Читать интересную книгу Империя степей. Аттила, Чингиз-хан, Тамерлан - Рене Груссэ

Однако, несмотря на это утверждение полностью монархического содержания, послы Газана в Китае продолжали отдавать почести Великому хану Темюру, как предводителю Чингизханидской династии и, в частности, клану Толу я.

Если Газан был непримиримым в отношении заговоров и казнокрадства высокопоставленных лиц, то его администрация с бдительностью «защищала сельское население от притеснения и вымогательств». Однажды он сказал своим чиновникам: «Вы хотите от меня, чтобы я разрешил вам обирать таджиков (персидских крестьян). Но что вы будете делать, если вы лишите их скота, а земледельцев – семян для посева? Если вы явитесь ко мне после этого и скажете, что у вас нечего есть, я вас подвергну жестокому наказанию! [968]

После стольких разрушений и опустошительных набегов большая часть возделываемой земли в Хорасане и Аджемистском Ираке оставалась под паром. Господство номадов принесло гибель земле. «Земли, – как отмечает Рашид ад-Дин, – были в большей своей части невозделанными. Кому бы они не принадлежали, общинам или частным лицам, никто не осмеливался обрабатывать их из-за боязни потерять их, вложив для возделывания культур очень много усилий и средств». Газан приступил к «пересмотру земельной политики». «Он почувствоал, – продолжает Рашид ад-Дин, -необходимость оказания содействия этому виду деятельности и специальным указом обеспечивал земледельцам пользоваться плодами их труда на приемлемых условиях. Земли общин, оставшиеся невозделанными в течение ряда лет, должны были передаваться тем, кто хотел бы их возделывать с освобождением от налогообложений в первый год работы на земле. Что касается земель, передаваемых по наследству, было предписано тем же указом, что землями, заброшенными в течение нескольких лет, могут воспользоваться новые земледельцы без согласия бывших собственников». [969] Контроль, осуществляемый над должностными злоупотреблениями высокопоставленных лиц позволил в то же время увеличить поступления в казну государства от 1 700 до 2 100 томанов.

У Газана министром был великий персидский историк Рашид ад-Дин (Фадл Аллах Рашид ад-Дин Табиб из Хамадана, родившийся к 1247 г., умерший в 1318 г., облеченный почетным званием – чадр в 1298 г.). [970]

Сам Газан обратился к Рашид ад-Дину написать историю монголов. Именно таким образом знаменитый ученый приступил к написанию бессмертного Джамиет-Таварих [971]. Как мы знаем, и отметим, что Газан прекрасно знал прошлое своего народа, был одним из основных источников для Рашид ад-Дина, а вместе с ним и ченсианг Болот, посланник Великого хана Китая при персидском дворе.

При Газане в столице Таурис появились грандиозные сооружения, мечети, медресе, благотворительные учреждения и так далее. По замечанию Рашида ад-Дина «монголы, которые до того времени занимались тем, что только разрушали, приступили к созиданию». Правление Газана и в самом деле явилось периодом, когда в Персии вечные кочевники стали постепенно переходить к оседлому образу жизни. Злосчастная судьба распорядилась таким образом, что этот переход к «оседлой жизни» был отнюдь не простым. Отказываясь от всеобщей толерантности для того, чтобы принять ислам в его сектарном виде (я думаю о терзаниях Рашид ад-Дина), персидские монголы в скором времени начали терять свою самобытную национальную идентичность, свои присущие им качества, стали растворяться в среде и исчезать как национальность.

Ни одно из этих нежелательных последствий ни во временном отношении, ни в средствах проявления, не выявляло себя в период правления энергичного Газана. В Малой Азии, к примеру, этот монарх резко отреагировал на проявление центробежных тенденций. Внук найона Байджу по имени Суламиш стремился в этом плане заполучить независимое княжество при содействии тюркского эмира Махмудбека, фактического основателя династии Караманов в бывшей Лиаконии (юго-восток Каппадосы). 27 апреля 1299 г. эта попытка была в корне раздавлена правительственной армией в Акшехире неподалеку от Эрзинджана. Что касается последних сельджукских султанов Конии, назначенных или разжалованных по прихоти правителей Тауриса, то у них было гораздо меньше власти, чем у любого монгольского префекта. Таким образом, Газан низложил султана Масуда II (1295), посадил на трон Кай-Кобада II (1297), затем освободил его от власти (1300) и восстановил Масуда II (умер в 1304 г.), который стал последним принцем этой известной династии.

