Дорога заняла несколько больше трех часов, и когда из–за поворота наконец действительно показался белокаменный дворец с мраморными колоннами, террасой и разбитым вокруг парком, комиссар уже валился с ног от усталости, тем более, что жаркое индийское солнце к тому времени поднялось в зенит и явно задалось целью поджарить все, до чего могло дотянуться своими огненными лучами.
— Значит, так, — решил Фухе, — я иду во дворец и выкладываю магарадже цель своего визита — это насчет наркотиков (кстати, где их тут искать?) а ты не вздумай показываться — а то опять в клетку засадят — ты мне на свободе нужен. Встретимся в полночь возле вон той беседки в парке. Все понял?
— Понял. Только вы там поосторррожней, комиссаррр…
— Еще чего! — возмутился Фухе. — На «живца» ловить будем, — загадочно произнес он и зашагал ко входу во дворец, подобрав свой чемодан, который большую часть дороги нес в зубах тигр.
Двое слуг в вышитых золотом одеждах с удивлением уставились на усталого саиба–европейца, который уверенно направился ко входу во дворец.
— Скажите, кто вы, и по какому делу явились? — осведомился один из слуг у Фухе на довольно чистом английском.
«Ну да, этот Рахатлукум даже тигра говорить научил — а уж этих обезьян и подавно, — подумал Фухе, — небось, тоже жрать не давал.»
— Доложи магарадже, что прибыл комиссар Фухе из Великой, но Нейтральной державы — по делу о торговле наркотиками. Да поживее, а то пресс–папье схлопочешь!
— Комиссар Фухе из Нейтральной, но Великой державы. Прибыл торговать наркотиками, — вслух повторил слуга, чтобы не забыть — и поспешно скрылся в недрах дворца, а Фухе устало уселся на свой чемодан и достал «Синюю птицу». От комиссара не ускользнуло, что слуга то ли ошибся, то ли не так его понял. Что ж, это могло оказаться даже на руку.
Ждать пришлось действительно недолго. Фухе еще не успел докурить сигарету, как в дверях дворца возник весь прямо–таки сияющий дородный бородатый мужчина в атласных одеждах, расшитых драгоценными камнями.
«Тьфу ты, вырядился, как попугай!» — подумал комиссар Фухе и сплюнул на чисто выметенные ступеньки дворца.
Как оказалось, магараджа был весьма наслышан о делах великого комиссара и, как он выразился, «счел для себя большой честью оказать гостеприимство столь знаменитому гостю». Комиссар тоже был отчасти наслышан о делах магараджи, но решил об этом пока не распространяться.
Гостю с дороги была немедленно предложена прохладная ванна с ароматной водой, затем — изысканный завтрак (или обед? — Фухе так и не понял), а после всего этого они с магараджей уселись на террасе, попивая из высоких бокалов охлажденный марочный кагор и заедая его рахат–лукумом.
— Я рад приветствовать вас в моем скромном жилище, — заговорил первым магараджа, — но я весьма удивлен тому, что передал мне мой слуга.
— И что же он вам передал? — поинтересовался Фухе.
— Он сказал, что знаменитый комиссар Фухе из Великой, но Нейтральной державы прибыл сюда торговать наркотиками! — возмущенно ответил магараджа.
«А он не так прост, этот магараджа, — подумал комиссар. — С ним надо будет держать ухо востро. Я–то надеялся, что он тут же попытается всучить мне партию героина или гашиша! Или у него и вправду нет наркотиков? Но, в любом случае, он может быть связан с этими… тугами.»
— Разумеется, ваш слуга все напутал! — елейно улыбнулся Фухе, вспомнив при этом, как умел улыбаться Джин. — Я по линии ИНТЕРПОЛА расследую дело о торговле наркотиками. Что я и сообщил вашему слуге.
— О, харе Рама, все разъяснилось! — просиял магараджа. — Да, но почему тогда вы приехали ко мне? — снова нахмурился Рахатлукум Кагор. Конечно, я рад принять у себя такого гостя, но…
— Все очень просто, — попытался усыпить бдительность магараджи комиссар, — по нашим сведениям, где–то в этом районе расположена тайная база торговцев наркотиками. Мне порекомендовали вас, как честного и влиятельного человека, у которого я мог бы остановиться и получить необходимое содействие в расследовании этого дела. (Комиссар сам удивлялся, как это у него выходит так складно врать.) Мне надо будет осмотреть окрестности, опросить людей — может быть, кто–то что–то знает…
— О, харе Кришна! — облегченно вздохнул магараджа. — Разумеется, я и все мои люди будем в полном вашем распоряжении. Я отнюдь не пуританин, но наркотики… Признаюсь, — магараджа перешел на шепот и наклонился к уху комиссара, — я, когда был помоложе, и сам баловался этой отравой, но теперь — все! Завязал. В натуре! Раньше у меня во дворце и гашиш водился так, немного, для себя — но сейчас я сжег всю эту гадость!
Кстати, если хотите, можете осмотреть дворец.
Последние слова магараджи несколько озадачили Фухе. Либо Рахатлукум вел очень тонкую игру, либо, что более вероятно, вообще не имел отношения к торговле наркотиками. Но оставались еще туги и жертвоприношение Кали. В запасе у комиссара было всего два дня.
— Ну что вы! Разумеется, завтра я с удовольствием осмотрю ваш дворец — но только как прекрасный образец архитектуры и искусства древних мастеров. Помилуйте, какие наркотики? У вас во дворце?!
Оба рассмеялись и допили вино из своих бокалов.
— А теперь я, пожалуй, пойду посплю, — сообщил Фухе. — Устал с дороги. А делами займемся завтра.
— Как вам будет угодно, — не стал возражать магараджа. — У нас, действительно, темнеет рано… Вот ваш слуга. Его зовут Мумак Сингх. Он говорит по–английски. Мумак Сингх покажет вам вашу комнату. И вообще, если что–то понадобится — зовите его. Спокойной ночи, господин комиссар. И да поможет вам Шива в вашем благородном деле!
Фухе поблагодарил гостеприимного хозяина, пожелал ему спокойной ночи и отправился вслед за плечистым бритоголвым слугой по полутемным переходам дворца к своей комнате…
Когда слуга удалился, Фухе витиевато и многоэтажно выругался, вздохнул с облегчением и достал пачку «Синей птицы». «Нелегкое это дело притворяться культурным человеком!» — подумал комиссар, закуривая и швыряя обгорелую спичку на пол.
…Прошло часа четыре. Фухе взглянул на часы и решил: «Пора». За это время он убедился, что установленный в его комнате телефон не работает, зато в одной из стен имеется потайной глазок. Завесив глазок содранной с окна занавеской и еще раз прислушавшись к царившей во дворце тишине — и не услышав ничего подозрительного — комиссар, вооружившись пресс–папье и «Парабеллумом» с запасной обоймой и прихватив с собой карманный фонарик, тихонько открыл окно и спустился в сад, благо его комната находилась на первом этаже.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});