексон, только один, возможно, был заключен в пределах одной языковой группы). Если мальчики, став взрослыми, остаются в родительском длинном доме, где выросли, то девочки из других длинных домов и языковых групп после свадьбы переселяются в длинные дома мужей. В каждом данном длинном доме есть женщины, происходящие из нескольких языковых групп (в доме, исследовавшемся Соренсеном, таковых было три). Все дети с младенчества учатся языкам как матери, так и отца, а потом и языкам других женщин, живущих в длинном доме. Таким образом, все в длинном доме знают четыре языка (язык мужчин и три языка женщин); большинство также узнают другие языки от посетителей.

Только после того как индейцы долины реки Ваупес достаточно хорошо осваивают язык, слушая и пассивно знакомясь со словарем и произношением, они начинают на нем говорить. Они старательно разделяют языки и добиваются правильного произношения. Индейцы говорили Соренсену, что им требуется от года до двух, чтобы научиться бегло говорить на новом языке. Большое значение придается правильности речи, а использование в разговоре слов из других языков считается постыдным.