Газан, который в этом плане последовал внешней политике, которую осуществляли Хулагу и Абака, совершил новое нашествие в Сирию. Он оккупировал Алеппо, за исключением цитадели (12 декабря 1299 г.), разгромил мамелюкскую армию у Хомса (22 декабря) и вошел в Дамаск (6 января 1300). Следует отметить, что царь Армении (Цилиции) – Хэтум II, верный вассал монголов, как и все принцы этого клана, предоставил ему свои войска. Но после потери нескольких франкских владений, с одной стороны, и окончательное принятие ислама в Персии, с другой стороны, эти победы монголов не имели существенного значения, так как они явились «запоздалыми». В дальнейшем Газан, тотчас же после этого замечательного успеха, вернулся в Персию (февраль 1300 г.), а мамелюкам удалось вновь овладеть Сирией.

Действительно подрывные действия чагатаидов в Восточном Иране еще раз лишили Персидское ханство маневренности. Принц Кутлук-ходжа, сын хана Туркестана – Дувы, который присовокупил себе вотчину в Афганистане, в Газне и Горе, во время похода Газана в Сирию, совершил набег на Кирман и Фарс. Весной 1303 г. Газан отправил новую армию в Сирию, но Кутлук-шах, которого он поставил во главе войска, проиграл сражение мамелюкам в Мардж аш-Шаффаре около Дамаска (21 апреля 1303 г.). Это стало последней интервенцией монголов в Сирию.

Газану в целом удалось скоординировать полностью мусульманскую внутреннюю политику с обновленной внешней политикой, заимствованной у Хулагу, Абаки и Аргуна. Как мы это видели, Рашид ад-Дин полностью разделяет точку зрения в этом вопросе, здесь не место ставить под сомнение искренность и окончательный характер принятия исламской веры. В данном случае Газан бесповоротно порвал с буддизмом, то есть если говорить точнее, с той религией, которую исповедовала его династия, так как он обязал бонз и буддистских лам перейти в другую веру или покинуть пределы страны. И безусловно, напротив, он прекратил преследование несторианцев и оказал дружеское расположение Мару Йахбаллаху III именно в соответствии с положениями своей внешней политики. В июне 1303 г. он нанес визит старому понтифику в монастыре, который тот построил вновь в Мараге и оказал ему знаки внимания, осыпал почестями и вручил подарки. [972]

Правление Олджайту

Газан умер 17 мая 1304 г. Его преемником стал младший брат Олджайту (1304-1316). [973]

Сын несторианской принцессы Урук-хатун и крещенный ею под именем Николай, позднее он принял ислам под влиянием одной из своих жен. На какое-то время он даже примкнул к персидскому шиизму. [974]

В период его правления исламизация Персидского ханства продолжалась с еще большим успехом. Несторианский патриарх Map Йахбаллах, который считал, что он пользовался той же благосклонностью, что и при Газане, встретил со стороны Олджайту, как пишет биограф, только сдержанную вежливость. Мусульмане воспользовались этим, чтобы продолжить преследование несторианцев. Для того, чтобы воспрепятствовать переустройству церкви в Таурисе в мечеть, потребовалось вмешательство монгольского эмира Иранджина, принца кераитского происхождения, племянника Докуз-хатун и дяди Олджайту по материнской линии, которые, как и все кераиты относились по-прежнему с симпатией к христианству. Как мы знаем, у несторианцев находилось безопасное место, крепость Арбель или Эрбиль. Весной 1310 г. правитель страны предпринял попытку отобрать ее при помощи курдов. Несмотря на усилия Мара Йахбаллаха, направленные на то, чтобы избежать непоправимой ситуации, христианская община Арбеля подняла бунт. В конце концов цитадель была взята правительственными войсками вместе с горными курдами 1 июля 1310 г., а защитники крепости были полностью уничтожены. Map Йахбаллах пережил эти страшные события и умер в Мараге 13 ноября 1317 г., полный горечи по отношению к монголам, которым он так верно служил и которые отвергли его, как и отвергли самих себя. [975] Несмотря на отход от традиционных Чингизханидских симпатий по отношению к несторианцам, Олджайту в общем продолжил политику своего брата Газана. Несмотря на то, что уступая Газану, как сильная личность, он сумел сохранить основательные административные структуры, которые создал его предшественник. Мусульманские летописцы показывают его как либерального и добродетельного монарха. [976]