…Видит Бог, никто не думал, что кошмар вырвавшегося на волю ада, происшедший в несчастной Франции, может повториться. Но он был превзойден. Возле Мюнхена армию Владычицы встретило императорское войско. У императора Карла IV, курфюрста Богемского, было почти в полтора раза больше людей, с ним было двадцать тысяч считавшихся непобедимыми рыцарей Тевтонского Ордена. У него были те самые, наполняемые горячим воздухом мешки, обратившие в бегство крестоносцев, у него был даже дальнобойный «летучий огонь», в том числе и приспособленный для стрельбы по летунам (какой-то шустрый ландскнехт умудрился утащить из-под Авиньона неразорвавшуюся ракету).
У Девы не было ничего такого, даже обычная артиллерия по ее приказу осталась в Дижоне. И, тем не менее, в этом сражении она одержала верх. Разгром был воистину неслыханный – вряд ли половина сражавшихся под имперским орлом уцелела, успев спастись бегством. Полуголодная, изнуренная долгим безостановочным маршем напрямик через горы и заснеженные леса армия Светлой Девы просто истребила непобедимое доселе германское рыцарство, хоть и потеряла при этом три четверти. И это, пожалуй, было пострашнее, чем бесовские чары и неведомое оружие.
И начались Сто дней Дьявола. Через Баварию, Саксонию, Тюрингию, растекаясь в разные стороны, как прорвавший плотину поток, стремительно покатилось, разрастаясь с каждым днем, ее войско, отмечая свой путь кровавыми заревами пожарищ. Позади оставались руины и пепел, и всякого, кто осмеливался не покориться ей, ждала неизбежная быстрая смерть.
Пройдя с боями за сорок дней всю Германию насквозь, краем задев Богемию и Австрию, Дьяволица вломилась в Польшу. Под Краковом погибло едва не сто с лишним тысяч шляхтичей и прусских рыцарей – остатки еще недавно могущественного ордена, собранные по опустевшим комтуриям и командорствам Великим Магистром Вильгельмом фон Книпероде. Словно ради того, чтобы лишний раз доказать, что мир перевернулся с ног на голову, на стороне Дьяволицы сражались в этой битве пятнадцать тысяч женщин, собранные в конные и пешие полки.
На Висле мятежники стояли некоторое время, словно не зная, куда двинуться. Вновь возникла тень надежды на недалекое окончание терзающего мир кошмара.
Многие ждали, что они пойдут дальше на восток – на Литву, на русских схизматиков, на татар и исчезнут в неведомых земных далях, как исчезли грозившие когда-то миру гунны и монголы. Или на юг, против Венгрии, Болгарии, Византии и неизбежно столкнуться с турками и сарацинами.
Но вместо этого Дева неожиданно повернула назад, бросив большую часть армии на произвол судьбы. При этом она пренебрегла путем, который выбрал бы любой стратег – через незатронутые войной северные германские земли. Взяв с собою лишь самых верных сторонников, она прошла через еще дымящийся юг рухнувшей Империи, и вскоре снова объявилась в Бургундии, сумев собрать по пути внушительное войско. Не задерживаясь, она двинулась к берегам Ла-Манша и высадилась в Англии.
Королевский флот получил приказ выйти ей навстречу, но матросы взбунтовались, крича, что их посылают на верную смерть, убили пытавшихся помешать им рыцарей и капитанов, сожгли корабли, после чего разбежались кто куда. Прошло совсем немного времени, и вся Британия оказалась под ее властью. Повторилось все, что происходило и раньше, с той только разницей, что добрая половина Уэльса и даже часть Ирландии вернулись к язычеству.
О судьбе английского короля известий не было. Он то ли был убит в мелкой стычек, то ли судно, на котором он пытался покинуть родину, погибло на рифах у Оркнейских островов.
Однако и на Британских островах она не задержалась. Вновь посадив свое воинство на корабли, она отплыла к северу и через несколько дней высадилась в Шлезвиге, двинувшись к датским границам. Разоренная длящейся к тому времени уже больше восьми лет смутой, Дания рухнула в несколько дней. Король с семьей и приближенными попытался бежать в Швецию морем, но был перехвачен фризскими пиратами, заключившими с Девой союз, и голова несчастного Вольдемара VI украсила бушприт флагманского корабля морских разбойников. Из Дании мятежники в середине августа переправились в Швецию. Но их предводительницы с ними уже не было – как и весной, она неожиданно бросила все и вернулась в Англию. По слухам, именно там она почему-то собралась основать свою столицу.
* * *
Сегодня ночью я увидела, наконец, мир, с которым я, как понимаю теперь, связана неразрывной цепью.
…Сначала я очутилась в огромной темной пещере гораздо обширней любой городской площади, уходившей далеко во тьму. Она вся была заставлена кубическими и прямоугольными ящиками, отлитыми из черного стекла, или чего-то похожего на него. В глубине некоторых мерцали и двигались голубые и оранжевые искры, словно там порхали огненные мотыльки. Множество огоньков перебегало туда-сюда по черным зеркалам, складываясь в какие-то замысловатые сочетания, и мне на секунду показалось, будто они что-то хотят сказать мне своим танцем, о чем-то предупредить…или поприветствовать меня.
3атем я вдруг сразу перенеслась в большой зал со стенами цвета самого чистого и прозрачного сапфира, как будто сложенных из застывшего света. В прямоугольном окне прямо напротив на голубоватом фоне горели узоры из разноцветного пламени, а в другом в черной пустоте плыл сине – зеленый шар. Я догадалась, что это какой-нибудь мир, увиденный с высоты в тысячу раз выше, чем может подняться птица.
Прямо в воздухе, на бледных прозрачных полотнищах вспыхивали и гасли замысловатые фигуры и странные знаки, не похожие на известные мне цифры и буквы. Такие же фигуры и знаки возникали в черных и сияющих окнах на стенах. На ящиках и плитах под ними вспыхивали и гасли яркие огни, временами раздавался какой-то писк, а изредка слышались фразы на непонятном, но вместе с тем не совсем незнакомым языке. Никого не было рядом. То ли хозяева этого места отлучились куда-то, то ли все это могло делать свое, непонятное мне дело и без них.
Вдруг в зал вошел мужчина – я невольно испугалась, что он увидит меня. Он выглядел как обычный человек, точно так же, как любой из живущих на Земле, и даже был молод и достаточно красив… Но я почувствовала в нем нечто такое, для чего не найти слов, но что я ощутила так же явственно, как чувствуют тепло огня или холод снега…
Он был чем-то озабочен и встревожен, это было видно по его лицу. Потом появился еще один человек, выглядевший старше, что-то сказал первому – я не услышала голоса, хотя раньше в своих странствиях я иногда слышала звуки. Потом все исчезло, и я попала еще куда-то. Там не было ничего, кроме багрового и зеленого света, прочерченного бесшумными черными молниями. Что-то словно вошло в мой разум, как будто прохладная вода влилась в него… Потом я проснулась.