Читать интересную книгу Хроника - Саксон Анналист

Король же, придя через многие трудности пути в город Триент, отпраздновал там Вербное воскресение и разрешил немного отдохнуть во время этого великого праздника уставшему от чрезмерных тягот войску. Ардуин, заранее узнавший о его приходе и крайне встревоженный, отправил к часто упоминаемым укреплениям испытанных гонцов; сам же, собрав войска, расположился на Веронской равнине, надеясь, что в настоящем ему, возможно, как и прежде, будет сопутствовать успех. Король Генрих, узнав, что на него там практически невозможно напасть, избрал другой путь; в беседе с друзьями он поинтересовался, нельзя ли как-нибудь с помощью каринтийцев захватить далеко отстоящие отсюда клузы. Это мудрое предложение, хоть и казалось многим трудноосуществимым, было с успехом выполнено. Каринтийцы, тут же повиновавшись королевскому приказу, разделились на два отряда, один из которых до наступления рассвета пешком и тайно занял гору, господствующую над клузами. Второй - уже с наступлением утра - последовал за ним на штурм [этих клузов], получив от отправленных прежде товарищей сигнал столь громкий, что его вполне могли услышать сидящие в засаде. Тогда враги, полагая, что обеспечены с тыла, с оружием вышли навстречу атакующим. Но наши, напав на них с фланга, одних обратили в бегство, а других заставили принять смерть, сбросив вниз в стремительные воды реки Бренты; очень многие погибли так же, упав в пропасть. Так победители заботливо удерживали клузы вплоть до прихода короля.

Король, услышав обо всем этом от послов, оставил весь обоз, исключая только лучших вассалов, с большим трудом перешел через клузы и разбил лагерь на берегу названной реки, на благодатной равнине, чтобы достойно провести здесь вечерю Господню и освящение елея, а также страсти и Воскресение Господне. Под угрозой королевской опалы пфальцграф15 запретил всем покидать лагерь; мужественно оставшимся было обещано вечное спасение. Итак, перейдя во вторник через названную реку, король опять отдыхал, разбив палатки и ожидая разведчиков, которые были отправлены, чтобы выяснить местонахождение его врага Ардуина.

Лангобарды же, до сих пор единодушные во зле, по внушенью Божьей милости разделились и, покинув незаконного узурпатора, бежали к увенчанному Богом королю Генриху, открыв ему безопасный проход. Верона, первой его приняв, ликовала в Господе, что пришел защитник отечества, а виновник всякого нечестия ушел. Навстречу ему, долгожданному, поспешили маркграф Тедальд с названными помощниками, радуясь, что настало время, когда можно открыть свое тайное к нему расположение. Король в окружении столь важной свиты прибыл в Брешию и самым любезным образом был принят архиепископом Равенны, епископом этого города Адальбероном и прочими местными жителями. Затем, достигнув в пути Бергамо, он принял архиепископа города Милана16, связав его клятвой верности. После этого, посетив город Павию, он был любезно встречен ее архиепископом и знатью этой области, с удивительной славой введен в церковь и общим выбором провозглашен королем и возведен на королевский трон.

Но вдруг среди столь великой радости возникло враждебное миру несогласие, и вот из-за чрезмерного опьянения вином и ничтожной причины нарушилась связь верности и присяги. Ибо горожане вооружились против новоизбранного короля и поспешили ко дворцу, особенно те, кому не нравилась справедливость Генриха, но по нраву была слабость Ардуина. Король, услышав шум, приказал побыстрее выяснить, в чем дело. Ему ответили, что волнение первой начала охваченная внезапной яростью и одушевленная рабской дерзостью чернь, а все остальные примкнули к ней в ущерб королю и к позору для себя. Когда они напали [на дворец], Хериберт, архиепископ Кёльнский, пытался их успокоить и осведомился из окна о причине этой дерзости, но те прогнали его градом камней и тучей стрел. Яростно осаждаемый дворец мужественно защищала [горстка] - их легко было пересчитать - доместиков короля. Наконец, услышав крики, они толпами поспешили к королю и несколько потеснили все еще безумствующих врагов, но наступившая уже ночь, а также поток встречных стрел и камней помешали им [окончить начатое]. Чтобы избежать опасности, они подожгли городские строения.

