— Я, Саманта Смит, — слегка дрожащим голосом повторила она.
— Вступаю на военную службу.
— Вступаю на военную службу.
— И торжественно клянусь народам Конфедерации.
— И торжественно клянусь народам Конфедерации.
— Всегда быть верной и преданной им.
— Всегда быть верной и преданной им.
— Добросовестно и честно выполнять свой долг.
— Добросовестно и честно выполнять свой долг.
— Неуклонно выполнять Конституцию Конфедерации.
— Неуклонно выполнять Конституцию Конфедерации.
— Сохранять государственную и военную тайну.
— Сохранять государственную и военную тайну.
— Клянусь, что никогда не предам народы Конфедерации!
— Клянусь, что никогда не предам народы Конфедерации!
После этого в зале на секунду всё стихло. Саманте вдруг стало больно смотреть на грозное лицо майора, в глазах начало щипать и покатилась маленькая слеза. Оскар сделал вид, что этого не заметил.
— Поздравляю, рядовой Смит. Добро пожаловать в Вооруженные Силы Конфедерации.
— Благодарю, господин майор, — улыбнулась Саманта.
Алексей так ничего и не сказал, стоя чернее тучи и думая во что всё это в итоге выльется.
***
В дневнике Ян запишет короткую строчку, полностью описывающую его и общее моральное состояние: «Лучше несколько месяцев без прерывно наступать, чем несколько часов беспорядочно драпать».
Многие солдаты так и думали, бредя в длинных колоннах на запад, на перегонки с машинами, танками и утренним солнцем. Многие уговаривали Буткевича принять бой, взывали к офицерскому долгу и чести. Полковник же оставался верен простой Кутузовской дилемме где верным был только один выбор — сохранить армию. Поэтому армия двигалась в Люблин.
По пути солдатам Конфедерации встретился обгоревший танкист. Волосы практически все сгорели, с лица свисали куски кожи, некогда светлая форма стала чёрной от копоти, а от самого солдата несло удушливым запахом гари. Переборов боль, он рассказал, что его танковый батальон отправили задержать наступление хартийцев, что шли во фланг всей группировке. Противник действительно не ожидал танковой атаки и отступил, но командир батальона допустил одну оплошность: недооценил противника и отдал приказ его преследовать. Это для всех стало роковой ошибкой. Танки угодили в засаду и без прикрытия пехоты за несколько минут были полностью уничтожены. Выжил только один танкист. Буткевич отправил его к медикам, мысленно понимая, что с такими ранами бедняга будет мучаться всю оставшуюся жизнь.
В Люблин основные силы прибыли ближе к вечеру. Организовав взаимодействие с пятой дивизией, все готовились оборонять город. Но когда полковнику пришёл доклад разведки, что основные силы хартийцев просто обошли город с запада, с целью их дальнейшего окружения, Буткевич не удивился. На месте Эрвина он бы поступил так же.
Приказ оставить город без боя и отступить к устьям рек Вислы и Вепш дался не легко. Но если конфедераты не успеют выйти к намеченной цели раньше хартийцев — они окажутся в ловушке, а значит полностью уничтоженными.
***
Говорят, что на войне становятся самим собой. Маска, невольно надетая в мирной жизни, спадает и оголяются вся истинные черты человека.
Была ли Саманта убийцей? Кровожадным монстром, жаждущим крови? Алексей уже который раз задавал себе этот вопрос. Раньше он не задумываясь ответил бы, что это вздор и вымысел. Но теперь маски сброшены. За вездесущим оптимизмом Алексея показалась смертельная усталость и желание найти покой. Что же касается Саманты, то Лёша понял, что она не хотела оставаться в стороне, когда самый дорогой для неё человек пачкает руки. Девушка хотела разделить с ним эту ношу и по мере сил сделать легче. Помочь покончить с нахлынувшим безумием раз и навсегда.
Всю ночь и день Алексей объяснял Саманте принцип работы винтовки, её характеристики, тактику снайперского взвода, методы, хитрости. Какого место их пары в общей картине, что нужно делать в определенной ситуации и как выжить даже там, где казалось бы нет выхода. Лёша понимал, что такому за день не научить, но Саманта очень старалась понять всё снайперское ремесло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ночью Алексей представил новобранца своей роте. Вопреки опасениям, Бернард и подчинённые приняли Саманту с радушием.
