Так они несли разный вздор в кромешной темноте, тогда как множество цикад вело непрерывную беседу. Теперь, разговаривая под дубом, Хлорида и Юрген стали невидимы даже друг для друга; но перед ними под усеянным золотой пылью небосводом в дымке сияли поля, потому что эта ночь казалась сотворенной из звезд. И, пока Юрген смеялся и получал удовольствие вместе с Хлоридой, он видел также и белые башни Псевдополя. Он подумал, что, весьма вероятно, Ахилл и Елена смеялись и занимались в эту чудесную ночь сходными делами.
Он вздохнул. Но через некоторое время Юрген и гамадриада уже вновь говорили. Так же непоследовательно, и так же непрерывно стрекотали цикады. Позднее взошла луна, и Юрген с Хлоридой уснули.
Юрген поднялся на рассвете и оставил гамадриаду Хлориду все еще спящей. Он стоял, возвышаясь над городом, и рубаха Несса блестела в лучах солнца. А Юрген думал о царице Елене. Затем он вздохнул и, вернувшись к Хлориде, разбудил ее своеобразным приветствием, которое показалось ей вполне соответствующим обстоятельствам.
Глава XXVIII
О компромиссах на Левке
Дальше история рассказывает, что десять дней спустя Юрген и его гамадриада должным образом поженились в соответствии с законом Леса. Ни на миг Хлорида не помышляла о нарушении приличий, поэтому они поженились в первый же вечер, когда ей удалось собрать свою родню.
— Между прочим, Хлорида, у меня уже есть две жены, — говорит Юрген, — и нужно в этом честно признаться.
— По — моему, ты только вчера прибыл на Левку.
— Верно, ибо я появился вместе с Равноденствием.
— Тогда у Югатина не было времени на ком — нибудь тебя женить, и, определенно, у него никогда и мысли бы не возникло женить тебя на двух женщинах сразу. Почему ты говоришь такую ерунду?
— Нет, это правда, и меня женил не Югатин.
— Вот! — говорит Хлорида, словно вопрос утрясен. — Теперь сам видишь.
— Да, разумеется, — говорит Юрген, — теперь я понимаю, что это представляет все в несколько ином свете.
— Это все на свете делает совершенно иным.
— Я едва ли мог бы зайти так далеко. Все же я ощущаю, что здесь все обстоит по — иному.
— Ты говоришь так, словно не общеизвестно, что людей женит Югатин!
— Нет, милая, давай будем честными! Я сказал не совсем это.
— …И словно всех всегда женит не Югатин!
— Да, здесь на Левке, вероятно. Но, понимаешь ли, моя дорогая, за пределами Левки!..
— Но никто не бывает за пределами Левки. Никто не думает покидать Левку. Ни разу не слыхала о такой ерунде.
— Ты имеешь в виду, что никто не покидает этот остров?
— Никто, о ком ты когда — либо слышал. Конечно, существуют Лары и Пенаты, не имеющие положения в обществе, которых цари Псевдополя иногда берут в путешествия…
— Все же люди в других странах тоже женятся.
— Нет, Юрген, — печально сказала Хлорида, — у Югатина правило — никогда не покидать остров. И на самом деле я уверена, что он никогда и не думал о таком неслыханном поступке. Так что, конечно же, люди в других странах не имеют возможности жениться.
— Но, Хлорида, в Евбонии…
— Если ты не против, милый, по — моему, нам лучше поговорить о чем — нибудь более приятном. Я не порицаю вас, мужчин Евбонии, потому что все мужчины в подобных вопросах совершенно безответственны. И, вероятно, это не всецело вина женщин, хотя, по — моему, любая, по — настоящему уважающая себя женщина имела бы силу характера, чтобы держаться в стороне от таких незаконных отношений, и я вынуждена тебе это сказать. Поэтому давай больше не будем говорить об этих особах, которых ты описываешь как своих жен. С твоей стороны, дорогой, очень тактично называть их так, и я ценю твою деликатность. Все же я действительно считаю, что нам лучше поговорить о чем — нибудь другом.
Юрген задумался.
— Однако ты не думаешь, Хлорида, что в отсутствие Югатина — и, как я понимаю, при неизбежном отсутствии Югатина, — эту церемонию могли бы совершить другие?
— О да, если б захотели. Но это не считалось бы законным. Никто, кроме Югатина, не может действительно поженить людей. И поэтому, конечно же, никто другой этого и не делает.
— Почему ты так уверена в этом?
— Ну, потому что, — ликующе сказала Хлорида, — никто никогда о таком не слыхал.
— Ты выразила, — сказал Юрген, — целую философскую систему. Давай же во что бы то ни стало пойдем к Югатину и поженимся.
Так их и поженил Югатин с церемонией, согласно которой Югатин всегда женил Лесной Народ. Сначала Вирго в своей обычной манере развязала Хлориде пояс, а Хлорида, посидев гораздо дольше, чем хотелось Юргену, на коленях Мутуна (который находился в таком состоянии, которого требовал от него обычай), была приведена обратно к Юргену Домидуком в соответствии с древним обычаем; свою роль сыграла Субиго; затем Према схватила невесту за пухлые ручки, и все стало совершенно законным.
После Юрген распорядился своим посохом так, как указал Терсит, а потом Юрген зажил с Хлоридой на опушке леса, подчиняясь обычаям Левки. Деревом Хлориды был очень большой дуб, так как ей сейчас было двести шестьдесят шесть лет, и поначалу им дал прибежище его просторный ствол. Но позднее Юрген построил себе маленькую хижину, крытую птичьими перышками, и устроился более уютно.
— Для тебя вполне достаточно, моя милая, — по сути, этого от тебя и ждут — жить в стволе дерева. Но у меня это вызывает неприятное чувство, будто я — червь, и без необходимости подчеркивает ограничения семейной жизни. Кроме того, ты же не хочешь, чтобы я все время находился у тебя под башмаком, а я не хочу обратного. Нет, давай взращивать здравое воздержание от фамильярности; таков один из секретов прочного брака. Но почему ты за все эти годы ни разу не выходила замуж?
Она ему рассказала. Сначала Юрген ей не поверил, но вскоре он убедился, по крайней мере, с помощью двух своих органов чувств, что Хлорида рассказала ему о гамадриадах чистую правду.
— Иначе ты совсем бы походила на женщин Евбонии, — сказал Юрген.
Теперь Юрген встретился со многими представителями Лесного Народа. Но так как дерево Хлориды стояло на краю чащи, он увидел и Полевой Народ, живший между лесом и городом Псевдополом. Они стали соседями и товарищами Хлориды и Юргена.
Хотя время от времени в лесу, конечно же, происходили семейные сборища, но Юрген вскоре нашел достаточную причину не доверять Лесному Народу и не ходил ни на одно из них.
— В Евбонии, — сказал он, — нас учат, что родственники жены никогда не обвиняют тебя прямо в лицо, пока ты держишься от них в отдалении. И чего — то большего ни один здравомыслящий человек не ждет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});