Те же, кто был за городом, храбро овладели городскими укреплениями и оказали мужественное сопротивление врагу. Там тогда был смертельно ранен врагами славный юноша Гизельберт, брат королевы, крайне опечалив этим своих товарищей. За него отомстил Вольфрам, вассал короля; ворвавшись в середину войска, он разрубил одного из них через шлем до горла и безопасно [отступил]. Так суровые ночные бои сменили покой. Некоторые враги, силой взятые нашими в плен, живыми были представлены королю. Между тем дворец17, где защищались немцы, рухнул, подожженный лангобардами; это заставило их сражаться еще более рьяно, ибо они теперь не имели иной надежды. Между тем аламанны вместе с франками и лотарингцами, узнав наконец об этом несчастье, взломав стены, вошли [в город] и настолько стеснили горожан, что ни один из них не смел высунуться из стен своих домов; стоя на крышах домов, они вредили нашим, бросая в них дротики, но вскоре погибли в начавшемся пожаре. Трудно и сказать, какая резня была там учинена различными способами. Итак, воины короля, одержав победу, беспрепятственно начали грабить убитых. Это жалостное зрелище побудило короля к милосердию, и он велел щадить тех, кто остался в живых; отправившись к замку св. Петра18, он милостиво даровал прощение тем врагам, кто смиренно просил об этом. Тогда те, кто еще отсутствовал, узнав о победе короля, или пришли сами, чтобы избежать подобной [участи], или прислали заложников, обещав ему верность, помощь и должную покорность.

Итак, укротив смуту в Павии, король прибыл в Понтелунго19 и принял присягу у оставшихся лангобардов. Итак, проведя там со всеми совещание и мудро уладив важнейшие дела, он отправился в Милан; вскоре вернувшись на поля названного Понтелунго, он успокоил народ, сетующий по поводу его внезапного ухода, обещанием быстрого возвращения и многими другими утешениями. Последующий праздник Троицы20 он отпраздновал в месте под названием Грумо21; отправившись затем в Тоскану, он принял в число своих слуг вышедших ему навстречу [тусков]. Затем, спеша вернуться на родину, он поручил управление землями Аламаннии, которые недавно лишились своего герцога Германа, несовершеннолетнему сыну22 последнего. Затем, вступив в Страсбург, в Эльзасе, он отпраздновал там рождество достопочтенного Предтечи Христова23. В канун его дом, в котором король давал народу правосудие, внезапно рухнул, придавив одного лишь священника, который жил с некоей отлученной женщиной.

Итак, король, уйдя из Страсбурга, смиренно пришел в Майнц, к алтарю св. епископа Мартина и почтительно справил там праздник апостолов Петра и Павла24. После этого, держа путь через Франконию, он вернулся в Саксонию и ради обуздания свирепости дерзкого славянина Болеслава объявил в середине августа поход против него. Итак, в назначенное время в Мерзебурге войско было собрано и тайно двинулось на врага. Ибо, делая вид, будто идут в Польшу, в Борице и Нейсене25 были собраны корабли, чтобы те из наших, чья верность была сомнительна, не открыли врагу [план] его окружения. К Болеславу между тем пришел как-то один из наших, а именно капеллан его епископа Рейнберна, и рассказал о прибытии нашего войска; услышав это, тот просил его повторить сказанное. Когда тот повторил свои слова, тиран ответил: «Если бы они прыгали, как лягушки, то смогли бы прийти сюда». Между тем сильные ливни весьма затруднили переход войска через реки, но быстрее, чем кто-либо мог предположить, король прибыл в Чехию. Рычащий лев26, бьющий хвостом, стремясь помешать его приходу, укрепил стрелками некую гору в лесу под названием Эрцгебирге, совершенно закрыв этим всякий проход [в страну]. Король же, узнав об этом, тайно отправил вперед отборных, закованных в латы рыцарей, которые, атаковав врага на крутой дороге, подготовили следующим за ними легкий путь.

Королю помогло также присутствие в его свите изгнанного Яромира, желанный приход которого привлек к нему чешские отряды. По их совету и призыву королю был открыт проход и добровольно передан некий замок при самом входе в эту страну. Король же, несколько замедлив путь по причине до сих пор не прибывших баваров, подошел к городу под названием Жатец27 и узнал, что горожане, тут же открывшие ему ворота, перебили расположившихся там в качестве гарнизона поляков. Однако, видя такую резню, король смутился и велел запереть в церкви тех, кто еще остался в живых. Некто заявил также, будто Болеслав убит местными жителями; друзья короля возрадовались в Боге, а продажные сторонники его опечалились. Ибо, перешептываясь друг с другом, они говорили: «Если король когда-нибудь окажется в полной безопасности, то не будет нам от этого добра и будем мы вынуждены терпеть от него много дурного». Из-за этого тлел огонек под пеплом, и очень часто как в этом походе, так и в последующих они предпочитали своему королю врага Болеслава, не ведая, что [Бог-Отец], все видя сверху, спасет с небес своего наместника на земле от их лукавства.