— Леший, как ты мог её прятать от нас? — восторженно причитал один солдат, вгоняя Саманту в краску.
— Теперь краснопузым точно хана, — заливался смехом другой. — Каждого очарует, а затем перегрызёт глотку.
Солдаты всё расспрашивали и расспрашивали об американке, а девушка не успевала отвечать на сыпавшиеся вопросы. Выяснилось, что несколько человек из роты были на постановке «Ромео и Джульетта» и они хорошо запомнили как играла Саманта.
— Слушай, — перебил всех Бернард, обращаясь к девушке, — у нас же у всех есть прозвища. И на войне с братьями по оружию можно обращаться только по ним. Суеверия, но кто на войне не суеверен? Я считаю, что тебе отлично подходит кличка «Джульетта». Ты как считаешь?
— Если все остальные не против, — слегка улыбаясь ответила Саманта, — то я согласна.
Прозвище поддержали дружным рокотом, да настолько, что Бернард едва успокоил подчинённых. Так начиналась история снайпера с прозвищем Джульетта. В последствии многие будут доказывать, что эта личность выдумка, миф или пропаганда Конфедерации. Но пускай все они спросят у Саманты, так ли это?
Рота получила приказ охранять периметр крепости, поэтому снайперский взвод решил выдвинуться на охоту. Маневрируя узкими улочками и переулками, избегая вражеские отряды и патрули, они вышли на окраины города возле парка имени Пилсудского. Зайдя в подъезд одного из домов с разрушенной от авиабомбы крышей, Алексей остановил Саманту. Он ни как не мог привыкнуть, что она теперь такая. В камуфляжной форме, в едва не спадающих сапогах, в маскхалате, еле подошедший на её узкую талию. Руки крепко держали винтовку, а в глазах читалось желание наконец найти свою первую жертву. Нет. Не такой он встретил её тогда в упавшем самолёте. Совсем не такой.
— Ещё раз, — тихим голосом обратился он к ней. — Что ты держишь в своих руках?
— Сколько раз ты ещё меня будешь об этом спрашивать? — нахмурилась Саманта.
— Во-первых не ты, а вы. На вылазках я для тебя командир и мои приказы выполняться без вопросов и выдриков. Во-вторых, я буду спрашивать столько, сколько посчитаю нужным. Ещё не хватало, чтобы по какой-то глупости тебя убили.
Саманта молчала, тихо сопя.
— Так что ты держишь в своих руках?
— Снайперская винтовка винтовка с оптическим прицелом. Blaser 93 LRS2. Вариант Blaser Tactical 2. Весит пять килограм. Калибр 7,62×51 миллиметров. Перезарядка с помощью продольно скользящего поворотного затвора. В магазине пять патронов. На ствол установлен глушитель, — не задумываясь, отчеканила каждое слово Саманта.
— Что входит в твоё снаряжение?
— Личное оружие, включая пистолет и штык нож. Бронежилет третьего класса защиты. Каска четвертого класса защиты. Портативная рация, от которой сейчас нет толку. Боеприпасы, половина которых не прикосновенный запас. Медицинский комплект, для оказания себе первой помощи. Туда входит турникет, два бинта, ампула с обезболивающим и адреналином, а так же два шприца.
— Каково призвание у снайпера?
— Сделать единственный меткий выстрел, который решит исход войны.
— Как работаете снайпер?
— Делает один, в самом крайнем случае два выстрела, а затем меняет позицию.
— Почему он так делает?
— Потому что всегда есть риск, что его позицию обнаружат и уничтожат.
— Почему ты решила начать убивать?
— Потому что Хартия несёт за собой зло и я хочу это остановить.
— Какова твоя самая основная задача?
— Оставаться в живых.
— Почему?
— Потому что от моей смерти не будет никакой пользы, а будучи живой, я всегда могу принести вред врагу. И… — Саманта замялась.
— И? — удивился Алексей. Больше ничего отвечать не требовалось.
— И моя смерть сделает вам очень больно, господин сержант.